– Боже милостивый!
– Приготовьте ванну и пришлите в ее спальню.
– Да, милорд.
– Ей нужно также поесть.
– Я сам за всем присмотрю.
Джастин кивнул в знак благодарности и понес Эриел наверх, в ее комнату, ту самую, где она жила прежде, и осторожно опустил на край кровати с балдахином.
– Тебе больно? – спросил он нежно.
Она закрыла глаза, потом медленно покачала головой. Она не произносила ни слова – сидела, глядя на свои руки, бессильно сложенные на коленях. Заглянув в ее усталое лицо, Джастин на мгновение поколебался, прежде чем расстегнуть пуговицы на ее грязной блузке.
– Мальчики несут ванну для тебя, – сказал он тихо. – Нам надо избавиться от этой грязной одежды.
Рука Эриел потянулась к нему. Она взяла его за руку. Ее синие глаза смотрели теперь на него.
– Сейчас я в порядке. Я могу справиться с этим сама.
– Уверена, что не ранена? Эти надзиратели… они ничего тебе не сделали?
Она с трудом сглотнула слюну.
– Нет.
Два мальчика на побегушках внесли ванну с горячей водой. Джастин подождал, пока они не поставили ее посреди комнаты. Потом поднялся, собираясь уйти.
– Я пришлю Сильви помочь тебе.
– Благодарю.
Он отправился за девушкой, до последнего времени остававшейся ее горничной, а затем стал нервно расхаживать взад и вперед возле двери ее спальни, дожидаясь, пока дверь не открылась, пропустив в холл темноволосую Сильви.
– Как она? – спросил он, лишь только дверь закрылась за девушкой.
– Она спит, милорд. Она крайне измучена. Так и не успела поесть. Усталость сморила ее.
Джастин тяжело вздохнул.
– Я посижу немного возле ее постели. Не хочу оставлять ее одну.
– Да, милорд.
Неслышно скользнув в комнату, чтобы не разбудить Эриел, он сел на стул возле ее постели. Она спала беспокойно. Похоже было, что ее мучат кошмары. Как только она начинала метаться, Джастин тянулся к ней и брал ее за руку, она успокаивалась и погружалась в спокойный сон. Она проспала почти весь день, вечер и часть ночи. Он говорил себе, что должен уйти, прежде чем она проснется, но перед рассветом задремал. Ему снилась Эриел, и во сне она улыбалась ему так, как в Танбридж-Уэлсе.
Утренний свет просочился сквозь занавески, и косой луч солнца ударил прямо в глаза Эриел. Она на миг зажмурилась от яркого света, проникавшего сквозь сомкнутые веки, потом открыла глаза. От ее волос исходил легкий аромат сирени. Под головой ее была чистая белоснежная наволочка, и легкий хлопчатобумажный полог ниспадал с перекладины, окутывая ее постель. Эриел подумала, что все это ей снится, что она еще в Ньюгейте и, когда проснется, вдохнет смрадный воздух и услышит нудные причитания женщин. Потом она вспомнила о Джастине, о том, что он пришел за ней и что она снова в его доме. Она попыталась сесть, увидела его, в неудобной позе скорчившегося на стуле возле ее постели. Глаза его были закрыты, а длинные пальцы держали ее за руку. Грудь ее сдавило. От нахлынувших чувств ей стало трудно дышать. Джастин пришел за ней. Он спас ее от участи, которой она не смогла бы вынести. Как такое могло случиться? Осторожно высвободив свою руку, она медленно спустила ноги с кровати, слегка вздрогнув, оттого что они онемели и затекли. С минуту она сидела, просто глядя на него. Хотя его дыхание было глубоким и ровным, он казался почти таким же усталым, как она. Под глазами у него обозначились темные круги, на лбу – тонкие линии едва заметных морщин. И все же в его чертах проступило нечто мальчишеское, что она уже замечала прежде, мягкость, которую она видела на его лице, только когда он спал. Его волосы были в беспорядке. Клок темных волос спадал на лоб. Густые черные ресницы бросали тень на впалые щеки.
Потом он пошевелился, глаза его медленно открылись, и он поспешно выпрямился.
– Эриел… Прошу прощения. Я, должно быть, задремал.
– Да… Похоже на то.
Темно-серые глаза всматривались в ее лицо, и вместо обычной непроницаемости она увидела в них беспокойство.
– Как ты себя чувствуешь?
Она вспомнила об ужасных днях и ночах, проведенных в тюрьме, и слезы обожгли ей глаза.
– Это было ужасно. Грязь и вонь. А как они обращаются с женщинами! – Она почувствовала спазму в горле. – Я не забуду этого, пока жива.
– Это моя вина. Мне следовало настоять на том, чтобы ты покинула его дом. Я и хотел это сделать. Я…
– Это вина Хорвика. Это его следовало бы посадить в тюрьму. – Она подняла на него глаза, увидела на его лице смущение и раскаяние, и внутри ее что-то оборвалось. – Теперь, когда я отдохнула, мне намного лучше, – сказала она тихо. – Как вы узнали, что я там?
Его лицо тоже утратило выражение отчаянной напряженности.
– Я приехал увидеть тебя. Дворецкий сказал, что ты там больше не живешь. Когда я попытался узнать, в чем дело, появилась миссис О’Грейди. Она мне рассказала, что произошло.
Миссис О’Грейди. Славная добрая леди и единственная, кто встал на ее сторону в доме лорда Хорвика. Мысль о ней тотчас же вызвала воспоминание о пережитом ужасе.
– Хорвик! О Господи! Как только он узнает, что вы сделали, он явится за мной. И мне придется вернуться в тюрьму. Мне придется…
– Тебе не придется возвращаться в тюрьму. Никогда не придется, обещаю. Я сумею защитить тебя от Хорвика.
– Но как вам удалось вызволить меня оттуда? Граф обвинил меня в посягательстве на его жизнь. Но я не собиралась убивать его. Я ударила его вазой по голове, только чтобы отделаться от него. Он вполне заслужил это.
Его лицо исказила гримаса гнева.
– Я не сомневаюсь, что это так. Во всяком случае, теперь ты на моем попечении. Как только я поговорю с Хорвиком, все будет улажено.
– Но откуда такая уверенность? Возможно, он не согласится на мировую. Может быть…
Стальные серые глаза снова стали непроницаемыми и ледяными. Эриел прекрасно помнила это выражение его глаз.
– Предоставь Хорвика мне, – сказал Джастин с ледяным спокойствием, не оставлявшим места сомнению в том, что Хорвику придется раскаяться в содеянном и примириться с положением вещей.
Эриел вздохнула. Джастин поднялся со стула и теперь стоял, выпрямившись во весь рост.
– Я скажу Сильви, что ты проснулась и нуждаешься в ее помощи.
– Спасибо.
Не оглядываясь, он прошел через комнату, а Эриел смотрела ему вслед, и голова у нее кружилась от беспорядочных мыслей. Она опять оказалась в доме Гревилла и опять стала его должницей. У нее не было денег, и не к кому было обратиться за помощью. Даже деньги, заработанные ею в доме лорда Хорвика, были ею потеряны, потому что она хранила их под подушкой в своей спальне, и теперь не было никакой возможности получить их назад. Это было просто несправедливо!
Эриел со вздохом поднялась с постели, пытаясь решить, что делать. Она получила дорогостоящее образование, но разве это принесло ей счастье? Она работала, чтобы быть обязанной только себе, но потерпела фиаско. Вместо того чтобы обрести независимость, она потеряла свои деньги, угодила в тюрьму и снова оказалась во власти графа. Но она уже не была наивной юной девочкой. Она знала теперь, что за человек Джастин. Он делал только то, что могло принести благо ему одному. Во что же он оценит свое теперешнее благодеяние и чего потребует от нее на этот раз? Эриел внезапно охватил озноб.
Джастин, сидя в кабинете за письменным столом, во второй раз перечитал колонку в газете «Лондон кроникл» и выбранился. Он мог предвидеть, что все, происшедшее с Эриел на глазах у слуг, найдет отражение в газетных сплетнях. Хотя в газете только одна Эриел была названа по имени, а остальные персонажи были обозначены всего лишь инициалами, для Джастина было совершенно ясно, что поскольку речь шла о людях высшего света, то в обществе пойдет гулять сплетня о них с Эриел. Черт возьми! А он-то надеялся, что сумеет все сделать без лишнего шума. Ему следовало вести себя более осмотрительно. Хотя в делах он редко бывал так удачлив, как теперь. Он потер усталые глаза, пожелав про себя, чтобы все складывалось иначе. В этот момент дверь распахнулась, и вошел Клэй, размахивая последним номером злополучной газеты.
– Ты видел это?
– Видел. Должно быть, кто-то из слуг Хорвика решил подзаработать на скандале.
– Я тоже так думаю.
Два самых заметных в свете аристократа замешаны в скандале, связанном с красивой таинственной незнакомкой, вдобавок покусившейся на жизнь одного из них. Трудно обороняться против такой сплетни.