– У тебя в сумке случайно нет этих ужасных туфель на «шпильках»? – спросил я.
Мне не хотелось снова упоминать о ее босых ступнях, но я не мог представить себе, чтобы в какой-то из этих ресторанов допустили босоногую клиентку, пусть даже до океана отсюда всего несколько сотен метров.
– Не-а… Они мирно стоят под столом, дожидаясь завтрашних мучений. Не возражаешь, если я отведу тебя в свое любимое заведеньице? – предложила она, а затем, прочитав мои мысли, добавила: – В Мэнли есть места, куда пускают грязных хиппи.
– Ты так часто ходишь без обуви, что успела узнать об этом? – поинтересовался я.
– Жизнь слишком коротка, чтобы сносить неудобства. Если у меня болят ноги, я сбрасываю обувь. Если собранные на затылке волосы раздражают, я их распускаю. И это напомнило мне…
Лайла повернулась к витрине магазина справа от нас. Она протянула мне сумку, и я молча ее принял. Казалось, что во всех поступках Лайлы, в каждом движении скрыта толика магии, вызывающей в моем сердце либо испуг, либо изумление. Все мои чувства были на взводе. Я наблюдал за тем, как она вынула булавки из пучка на затылке, распуская волосы. Те, колыхаясь с каждым движением ее рук, упали ей на плечи, а затем ниже, до самой талии. Тугой пучок превратился в пышные волны. Лайла встряхнула головой, отчего ее волосы растрепались еще больше, и улыбнулась мне.
– Так лучше.
Словно ради того, чтобы подтвердить эти слова, мне вдруг захотелось сфотографировать ее своим телефоном. На землю опускалась тьма. Искусственный свет из магазина, у витрины которого мы стояли, озарял каскад волос, окутавший ее тело плащом. Голубые глаза поблескивали, словно море у Мэнли в солнечный день. Мягкая улыбка скользнула по ее губам. Она надо мной посмеивалась.
– Готов? – шутливо спросила она.
Я что, уставился на нее во все глаза? Я не был уверен, что не уставился. Наше знакомство становилось каким-то нереальным. В мозгу промелькнула горячечная мысль: «Неужели я влюбился? Вот, оказывается, что такое любовь».
– Пошли, – сказал я.
Я отчетливо ощущал, как кровь шумит у меня в ушах. Когда я отвернулся, чтобы продолжить нашу прогулку по направлению к пляжу, Лайла опять рассмеялась.
– Моя сумка тебе очень идет… Не думаешь, что пришло время представиться?
Я протянул ей сумку, очень надеясь, что она не заметит, как румянец расплывается у меня по шее.
– Меня зовут Каллум… Каллум Робертс.
– Ладно… Привет, Каллум, который позволил босоногой незнакомке с парома пригласить себя на ужин, – улыбнулась она. – А я Лайла Оуэнс.
– Это я пригласил тебя, – запротестовал я.
Она усмехнулась.
– Конечно ты… Что угодно, лишь бы тебя порадовать.
Лайла. Имя очень ей шло. Я попробовал это имя на вкус… Лайла Робертс…
Я весь задрожал, испуганный этой внезапной мыслью. Жениться я не хотел. Брак в моих планах и вовсе не значился. Родители многому меня научили в том, что касалось любви и брака. Главное в их уроках заключалось в следующем: ни то, ни другое мне не подходит.
– Куда мы идем? – спросил я, отмахиваясь от тревожных мыслей, нахлынувших на меня.
Мне внезапно захотелось вновь перехватить инициативу. По правде говоря, я побывал во всех стóящих заведениях Мэнли. Я лихорадочно соображал, куда бы мы могли сейчас пойти. Место не должно быть чопорным, то есть таким, куда не пустят из-за босых ног, и желательно романтичным… Тусклое освещение… Карта хороших вин… Возможно, подходящая музыка… Возможно, блюда на вертеле….
– Б-р-р-р… – поморщившись, произнесла Лайла, явно не поддерживая мое предложение сходить в известный ресторан для гурманов, расположенный в этом предместье. – Нет, мы пойдем в «Джованни на берегу моря».
– В пиццерию? – удивился я.
Мы перешли на другую сторону улицы и зашагали по Корсо к тянущейся вдоль пляжа дорожке, на которой располагался «Джованни на берегу моря». Это была самая обычная пиццерия с устаревшим интерьером, низкими ценами и немногочисленными столиками. В основном здесь заказывали пиццу на вынос.
– Недостаточно изысканное место для тебя? – насмехалась она надо мной… или над собой.
– Вполне приличное, – сказал я, думая, что пиццерия расположена недалеко от моей квартиры, а это, что ни говори, бонус. – Вот уже не думал, что ты любишь пиццу.
Мне казалось, что Лайла за всю свою жизнь в рот не взяла и крошки нездоровой пищи.
– А разве есть такие, кому не нравится пицца?
– Полагаю, нет… Над каким делом ты сейчас работаешь?
– Ну… Сегодня в суде я пыталась добиться запрета на разработку новой шахты.
– А что с этой шахтой не в порядке?
– С большинством шахт все не в порядке… – Если бы другой человек говорил таким тоном, он показался бы мне высокомерным, но голос Лайлы выдавал лишь уверенность в правоте собственных слов. – Эту шахту собираются открыть вблизи национального парка, на территории которого обитают три находящихся на грани вымирания вида, а от будущей шахты до границы парка – всего несколько километров. Слишком рискованно.
– Ты выиграешь дело?
– Обязана.
Хорошо, что я не судья. Если бы она произносила речь у меня перед глазами, сосредоточиться на мелочах было бы очень затруднительно.
– А что ты делаешь в свободное время, Капитан Планета?[2]
– Немного увлекаюсь кулинарией, но главным образом вяжу.
Я не знал, шутит она или говорит серьезно.
– Свитера?
– Чаще башмачки для детей, которые у меня когда-нибудь родятся.
Теперь она точно шутила.
– Думаю, ты уже подготовила детскую комнату и все прочее?
– Две детских – на случай, если родятся близнецы.
– Ты собираешься все мои слова превращать в шутку?
– А ты собираешься весь вечер мучить меня типичными глупыми вопросами, которые принято задавать на первом свидании?
– Если бы тебе предстояло оказаться на необитаемом острове, какие три вещи ты хотела бы взять с собой?
– GPS, спутниковый телефон и лэптоп.
Я вдыхал запах моря, а с ветром до меня долетал едва уловимый аромат пиццы. Мы приближались к «Джованни на берегу моря», но я неожиданно ощутил сомнения. Когда Лайла двинулась вперед с явным намерением переступить порог, я осторожно взял ее за локоть. Она оглянулась на меня. Брови ее удивленно приподнялись.
– Я вот сомневаюсь, что для первого свидания подойдет эта маленькая пиццерия.
– Почему же?
– Ты заслуживаешь лучшего.
– Ну какой же ты душка!
Ее напускная бравада несколько смягчилась, и Лайла одарила меня первой искренней улыбкой за весь вечер.
– Поверь мне, Каллум! Я привередлива в еде, а в этом заведении есть блюдо, которое я просто обожаю.
Легкий ветерок играл ее волосами. Локон упал ей на глаза. Я потянулся и заправил прядь ей за ухо. Я видел, как Лайла тяжело сглотнула. Что ни говори, а странные химические флюиды витали между нами. Чувства эти вызывали легкое смущение, хотя в них, несмотря на богатство сексуальных оттенков, было больше невинности, чем могло бы показаться. Мне хотелось ее поцеловать, и я видел, что Лайла тоже этого хочет. Впервые за всю свою жизнь я стремился насладиться каждой секундой и продлить путешествие, в которое отправился.
– Как я понимаю, мне придется так или иначе попробовать это кушанье.
Она одарила меня шаловливой улыбкой. Очарование момента было утеряно. Лайла отстранилась и зашла в пиццерию.
Помещение оказалось полупустым, зато меню – вполне разнообразным и пространным. Я уже здесь бывал и, признаюсь, не нашел ничего такого, из-за чего можно было появиться в этой пиццерии еще хоть раз. Лайла, впрочем, точно знала, чего она хочет.
– Строгую вегетарианскую на тонком тесте, пожалуйста.
– Строгую вегетарианскую?
– Это значит, что без мяса, без яиц, без сыра. Никаких продуктов животного происхождения, – сообщил мне услужливый официант.
Услышанное меня смутило.
– И как это возможно, если речь идет о пицце?
– Сыр из ореха кешью – классная вещь, – заявила Лайла.
– Сыр из ореха кешью… – часто заморгал я. – Не уверен даже, что это съедобно…
– Думаю, мы разделим одну большую строгую вегетарианскую пиццу на двоих, – забирая у меня из рук меню, сказала Лайла.
– Но я собирался заказать мясную пиццу с двойным количеством мяса и дополнительно мясную нарезку к ней.
Она испытующе посмотрела на меня.
– К фанатичным вегетарианцам я себя не отношу, но если ты прежде даже не слышал о существовании сыра из орехов кешью, не следует ли хотя бы попробовать?