Р. Грей - Бессердечный Босс

Возможно, именно он тут и прибрался. По сравнению с бараками, домик чуть ли не стерилен в хорошем смысле. Полы из темного дерева блестят, будто их недавно мыли. Кровати застелены на вид новым бельем. В ванной нет плесени или осадка от стока.

В общем, мне здесь нравится. Я начинаю опустошать свою сумку в свободный нижний ящик комода. На это у меня уходит всего две секунды, после чего я сажусь на корточки и обдумаю, чем же мне теперь заняться. Уже полдевятого вечера. Нет смысла возвращаться в лес. Мужчины, вероятно, обустраиваются, а Джереми болтает по телефону с Хлоей, уверяя, что уже скучает. Наверняка скоро придет мой сосед, и мне придется взглянуть ему в глаза, зная, какого цвета его нижнее белье.

По шее начинает подниматься жар.

Я веду себя нелепо.

Может быть, познакомиться с утра будет предпочтительнее позднего вечера? Я решаю начать приготовления ко сну, но теперь, когда солнце полностью село, это становиться затруднительным. Глаза медленно привыкают к темноте. Я шарю вокруг, пока мне не удается включить светильник на столе, который я приметила ранее. Света от него не больше, чем от крошечного фонарика, но это облегчает перемещение по комнате. Я быстро чищу зубы и переодеваюсь в спортивные штаны и футболку.

Я не прочь принять душ, но не хочу рисковать. Вдруг сосед заявится, пока подмываюсь? Вдруг он решит, что я - парень, и пританцует прямо в ванную, чтобы пописать, при этом даже не постучав? Нет. Нет. И нет. Лучше подожду до утра.

Без кондиционера здесь душновато. Я открываю окна, чтобы впустить немного воздуха, но Техас есть Техас, даже весной. Никакого прохладного ветерка, способного остудить комнату до температуры, способствующей ношению спортивных штанов. Увы, только ими я могла прикрыть ноги. Крошечные спальные шорты я никак не могла взять с собой. Моя главная цель – не привлекать внимания соседа по комнате и не светить перед ним ягодицами.

Умывшись прохладной водой, я выключаю свет, бросаю бейсболку на комод к бейсболке сожителя, встряхиваю волосами (Боже! Свобода!) и взбираюсь по лестнице на верхнюю койку. Я чувствую облегчение, когда оказываюсь на прохладной простыне и принимаюсь пялиться в потолок.

Я сделала это.

Я пережила первый день.

Ну, типа того.

Завтра предстоит настоящий первый день.

Ерунда. Серьезно.

Всё-таки я здесь. Для девушки, которая никогда не ночевала за пределами Оук Дейла, это настоящее достижение. Стыдно признаться, но я пытаюсь не обращать внимания на тугой напряжённый комок в животе - тоску по дому. Смешно, знаю. Я уже не маленькая, чтобы скучать по дому. Кроме того, я ничего не могу с этим сделать. Связь тут отвратительная, дозвониться просто невозможно. Я пыталась поймать сигнал и набрать маме с тех пор, как приехала, но ничего не выходит.

Жаль, что мне нечем отвлечься – я не прихватила с собой книгу, да и свет выключен. Смыкаю веки и приказываю себе заснуть, но здесь слишком жарко; я не устала и все еще на иголках в ожидании мужчины, с которым мне предстоит жить. Вряд ли он придет слишком поздно.

И тут я до меня доносится скрип, и сердце подскакивает к горлу.

Он здесь!

Или это крадется медведь.

Я в любом случае притворяюсь мертвой, закрыв глаза и все такое.

В идеальном мире парень нырнул бы прямо в койку и захрапел.

Но не тут-то было.

Внезапно свет просачивается сквозь закрытые веки, и я понимаю, что мужчина включил фонарик. Он, должно быть, находится в другом конце комнаты, потому что свечение мягкое, которого наверняка не хватает даже ему.

Я слышу, как парень подходит к комоду, и приоткрываю один глаз ровно настолько, чтобы увидеть его темно-каштановые волосы, когда он что-то достает из ящика. ТРУСЫ. ЧЕРНЫЕ ТРУСЫ.

Ящик задвигается обратно, сосед отступает, а я разворачиваюсь к стене, пряча лицо и волосы подушкой. Он стопудово это замечает, потому что в комнате слышится слабый смешок, прежде чем дверь ванной закрывается, забирая с собой свет от фонаря. Вода включается, и звук заглушает громкий гул цикад снаружи.

Парень принимает душ, до меня доносятся удары потоков воды в разные части мужского тела, что кажется чем-то интимным. Сосед мог оказаться монстром с двумя головами и пятью руками, но я-то знаю, что это не так. Он – мистер Черные труселя.

Через несколько минут журчание прекращается, и я натягиваю простыню до кончика носа, так что могу следить за происходящим, не открывая при этом всего лица. Игра, в которую играю, кажется абсолютным абсурдом, но пути назад нет. Кроме того, я уже решила представиться своему соседу утром. Сейчас же я хочу только взглянуть в лицо человеку, который будет спать прямо подо мной в обозримом будущем.

И я смотрю на него. На всего.

На нем боксеры, в которых он, походу, спит. А все остальное? Обнаженное! У него широкая загорелая грудь. Гладкие, твердые мышцы плеч и рук. Невероятно сексуальные кубики пресса и россыпь волос, ведущих вниз. Количество темных волос подтверждает факт того, что передо мной мужчина, но не настолько, чтобы я волновалась, что он наполовину оборотень. Парень высокий и подтянутый, и я так сильно зациклилась на его теле – невероятный контраст между моими плавными изгибами и его, казалось бы, бесконечной твердостью – что мне требуется мгновение, чтобы поднять взгляд на его лицо.

Когда я это делаю, земля уходит у меня из-под ног.

Он не может быть здесь.

В этом домике.

Глаза играют со мной злую шутку.

Другого объяснения нет.

Потому что он похож на него.

На мужчину из бара. На мужчину, которого я завела в уборную и соблазнила…

На мужчину, у которого я украла.

Нет.

Технически, я взяла его бумажник, но потом вернула. Все хорошо, что хорошо кончается...

Вот только кончилось все не хорошо, потому что я сейчас здесь, и это не может быть совпадением. Мое тело готовится к бою или бегству. Меня охватывает паническое желание сбросить простыню, спрыгнуть с верхней койки и выскочить из домика. Я быстро прокручиваю список возможных вариантов: он нашел меня и заманил сюда нарочно, а теперь он собирается...

Что?

Убить меня?

Мне приходится подавиться смех от абсурдности последней мысли. Это полное безумие.

Совпадения случаются. На самом деле, теперь, когда я размышляю об этом, все не кажется случайным. Вероятно, он остановился в мотеле Оук Дейла месяц назад потому, что это было ближайшей ночлежкой от лагеря. Он и другие господа в костюмах, должно быть, работают на «Локвуд Констракшн», а в те выходные занимались этим проектом. Ну все, теперь я спокойна. Отговорить себя от параноидальной истерии – верный путь.

Альтернатива просто не имеет смысла.

Невозможно, чтобы он все это подстроил ради отмщения.

Точно нет.

Свет фонарика гаснет, и комната погружается в полную темноту, еще более черную из-за того, что глаза от нее отвыкли. Я лежу совершенно неподвижно и слушаю, как мужчина ступает по полу, а потом сворачивается на койке подо мной. Когда он удобно устраивается, громкое жужжание цикад действует на меня как белый шум, заглушая в ушах биение сердца.

Не могу сказать, как долго бодрствую, думая, размышляя, рассматривая возможности и представляя последующие события. Но я абсолютно уверена, что не могу находиться здесь, в этом домике, когда он проснется.

Маленькая воровка свалила ни свет, ни заря. Я довольно чутко сплю, следовательно, она вела себя тихо, как мышь, стараясь не разбудить меня. Чему не очень-то удивился. Раз она сумела незаметно украсть бумажник, то без труда и могла улизнуть, не побеспокоив мой сон.

Я знаю, что она видела меня вчера вечером. Я хотел, чтобы она увидела меня выходящим из душа. Хотел, чтобы она всю ночь задавалась вопросом, как, черт возьми, мы оказались соседями по комнате в этом крошечном домике посреди «нигде». Хотел, чтобы множество вариантов гноились в ее голове, и чем более зловещими они были, тем лучше.

Я сажусь и опускаю босые ноги на деревянный пол, прижимая ладони к усталым глазам. Несколько дополнительных часов сна не помешали бы. Ночью я ворочался с боку на бок дольше обычного, не в силах выбросить эту штучку из головы, что не входило в планы. Я должен был спать как младенец, а она не смыкать глаз от волнения.