Поймал. Снова поцеловал, теперь позволяя себе чуть больше настойчивости, тех самых глупостей, которых обещал не совершать.

И ведь действительно собирался просто танцем от грустных мыслей отвлечь, а свет выключил, чтобы оба себя так глупо не чувствовали… И уже во время таких вот перетаптываний, гордо зовущихся танцем, понял, что очень хочется… невыносимо просто… поцеловать. Уже не затем, чтобы отвлечь, а именно чтобы ту грань перейти, которая, как сейчас понимал Андрей, давно колебалась между ними.

Теперь-то понятно стало, что Катя каким-то чудным образом почти сразу в мысли запала, но он сам себе в этом признаться боялся. Как бы кто ни считал, мазохистом Веселов никогда не был. И бросаться в новый омут с головой, когда на той самой голове еще не сошли шишки после прошлого омута, точно не собирался.

Но это ведь другой омут совсем… Более коварный даже, пожалуй… Незаметно затягивать начал, нежно так, ласково, сначала по щиколотки только, потом уже по колени, а теперь, кажется, с головой разом накрыл.

— Мне домой пора, — Катя первая оторвалась, отклонилась чуть, без смущения в глаза заглядывая.

— Задачу так и не доделали… — Андрей хмыкнул, Катя улыбкой ответила.

— Как дома буду — закончу, сверим, а пока действительно пора уже… — понимая, что оторваться сложно им обоим, Катя решила взять это на себя. Сделала шаг назад, с сожалениям отмечая, как руки Андрея с талии соскальзывают, повернулась к столу, на котором телефон лежал, сощурилась, когда Веселов свет включил…

Магия испарилась, а с ней и бесстрашие. Вот теперь у Кати щеки загорелись, руки тоже отчего-то затряслись опять… Андрей сделал вид, что этого не заметил. Стоял на расстоянии, в своем телефоне копался, позволяя девушке спокойно заказать машину…

— Так что, я с тобой?

— Нет, не надо. У тебя и так сложный день был, зачем мотаться?

Андрей, на самом деле, был очень даже не против мотнуться, но настаивать не стал. Лучше на другом настоять…

— Машина через десять минут будет.

— Через пять выйдем тогда. Но я прояснить хочу…

— Андрей… — Катя перебила. — Если хочешь, чтобы я забыла и больше к тебе с этим не приставала — без проблем. Я понимаю, что ты отвлечь меня хотел, и что тебе сейчас абсолютно не до отношений каких-то. Да и мне, если быть честной, сейчас они не нужны… Я ведь правду тогда говорила…

— Кать… — девушка тараторила, с одной стороны искренне, это оба понимали, но с другой… — Давай попробуем просто. А вдруг получится? Я готов рискнуть. А ты?

Самойлова замялась на секунду, а потом кивнула.

— Тогда на свидание завтра идем?

Снова кивнула.

— Только если ты с Разумовским снова сцепишься — я все отменю.

Андрей улыбнулся. Вот так… Только дай женщине власть в руки — она тут же начнет угрожать. Но в планах на завтра разборок не было, а значит, есть шанс, что все будет хорошо.

— Выходить пора…

Катя с грустью стянула толстовку, в которой действительно было куда теплей, собрала свои вещи, вышла в коридор, бросила сумку на тумбочку, сама присела, чтобы зашнуровать кеды, когда выпрямилась, поняла, что Андрей очень близко подошел, и явно ждал, чтобы тут же возможностью воспользоваться — привычным уже жестом девичий подбородок приподнял (Катя увидела, что во взгляде у парня лукавство и азарт), к губам склонился, опять целуя, нежно так, неощутимо практически, умудряясь улыбаться при этом…

А ведь еще утром ничто не предвещало «беды», но вон как повернулось… Невероятно приятно.

* * *

— Привет, — Катя ворвалась в квартиру дыша так, будто марафон пробежала…

— Привет, — Снежа, вышедшая навстречу, это заметила, удивилась… но промолчала.

— А папа дома уже?

— Нет еще, пришлось задержаться. Он звонил, сказал, что ты сама решила ехать от Веры…

— Ага… — Катя выдохнула мысленно.

— От Веры? — а потом напряглась, когда Снежана будто невзначай спросила, но обе-то понимали… — А вроде как брату Насти Имагиной тетрадь отдавать собиралась…

Младшая Самойлова застыла на мгновение, глянула на Снежу как-то отчаянно что ли…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— Эх, Котенок… — а Снежа заулыбалась, свои семнадцать лет вспомнила… Тоже вон бегала «тетрадки отдавать», да «языки подтягивать»… С языками у Самарского всегда хорошо было… А потом такая же прилетала домой, чтобы тут же в комнату рвануть, и уже там вечер мысленно в голове прокручивать. Поэтому к падчерице подошла, обняла, чувствуя, как хрупкая Катя в ответ навстречу льнет, по голове ее погладила. — Ты, главное, осторожной будь и рассудительной. У тебя сейчас возраст такой, что это сложно, но попытайся хотя бы. И не бойся, папе с Мариной я тебя сдавать не буду, сама расскажешь, когда посчитаешь нужным.

— Спасибо…

— Ужинать не будешь естественно?

— Нет, я поела… в гостях.

— Иди тогда. Но если что, знай, приходи — я выслушаю и посоветую, а вот докапываться не стану, — Снежа подмигнула Кате, в последний раз по такой же белой, как у нее, голове проводя и отпуская…

А потом стояла еще пару минут после того, как дочка Марка скрылась за дверью своей комнаты, и думала о том, что мир все же бывает несправедлив… Детей надо отпускать, но вот уедет Катя скоро, и что они все будут делать? Старшее поколение Самойловых, Марк, Поля с Ленечкой… Она сама? Катя была им всем как воздух необходима. Сама этого не осознавала, наверное, но так много для каждого значила…

В тот самый миг снова входная дверь открылась, теперь уже Марка впуская.

— Катя дома? — он вошел, ключи на комод бросил, портфель поставил, Снежу в губы поцеловал, и сразу о дочери спросил… Вот об этом Снежана и говорила — она вечно у каждого в мыслях, и ведь отправься она в Америку — ничего не поменяется. Все так же волноваться будут — поела ли, выспалась, все ли хорошо, не упала ли, коленки целы? А сердце? Эх…

— Да, дома. Уроки делает…

Снежана попыталась скрыть, что глаза отчего-то вдруг мокрыми стали.

— А ты чего? — но от Марка скрыть что-то сложно…

— Скучать буду, — и врать смысла нет особого.

— Рано плакать, Снежка, да и пусть не надеется даже, что из-под опеки родительской так просто выскользнет… Мы же за ней тут же рванем. Пока дети маленькие — можем себе позволить хоть на месяц свалить…

— А как же работа?

— Что-нибудь придумаем…

Снежана спорить не стала — не возражала. Да и вообще… Марк-то пока не знал о «тетрадках», но Снежа не сомневалась — все еще сто раз измениться может. Вдруг там действительно любовь? Вдруг Катя уезжать передумает?

— Ужинать идем?

— Да, я только к Кате зайду на секунду…

— Не надо, Марк. Не мешай ребенку учиться, она сама выйдет, как закончит…

Самойлов замялся слегка, но сопротивляться не стал.

— Тогда идем… — и Снежану это очень обрадовало. Приятно было осознавать, что стала для Кати если не матерью, то хоть немного ангелом-хранителем. Это ведь тоже очень ответственная роль…

* * *

К: «Я дома»

Катя написала Андрею, стоило только попасть в свою комнату, плюхнуться на пол рядом с кроватью, к ней спиной прислонившись…

А: «Молодец. Я тоже)»

К: «)»

А: «Куда пойдем завтра? Предпочтения есть?»

К: «Я бы просто погуляла… Погода хорошая будет…»

А: «Ныть будешь…»

К: «Я? Почему это?»

А: «Ноги устанут, оденешься не по погоде, в горку идти не захочешь»

Катя прочла и надулась даже… Это с чего такие выводы-то? Он ее с Филимоновой равняет что ли? Так это явно не о Кате…

К: «Тогда сам придумывай. А я еще подумаю, соглашаться ли…»

А: «)))»

Парень замолчал на какое-то время… Катя его провела, держа телефон перед глазами и с нетерпением ожидая, когда он сообщит ей, что «Андрей набирает сообщение»…

А: «Ладно, не злись там. Я придумаю. А ты пока задачу перепиши, я вот сделал».

И фотку бросил с решением той последней задачи, которую они променяли на поцелуй. О чем Катя, кстати, совсем не жалела. Сегодняшний вечер вообще казался ей каким-то сумасшедшим, но очень правильным.

Самой себе стало понятно, почему она к Андрею теплоту испытывала, пытаясь ее по-разному обозвать. То жалостью, то близостью духом, то симпатией человеческой… А ларчик-то просто открывался. Веселов ей просто нравился. И фото с лавки она подобрала не из праздного любопытства, и на первый пост на Сплетнице о нем тоже поэтому так остро отреагировала, и «встречаться» предложила по этой причине… Никому другому не предлагала ведь…