Кэти Летт - Бешеные коровы

— Ну да. Поэтому из всех своих клиенток я выбрала именно вас троих. Пока я вас слушала, у меня сложилось впечатление, что ваши супружеские отношения претерпевают распад. Конечно, я могу за это заплатить.

— И кого именно ты имела в виду? — спросила Марион ужасающим шепотом.

— Всех троих, — спокойно ответила Джиллиан. — Это увеличит мои шансы, вам так не кажется?

Самая молодая женщина посмотрела на Соню в поисках намека на то, как ей реагировать на это предложение. Похоже, назревала вспышка гражданской морали и сознательности.

— Это неслыханно! — взорвалась Соня. — Как ты могла о таком попросить?

— Каким чудовищем ты считаешь моего Джастина? — негодовала Гейл, отползая подальше от Джиллиан.

— Мы с Эндрю серьезно относимся к браку! — разорялась Марион заодно и от лица своего генитально невоздержанного мужа.

Дружеские отношения в стиле Роберта Максвелла рушились на глазах. В ледяной тишине из одного из динамиков донеслось детское хныканье.

— Это мой! — вскочила беременная Гейл.

— Это мой! — провозгласила Марион, преодолевая две ступеньки разом.

— Это мой! — вторила ей Соня, не отставая.

Джиллиан упала на низкую тахту. «Ну что ж, разговор удался», — подумала она. Как прыжки с шестом Марлону Брандо. Переживая упадок сил, она с трудом различила звонок в дверь.

На ступенях стояла растрепанная тень, которая сунула в руки Джиллиан какой-то сверток и сама проскользнула в дом без приглашения.

— Как ты думаешь, еще не поздно сложить с себя обязательства? — спросила тень.

— Мэдлин! — в растерянности пролепетала Джиллиан и неожиданно для себя начала задыхаться. — Должно быть, это чертов лобковый волос, — с трудом произнесла она.

— Чем ты занималась? — подколола ее Мэдди уже на полпути к гостиной. — Неужели йогой?

— Ха-ха, два раза, — отозвалась Джиллиан, закрывая дверь. — Это то, что я не доела с прошлого вечера.

— А, типичный ужин в стиле Милтон-Кейнс.

— Как ты должна понимать, я пытаюсь забеременеть.

Теперь пришел черед Мэдди задыхаться. Джек, который до этого момента спал, проснулся и вздрогнул. Теперь он лежал без движения, смотря вокруг во все глаза.

— Дорогуша, последние четыре месяца, с тех пор как ты… — Джиллиан пронзила Мэдди уничтожающим взглядом в наказание за неслыханное предательство, — меня покинула, я занимаюсь поисками ИО.

— ИО? — Мэдди положила Джека и стала стряхивать плащ.

— Искусственного Осеменителя.

— Что? — переспросила Мэдди, приканчивая оставшиеся после гостей закуски. — Как? Просто подходишь к мужику и говоришь: «Привет! Не сделаете ли вы мне ребеночка?» Расскажи все подробно. Не упускай ни одной генитальной дел али.

— Ну сначала были всякие службы знакомств, потом объявления. — Джиллиан раскрыла Джека и заквохтала над ним, умиляясь произошедшим переменам. — Я применила все известные женские хитрости. Меня можно было соединять прямой линией с Доктором Рут.

— Ты же знаешь, что никогда не сможешь забеременеть, если будешь к этому стремиться, — сказала Мэдди в перерывах между бутербродами. — Я скажу тебе, что ты должна делать. Запланируй себе отпуск на месяц, оплати его заранее, включая погружения под воду. Купи крошечный купальник от Ива Сен-Лорана. Поступи на работу, о которой всегда мечтала, например лаборантом в рентгенографический кабинет. Пройди программу подготовки космонавтов, и я тебе гарантирую, — Мэдди поудобнее устроила свои длинные конечности на диване, — ты обязательно забеременеешь.

Джиллиан прижимала Джека к груди, восторженно фыркала и ворковала над ним.

— Что это мы все о тебе да о тебе, — надулась Мэдди. — Давай поговорим обо мне.

— Прости, дорогуша, — Джиллиан посадила Джека на колено и стала его покачивать со счастливым видом. — Так как у тебя дела?

— Замечательно. Я и мой камень как раз собираемся предпринять автобусную поездку к Темзе.

— Почему? Что случилось? — Джиллиан одной рукой умело налила Мэдди вина.

— Я сбежала из дома, — тихо сказала Мэдди. — Ты была права, Джил. Я… мне не справиться.

— Ты со всем справишься, дорогая. К этому прост о надо привыкнуть. За то время, которое я провела с Джеком… знаешь, наверное, просто материнство делает тебя более сбалансированным человеком.

— Да, в совершенно неуравновешенном мире. Ты не присмотришь за ним, пока я поговорю с Алексом?

— Боже мой, дорогуша! Отчаянное желание матери поговорить с кем-нибудь, у кого не течет нос, понятно и трагично.

— Я собираюсь отдать ему ребенка, Джил.

Искусно выщипанные брови Джиллиан поползли вверх.

— Что ты собираешься сделать?

— Понимаешь, Алекс богат и стабилен, у него хорошие связи. Джек будет расти счастливым и подготовленным к жизни…

— Он вырастет и напишет чудесную книгу о Папе.

— Его жизнь будет гораздо легче, если он будет жить со своим отцом.

— Мэдди, — настойчиво перебила ее Джиллиан. — Я понимаю, что вела себя неслыханно собственнически, но сейчас это уже позади. Я рожу собственного ребенка, и мы вырастим их вместе…

— Как? На какие деньги? Сколько у тебя осталось времени жить в этом доме? Пока хозяин не выгонит? Мне придется продавать себя бездомным с Кингз-Кросс, только они вряд ли на меня польстятся из-за моих растяжек на коже. Нам придется есть жуков, шашлыки из крыс и собачьи консервы. Мы будем жить в картонной коробке под железнодорожным мостом, и Джек вырастет чахлым и больным пневмонией и будет меня ненавидеть.

— Мэдди, как ты можешь вот так взять и отдать своего ребенка? Что ты ему скажешь? Что у тебя «переходный возраст»? Что в твоей жизни просто настала «такая фаза»?

— Джиллиан, я уже все решила. Нам пора прекращать думать о себе и быть эгоистами. Так будет лучше. Для Джека. Ты сама поставь себя на его место. Где бы ты захотела жить? — Убеждая Джиллиан, Мэдди надеялась убедить себя.

Женщины в мрачном молчании посмотрели сначала друг на друга, потом на Джека, который со счастливым видом мусолил деснами картонный подстаканник.

Неожиданно тело Джиллиан начало трястись от сдерживаемого смеха. Правда, такому типу смеха больше подходила обитая чем-то мягким комната и смирительная рубашка.

— В чем дело? — мрачно спросила Мэдди.

— Так, ничего. Я просто подумала, что это — настоящий женский парадокс. Все женщины, имеющие детей, которых я знаю, ходят в гости к своим подружкам и рыдают о том, что, если бы у них не было потомства, они могли бы оставаться настоящими женщинами. А все женщины, у которых детей нет, рыдают о том, что для того, чтобы стать настоящими женщинами, им необходим ребенок.

— Ну да. Это только кажется, что на газоне другой женщины трава зеленее. На самом деле она накрыла его пластмассовым ковриком с «травкой».

Они слегка улыбнулись друг другу, неловко чувствуя себя из-за пикантности обстоятельств своего воссоединения.

— Я скучала по тебе, старушка, — призналась Джиллиан.

— Да, я тоже.

Момент, потенциально опасный объятиями, был нарушен цокотом каблучков по ступеням. Шквал разноцветных шарфиков и плащей, переносных кроваток и детских сумочек ворвался в гостиную. Плотная группка с высокомерием схватила свои переносные детские рации и удалилась в коридор, неся с собой спящих закутанных младенцев.

— Извращенка! — прошипела на прощанье Соня.

Джиллиан подняла Джека в воздух:

— Зато какой результат! Дорогуши!

Жизнь полна унизительными событиями. Например, вы писаете в туалете в поезде и дверь внезапно открывает мужчина, отправляя вас в бреющий полет. Весы, которые говорят ваш вес вслух. Вы спрашиваете подругу, когда она ожидает появления ребенка, а она отвечает, что не беременна. Устраняя растяжки в смешанной группе по аэробике, вы обнаруживаете, что у ваших трико на промежности дырка. Все эти переживания вызывают прилив крови к лицу, но ни одно из них не сравнится с тем уровнем унижения и позора, которое вы переживаете, признавшись своему врагу в том, что были не правы.

Мэдди позвонила Алексу на Би-би-си. Его новая секретарша, сбитая с толку настойчивостью Мэдди, открыла тайну местонахождения частной клиники. Мэдди была удивлена волной сочувствия, поднявшейся в ней к Алексу, когда узнала о том, что тот госпитализирован. С каждым шагом она неслась по Харли-стрит все быстрее. Ее проводили в обитую плюшем комнату, украшенную нежно-розовым цветом на манер кондитерской. Там, в белом больничном одеянии на кровати восседал отец ее ребенка, прикрыв лицо номером «Таймс».