Когда с едой было покончено, официантка подошла спросить, что они закажут на десерт.
Зак вопросительно взглянул на Викторию, но она безразлично махнула рукой.
— Тогда вот что… принесите нам мороженое и две тарелочки, — попросил он.
— А мужчина-то сластена, — поддразнила его Виктория.
— Я люблю и сладкое и острое, — возразил он, явно намекая не только на еду и глядя на нее сквозь темные ресницы. Свеча, стоящая на столе, отбрасывала тень на его лицо. При этом свете с отросшей за день щетиной он выглядел как-то уж слишком порочно.
Зак заметил, что топ Виктории сполз с одного плеча, и думал только о том, как он будет целовать эту мягкую, сочную женственную плоть. А, вот и мороженое! Ему срочно надо было съесть что-нибудь холодное, чтобы охладить свой пыл. Не следует торопить события.
Виктория разделила мороженое пополам, разложила его по тарелочкам и протянула одну Заку. Он почувствовал сильный запах корицы и меда. После острого мяса холодное мороженое было просто восхитительно. Зак расправился со своей порцией тремя огромными глотками и жадно посмотрел на тарелку Виктории.
Она протянула ему свою тарелку.
— Я больше не могу, — сказала она. Он пожал плечами, взял чек, достал несколько банкнот из бумажника и положил их на стол.
— Нам пора.
Когда они подошли к машине, Виктория заметила, как он вытер руки о джинсы. Она ждала, что он откроет перед ней дверцу машины, но вместо этого почувствовала, как нервные руки обняли ее за плечи, а зубы слегка прикусили кожу в том месте, где так соблазнительно сползал топ. От его жаркого дыхания по ее телу пробежала дрожь. А потом руки обхватили ее так, что она едва могла дышать. Его губы заскользили от плеча по шее к ее зовущим губам.
Один поцелуй! Она может позволить ему один поцелуй. Она так хочет почувствовать его! Он прижал ее к машине и проник языком в теплую влажность ее рта, где перемешались мед, сливки и сироп.
— Нектар… напиток богов, — шептал он. Его голос прервался, и Виктория вдруг осознала, что может сейчас произойти.
— Нет! Нет, Зак… этого не будет, — яростно прошептала она, отрываясь от него и судорожно глотая воздух. — Нет, Зак. Послушай меня… — Она уперлась руками в его грудь. — Мы будем просто друзьями, ради Пола… вот и все.
— Ты серьезно? — спросил Зак, уставившись на нее.
— Да, — ответила она виновато. Зак взял ее руку и поднес к пульсирующей жилке у себя на шее.
— Ты чувствуешь? Это из-за тебя. Мы с тобой будем любовниками или врагами. Но уж кем мы не будем никогда, так это хорошими друзьями.
Он отпустил ее руку и открыл перед ней дверцу машины. Когда она села, он захлопнул дверцу, обошел машину и сел на водительское место. Потом он съехал на мостовую так, что завизжали колеса, и влился в общий поток машин. Его лицо при этом было как у каменного изваяния. — Куда мы едем? — спросила Виктория, когда смогла унять дрожь в своем голосе.
— В постель.
— Я серьезно, Зак.
— Я тоже.
Она не будет разговаривать с ним, пока он не перестанет злиться. Пусть немного прокатится, остынет, тогда и гнев его утихнет.
Когда она увидела, к какому он подъехал мотелю, то поняла, что, может быть, он и остыл, но гнев его остался при нем.
— Ты всегда так шутишь? — спросила она саркастическим тоном.
— Ты же помнишь, что именно я выбираю, где нам сегодня ночевать. Сначала я хотел найти что-нибудь более элегантное, но потом одумался. Ночь с невестой моего лучшего друга требует такой обстановки, чтобы она напоминала мне, что я собираюсь делать и почему.
— Ч-что? — заикаясь, спросила Виктория. У нее было такое чувство, что она начала смотреть какой-то фильм с середины картины. О чем он говорит?
— Ты не выйдешь замуж за Пола, — сказал он, как бы прочитав ее мысли. — Я не позволю тебе обидеть его. Он мой лучший друг. Ты будешь со мной спать, потому что ты ничего не можешь с собой поделать. Поверь мне, ему будет легче узнать о твоем обмане до свадьбы, чем после нее. Зак вышел из машины, забрав с собой ключи, и подошел к администратору. Виктория сидела и смотрела, как то загорается, то гаснет неоновая вывеска о наличии свободных номеров. С виду мотель казался вполне безобидным заведением. Но это было не так. Почасовая оплата говорила о цели приезжающих. А Пол доверяет этому человеку! Но ей почему-то совсем не было страшно.
Зак вернулся с ключами и бутылкой в руках. Когда они подошли к своему номеру, он отпер дверь, а сам пошел к машине за багажом. Она видела, что ему трудно нести все сумки, но помощь предлагать не стала.
Конечно, ничего не будет. Она будет спать в своей кровати, а он — в своей.
Но когда она вошла в комнату, то замерла на пороге. Там была только одна кровать. И на ней сидел Зак. Он посмотрел на нее и развернул бутылку виски.
«Виктория Стоун, у тебя не осталось ни капли здравого смысла… немедленно убирайся отсюда, если сможешь!» — подумала она. Вдруг ее глаза широко открылись. Зак, отложив в сторону бутылку, принялся надувать бумажный пакет, в который она была завернута.
— Что это ты делаешь? — ошеломленно спросила девушка.
Он опустил пакет и усмехнулся.
— Тебе бы тоже потребовалось выпустить пар, если бы ты была мужчиной и попала в такую комнату. Посмотри вокруг.
Виктория огляделась. Кругом зеркала, даже на потолке, а там, где их нет, все задрапировано красной материей. Дешевый плюшевый ковер на полу тоже красного цвета. Кровать же покрыта черным шелковым покрывалом. Виктория даже думать не хотела, что могут представлять собой простыни, и, корчась от смеха, повалилась на кровать.
— Тебя разве не обуяла страсть? — притворился обиженным Зак.
— Да, я страстно хочу спать, — сказала она. Коктейли возымели свое обычное действие. — Давай, Зак, вставай, мы уезжаем отсюда.
— Виктория, ты шутишь. Я вез тебя сюда, катался на «русских горках», потом ел эту мексиканскую жратву. Я устал и хочу отдохнуть, прежде чем смогу ради Пола сопровождать тебя дальше.
— Мне не нужны никакие сопровождающие. А если вдруг и понадобятся, то ты будешь последним, к кому я обращусь.
— Но почему, Виктория? Ты меня боишься? Или боишься себя? Наверно, если честно, то все-таки себя.
Виктория не ответила. Вместо этого она подошла к кровати и отдернула покрывало. К ее удивлению, простыни оказались хлопчатобумажными и белыми. К тому же они были чистыми и накрахмаленными. — Вот что я тебе скажу, Зак. Я собираюсь предложить кое-что, от чего ты не сможешь отказаться.
— Я давно жду такого предложения.
— Успокойся, Ромео, а то тебе опять придется надувать бумажный пакет. Я предлагаю вот что: ты и я остаемся здесь на ночь, но ты не будешь пытаться сделать то, к чему приглашает вся эта комната. И вообще ничего не будешь пытаться сделать.
— Ты вечно портишь другим удовольствие, ты знаешь об этом? Разве ты не любишь приключения, веселье? — Заметив решительный взгляд, который она бросила на дверь, Зак поспешно добавил:
— Хорошо, хорошо, пусть будет по-твоему. Но это ничего не меняет — просто неизбежное произойдет спустя сутки.
— Зак, только одно неизбежно — мы должны стать друзьями.
— Да, по-настоящему хорошими друзьями… целующимися кузенами…
Она запустила в него подушкой и ушла в ванную.
Черт возьми, ему совершенно не хотелось, чтобы она ему нравилась, но он ничего не мог с собой поделать. Мало того, если он не проявит осторожность, то, пожалуй, влюбится в нее. Когда только жизнь его научит? Женщины, подобные Виктории, не дают, они берут. Он вздохнул и открыл чемодан. Слишком поздно он заметил, что чемодан не его. От стопки белья исходил легкий аромат ее духов.
— Зак, подай, пожалуйста, халат, — попросила Виктория, высунув из ванной мокрую голову.
Зак с виноватым видом опустил легкое розовое белье и начал рыться в чемодане. Наконец он нашел халат. Он подошел к ванной и отдал его Виктории, которая стыдливо пряталась за дверью, не зная, что он прекрасно видит ее всю в зеркале над раковиной. Через несколько минут, когда она уступила ему ванную, он был вынужден принять холодный душ, поскольку никак не мог забыть вид ее обнаженного тела.
Пока он был в ванной, Виктория думала, чем бы себя занять — надолго, до тех пор, пока Зак не уснет как следует, а то мало ли что у него в голове. Надо заняться ногтями — ими можно заниматься до бесконечности. Когда Зак показался из ванной комнаты, она только что смыла старый лак. Он вышел не спеша, с полотенцем, небрежно обмотанным вокруг пояса, и торчащей за полотенцем зубной щеткой. Он лениво потянулся и потер бока. Виктория заметила, как при этом движении полотенце опустилось ему на бедра, и с трудом перевела дыхание.