— Даже не знаю. Вообще-то она не собиралась.
— Как ты думаешь, если бы она собиралась, я позволила бы тебе остаться хотя бы на сегодня? — Рявкнула я.
— Эй, я пытаюсь помочь. Я хочу во всем разобраться. Подумай, как нам спасти положение.
— Мы не можем ничего спасти, Пенн. У меня нет рычагов, на которые я могла бы нажать, чтобы исправить уже случившееся. И ты ничем мне не поможешь, — сказала я ему. — Это не та проблема, которую можно решить деньгами.
Его глаза округлились.
— Что ты хочешь сказать?
— Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Как бы ты ни старался избавиться от своих корней, ты останешься с ними, с теми деньгами, которыми так привык пользоваться, чтобы решить любую проблему. Ты можешь удалиться из Верхнего Ист-Сайда, но ты не сможешь удалить Верхний Ист-Сайд из себя. — Я обвела руками его комнату в качестве доказательства, позволяя своему гневу выйти наружу.
— Это не имеет никакого отношения к делу.
Я вскочила на ноги.
— Это имеет самое непосредственное отношение к делу! Ты хочешь все исправить. Ты хочешь, чтобы стало лучше. Но ты не можешь, ты не можешь сделать лучше.
— Натали…
— Деньги решают все твои проблемы, Пенн. Но деньги являются единственной причиной для меня.
Я схватила первое, что попалось под руку, это оказалась подставка, и швырнула ее в стену. Прежде чем упасть на пол, она с грохотом стукнулась об стену.
— Это жестокие... бессердечные деньги, — сказала я, голос стал тихим, дребезжащим от ярости. — Меня считают прислугой, белой швалью, проектом. Мне насрать, но я не такая, как ты. Я не одна из вас. Как ты уже сказал... мне здесь не место.
— Твое место рядом со мной.
— Да неужели? — Спросила я с широко раскрытыми глазами. — Похоже, больше никто из твоего окружения так не считает.
— Мне все равно что думают другие. — Он шагнул вперед и взял меня за руки. — Меня беспокоит только твое мнение, я переживаю за тебя.
Я высвободила руки и с трудом прошлась по комнате.
— Конечно, ты переживаешь о нас. Потому что тебе никогда не приходилось задумываться, что все это означает для другого человека. Что сказала твоя мать? Опять трахаешься с прислугой, Пенн? Опять?
Он вздохнул.
— Да. Такое было раньше.
— Да? До того как ты решил найти счастье и стать полностью просветленным?!
Он стиснул зубы.
— Ты же знаешь, что я изменился.
— Правда, неужели так и изменился?
— Да. Конечно, сейчас все по-другому. У нас все по-другому, Натали.
Я покачала головой и попыталась осознать его слова и все, что произошло, но не могла. Я чувствовала себя такой беспомощной. Такой совершенно никчемной и бесполезной. Я все поставила на карту, но кто-то разбил все мои надежды и мечты вдребезги.
— Почему ты хочешь со мной поругаться? — спросил он.
— Потому что это моя вина. Мне не следовало позволять тебе оставаться тогда. Я должна была сделать все по-другому. Надо было тебя прогнать тогда.
— И чтобы с нами было тогда сейчас?
— Меня бы взяли на другую работу!
— Разве это важнее, чем мы? — потребовал он ответа. — Тебе сейчас не нужна ни работа, ни жилье. Ты можешь остаться здесь со мной.
— Я не нуждаюсь в твоей благотворительности, — прошипела я.
— Натали, это не благотворительность!
— Ты понятия не имеешь, каково это — ничего не иметь. — Я стиснула зубы. — Если бы ты сам зарабатывал себе на жизнь, то знал бы, что такое проявление благотворительности.
— Хорошо, ты права, — сказал он, поднимая руки. — Я никогда не был в такой ситуации, как ты. Но я предлагаю тебе помощь, потому что переживаю и забочусь о тебе. Я хочу все исправить, сделать как можно лучше. И если я должен использовать свои возможности и ресурсы, чтобы все исправить, то не вижу в этом ничего плохого.
Я схватила куртку и натянула ее на себя.
— Да, это не плохо. Просто здорово, — проворчала я, направляясь обратно к лифту.
— Натали, куда ты собралась?
— Мне нужно пройтись, подышать свежим воздухом. Мне нужно подумать одной.
Он протянул руку, останавливая.
— Прошу тебя, не уходи от меня.
Я выдернула руку из его ладони.
— Я сейчас не в состоянии нормально мыслить, если останусь, то наговорю много чего, о чем потом буду сожалеть. Тебе лучше просто... отпустить меня… пройтись.
— Хорошо, — тихо произнес он. — Я собираюсь попытаться со всем разобраться.
— Принимайся за работу и твори свою магию. — Я вошла в лифт.
— У нас все получится, — попытался он уверить меня.
Когда двери между нами закрылись, я поймала себя на мысли, что была не уверена, говорил ли он о моей работе или… о нас.
35. Натали
Я шагала куда глаза глядят по Центральному парку. Так как я шла совершенно бесцельно, не обращая внимания по сторонам, то заблудилась, но мне удалось наткнуться на лодочный сарай. Я схватила хот-дог и бутылку воды, прежде чем побрела обратно к озеру. Впереди показался фонтан Бетесды, и я вспомнила, как мы шли сюда с Мелани и Эми. И как изменилась моя жизнь в тот день! Ведь именно тогда, мы начали с Пенном… заниматься сексом. Я заранее знала тогда и говорила об этом Эми, что уеду из Нью-Йорка с разбитым сердцем. Чем больше я думала об этом, тем больше мне очень и очень не хотелось, чтобы такое случилось.
Моя ярость кончилась, когда я поднималась по ступенькам, ведущим к торговому центру. Я прошла мимо скамеек в парке, которые снимали в дюжине фильмов, а затем повернула к дому Пенна. Я была неправа. Это было очевидно. Я очень злилась. И была так расстроена тем, что он жил вместе со мной в пляжном домике, если бы его не было, все сложилось бы с его матерью по-другому. Я не хотела, чтобы он оставался со мной, но он все равно бы остался. Я могла бы тогда подыскать себе другую работу. Выбрать другое место для написания романа. Скорее всего, оно было бы не таким прекрасным, но был бы вариантом.
Вместо этого я осталась. И он остался. И ни один из нас не задумался о последствиях. Я бы не променяла наше совместно проведенное время, но у нас было всего три дня! И это было неправильно, что у нас осталось так мало времени.
Я сунула руки в карманы куртки и наконец вышла из Центрального парка. Ноги устали, но голова и душа были измучены переживаниями и мыслями. Сегодня произошли настоящие американские горки. Мне нужно было поговорить с Пенном и решить, что делать дальше.
Я была не готова отказываться от него.
Но я понятия не имела, что делать с работой и где, черт возьми, мне жить. Это была пугающая перспектива в таком городе, как Нью-Йорк.
Я была рада, что прошлась, несмотря на то, что мы с Пенном ранее спорили. Прохладная погода и время, проведенное в парке, успокоили меня. Мне было не лучше. Я не знала, когда оправлюсь после такого увольнения. Но, по крайней мере, я была работоспособной.
Мои мысли все еще витали в облаках, я даже не осознавала, что меня кто-то зовет, пока не добралась почти до дома Пенна.
— Натали! — Крикнула Кэтрин, бросаясь ко мне.
О Господи, только ее мне еще не хватало!
— Привет, Кэтрин. Знаешь... сейчас не самое подходящее время.
— Боже, я понимаю, Натали. Пенн сказал мне, что произошло в пляжном домике. Мне так безумно жаль.
Я послала ей полуулыбку.
— Да. Спасибо. На самом деле я не хотела бы сейчас об этом говорить.
— Я хотела зайти, проверить, как ты.
— Со мной все будет хорошо, — ответила я коротко и отрывисто, как только могла.
Кэтрин была очень добра ко мне во время Хэллоуина, говоря, как она рада будет потусоваться со мной на вечеринке мэра, но я, честно говоря, не хотела ни с кем разговаривать. Только с Пенном. Просто, чтобы извиниться перед ним за свою резкость.
— Я могу подняться и приготовить тебе чай.
— Я же сказала... со мной все в порядке, — огрызнулась я.
Она тут же выпрямилась, глаза расширились.
— Я всего лишь пытаюсь помочь. Я не поверила своим ушам, когда Пенн рассказал мне о том, что случилось.
Я вздохнула. Конечно, она пыталась мне помочь.
— Я только поднимусь, мне нужно поговорить с Пенном.
— О, я думаю, он пошел к Льюису, поддержать Ларк.
— А что Ларк делает у Льюиса?
Кэтрин пожала плечами.
— Она скрывается у нас четырех, когда ссориться с Томасом.
— И часто такое случается?
— Чаще, чем она сама готова себе в этом признаться, — печально вздохнула Кэтрин. — Льюис поддерживает Ларк при проблемах с парнями. Ты уверена, что я не могу поддержать тебя с твоими?