– Ты хочешь остаться и владеть половиной ранчо Уитэйкеров?
– Ранчо Макинтайров, – поправил он. – Я кое-чему научился у этой удивительной женщины, которая прекрасно знает, как управлять хозяйством, ловить и объезжать диких скакунов. Мне кажется, мы прекрасно сможем владеть этим ранчо вдвоем, пока не появятся дети.
– Дети?
– Да, дюжина ребятишек с твоими глазами и моим здравым смыслом.
– Ты хочешь сохранить наш брак? – В ее вопросе смешались сомнение и надежда.
– Ну конечно!
– Я люблю тебя, Риз Макинтайр! – вырвалось у нее признание, и глаза ее неожиданно заблестели от слез. Эта женщина за двадцать лет плакала лишь дважды, но последние несколько дней она почти безостановочно рыдала. Однако голос ее оставался прежним – твердым и строгим.
– Я понял, что люблю тебя, с тех пор как твои глаза перестали быть карими, – с нежностью проговорил Риз.
Ошеломленная, Джем уставилась на него. Дело в том, что ей было бы все равно, даже если бы ее глаза были красными, как у кролика.
– Что-что?
– Они стали янтарными. Янтарными. А не карими.
Джем закрыла глаза. Ее окутало облако любви и благодарности. Этот удивительный человек принадлежал ей, и не только сегодня, но на всю жизнь.
Внезапно ей пришла в голову другая мысль, и она затаила дыхание, представив себе самое худшее. И все же она рискнула спросить:
– А как же насчет твоей компании по перевозкам?
– Такое дело сгодится для человека, который хочет бродяжничать.
– А ты разве не хочешь?
– Нет. Я хочу пустить такие глубокие корни, чтобы они достали до Китая. Я хочу тебя, Джем, хочу, чтобы ты родила мне детей, и хочу остаться в этом прекрасном краю, к которому я так привязался.
Джем взглянула ему в лицо с любовью, которую она так упорно отрицала в себе столько месяцев. Когда Риз увлек ее за собой к постели, она с готовностью подчинилась. Она смотрела на его сильные руки, которыми он расстегивал ее рубашку, страстно дыша, когда он сжал ее груди. Он сорвал с нее рубашку и потянулся к ремню ее джинсов. Его руки продолжали скользить по ее телу, когда он стягивал с нее трусики, выдохнув проклятие, когда он зацепился за ее сапоги.
– Ты – непростая женщина, Джем Макинтайр.
Но вскоре они оба избавились от обуви. Их смятая одежда была разбросана вокруг кровати. Как всегда, соприкосновение их обнаженных тел вызвало у Джем бурю ощущений, пробуждая в ней желание ощутить каждый дюйм его тела.
Но Риз держал ее голову в ладонях, пристально глядя ей в лицо, как бы стараясь запомнить навсегда каждую черту.
– Ты заблуждалась, Джемайма. Твои родители на самом деле знали, что делают, когда они дали тебе такое имя. – Риз провел рукой по ее щеке. – Ты – голубка. Открываешься, как ночной цветок, каждый раз, когда я касаюсь тебя.
Джем вспомнила примулы, которые Риз подарил ей на свадьбу. Запах ночного цветка тронул ее еще тогда. Задыхаясь от любви, глубину которой она только теперь начала понимать, она обняла его и прижалась к нему. Она поняла, что ее жизнь никогда не будет полной без этого человека. Она боролась с ним, проклинала его, а теперь обнимает его. Зная, что она должна будет отдать ему ранчо, Джем ценила его гораздо больше за то, что он не хотел заставлять ее приносить такую жертву.
Риз позволял ей быть такой, какой она была на самом деле, а не такой, какой она видела себя в глазах Чарльза. Джем была сильной, твердой, у нее было свое мнение обо всем, и ее поражало то, что Риз принимал ее такой, какая она есть, со всеми ее недостатками. Боль вспыхнула в ней, когда она вспомнила потерю Абигейл.
Как бы пытаясь вновь и вновь убедить себя в том, что он существует, Джем дотронулась до лица Риза, и ее пальцы коснулись морщинок в уголках его выразительных глаз. Потом она стала целовать его жадными губами.
Страхи последних дней испарились, когда они прижались друг к другу. Медленно, чувственно их тела двигались в такт, с привычной легкостью находя друг друга. Лицо Риза приникло к плечу Джем, его дыхание сливалось с ее, когда она выгнулась навстречу ему.
Жар желания, поднявшийся в ней, передался и ему. Его руки скользнули вниз по ее ягодицам, задержавшись на изгибе ее бедер, и опустились еще ниже.
Когда его пальцы коснулись треугольника золотистых волос внизу ее живота, она раскрылась ему навстречу со вздохом удовлетворения, как всегда задыхаясь от предвкушения. В нетерпении ожидая, когда он войдет в нее, она протянула руку и почувствовала под пальцами растущую силу.
Он вздрогнул и встретился с ней глазами. Он не отводил от нее взгляд, входя в нее. Страсть продолжала расти, пока их глаза не закрылись от избытка чувств. Когда Риз снова открыл глаза, он на мгновение откинулся назад, наслаждаясь тем, как идеально подходят друг другу их тела.
Любовь, с которой Джем отдавалась ему, переполняла Риза: жертва, которую она собиралась принести ему, покорила его. Больше не нужно было странствовать в поисках конца своему одиночеству. Он снова закрыл глаза – на сей раз, чтобы скрыть свою благодарность.
Длинные ноги Джем оплели его спину. Риза захлестнула волна страсти, и он с новой силой набросился на нее.
Когда он наконец подвел их к вершине наслаждения, Джем не выпускала его, не желая прерывать удовольствие.
Риз поднял голову, чтобы встретиться с ней взглядом, и у Джем перехватило дыхание. Она провела пальцами по пряди его волос, упавшей на лоб. Пронзительная голубизна его глаз смягчилась от удовольствия, и Джем заметила, как разгладились морщинки. Она провела рукой по его щекам и линии губ. Их сердца забились еще сильнее, если это вообще было возможно.
Снова подняв голову, Риз пристально взглянул ей в глаза, заставив ее тоже посмотреть на него.
– Теперь ты моя, Джем Макинтайр, и никогда не будешь принадлежать никому другому.
Ее веки слегка затрепетали, благодарность и восхищение переполняли ее. Но когда Джем снова открыла глаза, они были полны обещания и нежной любви. Вдвоем они смогут преодолеть все препятствия, потому что теперь их соединили неразрывные узы.
– Никогда, – согласно шепнула она.
И, словно подтверждая ее слова, медальон на ее груди таинственно блеснул: две половинки сердца соединились навсегда.
– Никогда, моя маленькая голубка.