Элли осмотрела свои руки.
- Но потом он начал переходить с одной работы на другую, и с каждым потерянным местом таяла его уверенность в себе. Вначале он зарабатывал неплохие деньги, но со временем начал думать, что не обязан зарабатывать. Он говорил, что раз жизнь ничего ему не дала, то и он ничего никому не должен.
Ее ногти больно впились в ладонь. Лесли быстро поставила перед ней чашку чая, и Элли уткнулась в чашку, стараясь успокоиться.
- Чтобы пробиться, мало одного таланта. Можно написать гениальную компьютерную программу, но если не продать ее какой-нибудь компании, она так и проваляется в столе. Мой бывший муж не выносил ни малейшей критики, а без нее не обойтись, когда пытаешься добиться успеха. Поэтому Мартин перестал пробовать. Я упрашивала очередного диджея послушать моего мужа. Мартин, казалось, был страшно рад. Мы проводили прекрасную, бурную ночь, он благодарил меня, твердил, какая я замечательная жена…
- И утром не являлся на эту встречу! - перебила Мэдисон.
- Увы… - снова вздохнула Элли. - И всегда находил какое-нибудь оправдание. Чаще всего неотложное дело, например, ему надо было кому-нибудь помочь.
- И конечно, ты на него не сердилась. Как можно! Такой ангел! - сказала Лесли.
- Ну, разумеется, - улыбнулась Элли.
- А когда ты открыла в себе новый талант? - спросила Мэдисон, сделав глоток крепкого черного кофе.
Она достала новую пачку сигарет.
- Я думаю, это была чистая случайность, - сказала Элли. - Я решила, что раз я вышла замуж за человека в тысячу раз талантливее меня, то надо оставить искусство навсегда. Джин считает, что я перестала рисовать, поскольку чувствовала себя несчастной и не могла себе в этом признаться. Был Мартин дома или нет - я существовала, а не жила. - Она посмотрела на Мэдисон. - Ты сказала, что твой брак был адом, а мой… Это была печаль. Мы жили в постоянной грусти: ведь Мартин был невероятно талантлив, но никто не хотел ему помочь.
- Даже те, с кем он не захотел встретиться! - добавила Мэдисон, затянувшись.
- Ну, конечно, - усмехнулась Элли. - Они в первую очередь. Пока Мартина не было дома, я стала записывать сюжеты, которые вертелись у меня в голове. Я придумала целый мир. В нем был, например, мужчина по имени Макс, и…
- И Джордан Нил, - сказала, улыбнувшись, Лесли. - Я читала все твои романы.
- А я ни одного, - вставила Мэдисон. - Расскажи о них.
Лесли опередила бывшую писательницу.
- В них много юмора, секса и загадочных убийств из-за любви. Главные герои - это пара, которая… - она повернулась к Элли. - В последнем романе ты намекнула, что у Джордан будет ребенок. Это правда?
- Откуда я знаю? - пробормотала Элли.
- Но ты же писательница, - логично заметила Лесли.
- Если бы я знала, что случится дальше, то зачем мне писать эти романы? Когда две трети романа уже написано, и я вижу, чем все закончится, мне очень хочется бросить его и приняться за новый.
Лесли недоверчиво смотрела на нее. Как большинство читателей, она полагала, что писатель знает о своих героях абсолютно все.
- Значит, ты описала в книгах свои мечты, - подытожила Мэдисон.
- Наверное, ты права, - согласилась Элли. - Но тогда мне просто надо было чем-нибудь заполнить свои вечера. Не будешь же все время смотреть телевизор. И еще выходные… Это самое ужасное.
Лесли поставила перед Мэдисон огромную миску клубники, а рядом - тарелку с блинами.
- А как твой муж отнесся к тому, что ты стала писать романы? - спросила Лесли.
- Я ему ничего не сказала об этом, - ответила Элли. - В нашей жизни не было ничего, кроме печали Мартина. Мы жили его страданиями. Все наши разговоры - если их можно так назвать - сводились к тому, как отвратителен мир, не давший ни одного шанса такому таланту, как Мартин. Ну, как я могла сказать ему, что пока он невыносимо страдает, я пишу веселенькие любовные романы?
- И ты содержала вас обоих? - резко сказала Лесли. - Я думаю, что если женщине приходится со многим мириться в браке, то уж, по крайней мере, она может рассчитывать на то, что муж обеспечит семью.
- А Мартин как раз считал, что это он обеспечивает семью, - заметила Элли. - Время от времени он играл в разных группах, а иногда вдруг улетал на несколько месяцев в какой-нибудь штат. Но все заработанные деньги он тратил на свою аппаратуру. У нас в гостиной было всего три старых, потрепанных стула, ни одного столика - для них просто не нашлось места, но зато стояли четыре огромных усилителя, такие, что им позавидовали бы «Роллинг Стоунз». Мартин говорил, что все его покупки - это «вложения» в наше будущее.
- Я больше не могу! - сказала Мэдисон. - Как мы, женщины, живем с такими мужчинами? Вчера вечером я рассказала вам о Роджере, а теперь Элли говорит об этом… Ну да ладно…
- Ты чувствовала, что тебе плохо, и придумала для себя совершенно другую жизнь на бумаге? - спросила Лесли.
Элли улыбнулась ей.
- Да, только тогда я не осознавала, что делаю. Мне просто нравилось писать. И я написала пять книг. Все изменилось в одно мгновение. Однажды я пошла к стоматологу и случайно взяла со стола какой-то местный журнальчик. Сзади, на обложке, было объявление о том, что в городке в шестидесяти милях к югу от нас проходит писательская конференция, где редакторы из различных издательств рассматривают авторские работы.
- Ты отправилась туда, и они влюбились в Джордан Нил, - сказала Лесли, улыбаясь, будто услышала счастливый конец сказки.
- Ну, не совсем. Я еще не говорила вам, что научилась печатать на машинке только после того, как меня опубликовали.
- Значит, ты наняла кого-то отпечатать твои рукописи? - удивленно спросила Лесли.
- А чем бы я за это заплатила? - ответила Элли вопросом на вопрос. - Если бы Мартин узнал, что я…
- Он бы заставил тебя сжечь все рукописи, но, конечно, «любя», - мягко закончила за нее Мэдисон.
- Да, - сказала Элли, вложив в это короткое слово все, что думала. - Мне удалось опубликовать свои романы благодаря моей исключительной наивности. Потом никто не верил, что я все сделала сама. Но издателям нужны интересные романы не меньше, чем читателям. Мой редактор убила бы меня, если бы сейчас услышала, но если ваш роман по-настоящему хорош, то будь он написан хоть углем на коре - его все равно опубликуют. Издательство само обо всем позаботится.
- По моему, редактора очень трудно заставить прочитать рукопись, - сказала Мэдисон.
- Ты абсолютно права. И моя карьера началась из-за того, что редактор вечно опаздывала.
Элли на минуту замолчала, потом улыбнулась и начала рассказ. Ее взгляд стал удивительно счастливым.
- Я опаздываю, - сказала Дария своей помощнице Шерил, приехавшей на писательскую конференцию вместе с ней. - Мне нужно уходить!
- Но осталась только одна дама! Она прижимает к груди большую папку и, похоже, напугана до смерти.
На минуту Дария устало закрыла глаза. Шерил была новенькой. Она совсем недавно окончила престижный университет.
- Все они так выглядят, - в изнеможении сказала Дария и про себя добавила: «Пока неначнут получать деньги».
За три дня конференции она выслушала, по меньшей мере, пятьдесят начинающих писателей, но ни одна из работ ее не заинтересовала. Дария отправляла авторов к Шерил. А та снабжала их информацией по поводу публикаций научно фантастических, любовных и других романов.
Дария посмотрела на часы. Она опаздывала не к парикмахеру, а в зал, где уже собрались около трехсот будущих писателей. Больше всего Дарий хотелось сказать им только одно: «Напишите хорошую книгу, и она станет бестселлером». Но она знала, что так нельзя. Ей придется полчаса говорить о прибылях и о том, сколько издательство может заплатить писателю, о котором никто никогда не слышал.
- Ну, хорошо. У нее есть пять минут, - сказала она, придавая лицу суровое выражение.
Шерил радостно улыбнулась и пригласила неизвестную даму в кабинет. Вошла худенькая невысокая молодая женщина. Она действительно казалась очень испуганной.
- Я не хочу отнимать у вас время, - неуверенно начала женщина.
- Ничего, - сказала Дария как можно терпеливее. - Вы написали книгу?
- Я… ну, думаю, да. То есть я не настоящий писатель, у меня в голове крутились кое какие сюжеты, и я просто их записала. Вдруг они кому-нибудь понравятся… Хотя бы один…