Мы стоим рядом, почти вплотную – так близко, что я могу чувствовать тепло ее кожи. И еще я могу почувствовать ее запах. Запах страха, к которому примешивается легкая, почти незаметная нотка желания. Женщинам в ночных клубах, которые любят подобные развлечения, обычно не хватает именно этого запаха: без него вся прелесть таких игр сходит на «нет». Я снова смотрю на свою новую «знакомую», и она нерешительно улыбается мне. Если это и актерская игра, то игра талантливая… впрочем, играть мне надоело. Я беру ее за руку и веду к одному из диванов.

Женщина смотрит на то, как я принимаю вальяжную позу, но не двигается с места. Наконец, она понимает, что от нее требуется, и пытается примоститься на краю дивана, но я ставлю ногу ей на плечо и отталкиваю.

– Садись на пол. Мне и так мало места.

– Да, Госпожа, – покорно отвечает женщина, берет меня за щиколотку и целует мои пальцы, а потом отпускает мою ногу и устраивается на полу.

Несколько секунд мы пытаемся найти позу, которая устроила бы нас обоих. Я направляю женщину прикосновениями пальцев ноги к ее щеке, и, объяснив ей таким образом, что от нее требуется, кладу голову на подлокотник дивана. Плетка до сих пор у меня в руках, и я размышляю о том, что совсем не обязательно отказывать себе в удовольствии ударить ее прямо сейчас, но тут понимаю, что голова моя лежит не на подлокотнике дивана, а на коленях… у Кристиана.

Я пытаюсь разглядеть его, подняв голову, но сумрак не дает мне этого сделать. Все, что я могу сказать точно: он, в отличие от нас с незнакомкой (она уже успела избавиться от одежды) одет. Мне просто снится сон, вот и все, говорю я себе. Как я не поняла этого в самом начале?

– Выбирая между незнакомцем и женщиной, я предпочел женщину, – слышу я голос Кристиана. – Надеюсь, я не разочаровал тебя? Вероятно, ты ждала незнакомца?

– Ждала? – переспрашиваю я. – В каком это смысле – ждала?

– В прямом. Это ведь твой сон. Люди часто фантазируют о ком-то, кого они хотели бы увидеть в своих снах.

– Я… я не знаю. Мне редко снятся сны.

Кристиан гладит меня по волосам.

– Знаю. Ты особенная женщина.

Его рука опускается чуть ниже, он кладет ладонь мне на лоб, потом гладит меня по щеке и, наконец, осторожно прикасается к губам. Я ловлю его пальцы и провожу по ним языком. У него прохладная кожа, в отличие от кожи женщины, которая буквально пылает. Я чувствую ее прикосновения к своим бедрам, она поднимается чуть выше, прикасается к животу и к груди, а потом обнимает меня за поясницу и заставляет податься вперед – переместиться чуть ближе к ней. Кристиан пытается убрать руку, но я снова обхватываю губами его пальцы, и только потом отпускаю их.

– Ты так и будешь смотреть? – снова задаю я вопрос. – Или присоединишься?

– А ты хочешь, чтобы я присоединился?

Я не отвечаю, пытаясь сосредоточиться на ощущениях. Женщина сжимает мою поясницу чуть крепче, и я откидываю голову назад. Кристиан кладет руку мне на шею и сжимает пальцы.

– Чего ты хочешь? – снова спрашивает он.

– Тебя, – отвечаю я.

– Нас тут двое. – Он делает паузу. – Назови мое имя.

(3)

Если бы со мной рядом сегодня спал мужчина, то это был бы последний раз, когда я его видела. Потому что проснуться, сесть на кровати и сказать «Кристиан» – это не самое подходящее начало дня. Особенно если спящего рядом мужчину зовут иначе.

В первую секунду я подумала о том, что сон закончился непростительно быстро и на самом интересном месте. Потом я обратила внимание на то, что кошки не дремлют в ногах (именно так они «приветствовали» меня с утра), а сидят на кровати и смотрят на меня во все глаза – так, будто увидели привидение. На часах было начало десятого, за окном, конечно же, светило солнце, а мой будильник, поставленный на восемь утра, так и не прозвенел. Либо я умудрилась выключить его во сне, а потом успешно об этом забыла, либо просто не услышала.

Я поднялась с кровати и отправилась в ванную, на ходу сняв пеньюар и бросив его в корзину для белья – он был таким мокрым, что его впору было выжимать, кондиционер работал всю ночь, но от жары не спасал. Не спасал и ледяной душ: я минут пять простояла под струями без движения, вытянув шею и прикрыв глаза, но кожа до сих пор была горячей. Я провела ладонями по шее и щекам и вспомнила женщину из сна: почему-то этот жест ассоциировался у меня с ней. Вспомнила ее кожу, горячую и влажную, вспомнила ее лицо и свое желание понаблюдать за тем, как на ее щеках появляются красные следы… и вспоминать могла бы, наверное, бесконечно, если бы к реальности меня не вернул звонок сотового телефона. По привычке я принесла аппарат с собой и положила на низкий стул. Номер Кристиана на определителе не удивил – обрадовал.

– Не помешал? – спросил он. – Хотел узнать, понравился ли тебе сюрприз.

– Сюрприз? – Почему-то я сразу подумала про сон и тут же отогнала от себя эту мысль.

– Я посылал тебе цветы. Надеюсь, они уже у тебя?

Я взяла полотенце.

– Нет. Но, думаю, скоро привезут.

– Как все это сложно с доставкой. Ты хорошо спала? Надеюсь, я тебя не разбудил?

– Нет. – Я помолчала. – Спала я отлично, мне приснился эротический сон. С твоим участием.

Кристиан выдержал паузу, а потом продолжил, как ни в чем не бывало:

– Чем мы занимались?

– Ничем. Вот это-то и обидно.

– Но ты ведь получила удовольствие, так?

– Так, – согласилась я. – Но проснулась в самый неподходящий момент.

– Обычная ситуация, когда речь заходит о снах. Мы встречаемся в восемь? Ничего не изменилось?

(4)

Долго выбирать одежду перед свиданием не входило в мои привычки, но на этот раз я превзошла себя. Платье было выбрано за долю секунды – я даже не успела толком подумать, просто достала его из шкафа. Оно лежало на самой дальней полке, как раз на том месте, куда я отправила его почти сразу же после покупки. Хотя платье оно напоминало довольно-таки отдаленно, и больше всего подходило на роль наряда для проститутки из квартала Красных Фонарей: небольшой кусочек ярко-алого бархата, который с трудом прикрывал грудь и бедра. Одна из тех вещей, которые женщины покупают в приступе лечебного шопоголизма, а потом не понимают, как они могли положить глаз на такое убожество.

Я примерила платье, повертелась перед зеркалом и пришла к выводу, что выгляжу потрясающе. С момента покупки прошло чуть больше года, и я похудела килограмм на пять, но ткань до сих пор плотно обтягивала фигуру и подчеркивала все, что нужно: в том числе, и то, что под такую одежду невозможно надеть нижнее белье. К платью я добавила чулки и туфли на каблуке, бросила последний взгляд на свое отражение и решила, что к свиданию с Кристианом готова как никогда.

Вечер выдался прохладным, и людей на улицах почти не было. И хорошо: непонятно, что бы подумали мои соседи (да и случайные прохожие тоже), увидев меня в таком наряде, да еще и направляющейся к дому доктора Дойла, который, несмотря на недолгое пребывание в Треверберге, уже прослыл джентльменом с твердыми моральными принципами . Почему бы доктору Дойлу не заказать проститутку, подумала я, нажимая на кнопку звонка? Эта мысль мне понравилась, и я уже начала обдумывать замысловатую фразу, которую можно применить в качестве приветствия, но тут дверь открылась, и на пороге появился Кристиан. Похоже, он, как и я, не особо размышлял над тем, что надеть, и ограничился черными брюками и белой шелковой рубашкой.

– Добрый вечер, – поздоровалась я. – Я не опоздала?

Кристиан не ответил. Он медленно оглядел меня с головы до ног. Это был более чем откровенный взгляд, но на его лице появилось то самое возвышенное восхищение, которое свойственно изучающим произведения искусства людям. Молчание затягивалось, и я почувствовала себя неуютно, а потом осознала, что мои щеки заливаются краской.

– Можно войти? – попросила я. – Тут прохладно.

– Да-да, конечно. – Кристиан отошел, пропуская меня, после чего прикрыл дверь и сделал пару шагов по направлению к центру комнаты, неосознанно следуя за мной. – Я планировал приготовить ужин, но, к сожалению, слишком поздно освободился.