Она улыбнулась ему через плечо и стала вставлять серьги в уши. И вдруг случилось непредвиденное.

— Юлиана, ты понимаешь, что, когда мы поженимся, тебе уже не надо будет работать? — неожиданно сказал он как о деле решенном.

Юлиана замерла, держа сережку возле уха. Ей показалось, что она ослышалась. Насторожившись, она вставила серьгу и медленно повернулась к своему жениху.

— Я знаю только то, что, став твоей женой, не смогу больше работать в «Ноторн Брос», — призналась она. — Такова политика компании. Но это не последнее место — найду себе что-нибудь другое…

— Нет, — оборвал ее Оуэн.

— Что значит — нет? — в недоумении, с вызовом спросила она.

— А то и значит, что тебе не надо будет ничего искать, — не задумываясь, отрезал он.

Юлиана не поверила своим ушам. Уж не собирается ли он командовать ею? Неужели он не понял, что любое давление противоречит ее сущности, а потеря личной свободы и независимости смерти подобна?

Оуэн улыбнулся и, подойдя, положил руки ей на плечи.

— Ну вспомни хотя бы наши мечты о дальних странах. Из-за твоей работы мы не сможем никуда поехать, — миролюбиво убеждал ее он. — Ты забыла о нашем свадебном путешествии?

Юлиане вдруг стало не по себе от ощущения, что она совершает огромную ошибку, связывая свою жизнь с этим человеком.

— У меня нет возражения против нашего медового месяца. — Она решила не спешить с выводами и попробовать найти компромисс. — Но я не представляю себя без работы и без того, чтобы у меня были собственные деньги.

— Не волнуйся о деньгах, — ласково улыбнулся он. — Я открою счет в банке на твое имя, который будет с лихвой покрывать твои расходы. Ты увидишь, я сделаю так, что деньги не будут сдерживать ни одно твое желание. Я сумею содержать тебя, а ты, я уверен, скоро к этому привыкнешь.

Юлиана услышала лишь одно слово. Содержать.

Она откинулась назад и взглянула на человека, которого, как ей казалось, любила и за которого собиралась замуж.

— Сомневаюсь, что когда-нибудь смогу привыкнуть жить на содержании, с вызовом проговорила она.

Он криво усмехнулся.

— Ну-ну, Юлиана. Уж не хочешь ли ты сказать, что горишь желанием торчать в какой-нибудь скучной конторе, когда у тебя есть все возможности жить, ни о чем не задумываясь? Подумай! Вставать ни свет ни заря, бежать куда-то… А тут ты будешь вольна распоряжаться своим временем до собственному желанию.

— Но я не люблю долго валяться в постели! — машинально ответила она, все больше склоняясь к мысли, что интуиция и на сей раз не подводит ее.

— Это оттого, что ты не привыкла. Бедняжка, тебе столько приходилось работать, чтобы свести концы с концами! Знаешь, мне доставит огромное удовольствие превратить мою любимую, очаровательную труженицу в избалованную даму высшего света. У тебя не будет никаких забот, кроме одной — любить своего мужа.

Он поцеловал ее в губы. Юлиане нравилось целоваться с Оуэном. Ей всегда были приятны его ласки, но сейчас вдруг она почувствовала отвращение к нему.

Испугавшись этого нового ощущения и стараясь ничем не проявить его, она осторожно высвободилась из объятий Оуэна.

— Пожалуйста, Оуэн, дай мне собраться с мыслями… Нам необходимо поговорить. Я не могу думать, когда ты пристаешь.

— У меня самого в голове все путается, как только я прикасаюсь к тебе, — признался он, глядя на нее с пылкой влюбленностью. — Я безумно люблю тебя, Юлиана, и хочу, чтобы ты верила в это.

Юлиана испытующе посмотрела на него. Да, ей это было известно. Но где грань между любовью к собственности и к человеку? А она? Может ли она чувствовать то же самое к Оуэну, если его поцелуи вызывают в ней такую неприязнь? Представив, что ей придется ложиться с ним в постель, она пришла в ужас.

Конечно, надо как можно быстрей расторгнуть эту помолвку.

— Я не брошу работу, — твердо заявила она. — Это не стоит и обсуждать.

Оуэн в раздражении посмотрел на нее.

— Что значит, не стоит? Чепуха какая-то! Юлиана, ты моя невеста, а скоро станешь моей женой!

— Не думаю… — Опустив глаза, она стала медленно снимать подаренное ей Оуэном кольцо с бриллиантом. — Прости… Оуэн, — сказала она, протягивая ему кольцо.

Оуэн, не веря, уставился на ее ладонь, где лежал его подарок.

— Ты шутишь?

— К несчастью, нет. Разве ты сам не видишь, что у нас ничего не получится? Мы же с тобой совершенно разные люди. Хорошо, что это открылось сейчас, пока еще не поздно все изменить. Пожалуйста, Оуэн… возьми кольцо.

Он с размаху ударил ее по руке: кольцо отлетело в противоположный конец комнаты.

— Забери его себе! Оно тебе понадобится, когда станешь голодать. А так будет, радость моя, если ты останешься в этом городе. Можешь уже считать себя без работы, без рекомендаций и с подмоченной репутацией. И когда это произойдет, ты вспомнишь, как благосклонна была судьба к внебрачной дочери кухарки, которая не знала, с какой стороны намазывают масло на хлеб. Ты, глупая сучка! У тебя было бы все! Да, что еще можно ожидать от безродных ублюдков! Дурак я, не послушался своих друзей! — проорал он во все горло, то и дело срываясь на визг, и хлопнув дверью, ушел.

Юлиана, бледная, в шоке, застыв, смотрела ему вслед. Она никогда не видела Оуэна в такой ярости и не представляла, что он может вылить такую грязь не только на нее, но и на кого бы то ни было.

Постепенно шок сменился тревогой. Оуэн считался могущественной фигурой в городе и мог без особого труда исполнить свои угрозы. Юлиана почувствовала себя совсем одиноко. Мама… она только что похоронила ее. Ей не к кому было обратиться, не у кого попросить помощи, кроме…

— Блейк, — вспомнив, прошептала она. Ей даже в голову не пришло, что его может не быть дома. Мысль о Блейке так захватила ее, что она, не о чем не задумываясь, схватила такси и помчалась к дому Престонов. На звонок в дверь ответила новая экономка, суровая вдова миссис Доусон.

— Что вы хотите? — не сразу узнав Юлиану, спросила женщина, подозрительно глядя на нее. — А, это вы, мисс Мэйсон! — Они встречались несколько дней назад, когда Юлиана заходила за имуществом своей покойной матери. Вещей оказалось совсем немного — платья, бижутерия, кое-какие украшения на стенах и несколько фотографий — вот и все, что осталось от человека, прожившего совсем не легкую жизнь. Когда Юлиана рассказала об этом Блейку в тот уик-энд, он, грустно улыбнувшись, ласково произнес:

— Она дала миру нечто большее — она родила тебя. Лили очень гордилась тобой, Юлиана.

Юлиана на секунду закрыла глаза. Мамочка, зачем ты умерла? Мне так не хватает тебя, твоей любви, поддержки. Я так боюсь…

— Вы что-то хотели, мисс Мэйсон? — спросила экономка.

— Мне срочно надо поговорить с Блейком.

Он дома?

— Очень сожалею, но его нет дома. Может, вы оставите записку?

Что такое записка? И что в ней можно написать? Что я бросила Оуэна и теперь он грозится отомстить мне, очернить мое имя и отнять всякую возможность найти работу в Мельбурне? О Господи, разве бумага передаст все ее мучения и переживания?

— Спасибо, но я хотела лично с ним переговорить. Разрешите мне подождать его. Вы не знаете, он вернется сегодня?

— Но он может возвратиться очень поздно, — колеблясь, несколько растерянно, ответила миссис Доусон.

— Ничего страшного. Мне действительно необходимо увидеться с ним. Это дело… жизни и смерти!

Мисс Доусон недовольно засопела.

— Ну что ж, подождите, если для вас это так важно.

— Да, очень.

— Тогда пройдите в гостиную, посмотрите телевизор. Там как раз должен начаться фильм.

В половине одиннадцатого, досмотрев кино, миссис Доусон ушла. Юлиана осталась одна и в ожидании Блейка слепо уставилась в экран телевизора. Около половины двенадцатого она услышала звук подъехавшей машины и встрепенулась. Наконец-то Блейк вернулся! Она вскочила и помчалась ему навстречу.

— Юлиана! — радостно воскликнул он, увидев ее, и тут же посерьезнел. Что ты здесь делаешь в такой час?

— Тебя жду, — виноватым тоном ответила девушка.

— Зачем? — растерянно спросил он и нахмурился.

— Помоги мне, я… я не знаю, что делать.

— Но что случилось? — взволновался он.

— Не знаю, поймешь ли ты меня. ТЫ не против, если я сварю нам кофейку? Боюсь, не уложусь в несколько минут…