Катя тогда мысленно сказала огромное спасибо Мраку, спровадив под предлогом дисциплины и комендантского часа целовальщика восвояси.

Это было еще зимой, но продолжения не имело.

Во-первых, Вера с Сашей снова разбежались, во-вторых, Никита был не настолько настойчив, а Катя не полнилась энтузиазмом…

Вероятно, в семнадцать лет личная жизнь должна бы быть более насыщенной (хотя бы затем, чтобы Марине было спокойней, а точнее — интересней), но Катя больше ничем похвастаться не могла.

Нет, конечно, как у любой нормальной девочки, у нее были какие-то влюбленности, подчас неразделенные, заставлявшие думать долгими ночами и замирать, стоило прийти смс, но… В последний, выпускной, класс она вошла в режиме тишины… В этом режиме и плыла, что совершенно не устраивало Марину и крайне радовало Марка… Дедушка в этом вопросе оставался в роли мудрого держателя нейтральной позиции, за что Катя любила его еще больше, когда кажется — больше некуда.

— Ладно, сделаю вид, что поверила… — Марина буркнула, даже не заботясь особо о том, услышит Катя или нет…

— У нас новенький, кстати… — и тут перед девичьими глазами вдруг мелькнула согнувшаяся фигура на лавочке возле школы…

— Ой, это тот мальчик, который чуть глупостей из-за девки какой-то не наделал?

— А? — Катя вдруг застыла, поднимая взгляд на собеседницу. А та, видать, только теперь поняла, что взболтнула лишнего…

— Ладно, все равно ведь слухи и без меня пойдут… Только прошу, Коть, будь благоразумной, хотя ты и так у нас…

— Марин…

— Мне Марк говорил, в двух словах буквально, что это брат жены Глебки Имагина, я его даже вспомнила, хороший мальчик вроде бы, вежливый, но… В общем, его пришлось в экстренном режиме из прошлой школы выдергивать, там с одноклассницей одной у них любовь случилась… или не случилась, наоборот. В общем, она с него все требовала доказательств, просто чувств ей было мало… Видимо, очень неприятная фифа, я бы ее осадила при встрече, конечно, но… Этот тоже дурак. Полез на вышку какую-то… Бросаться собирался… Не спрашивай, я уж не знаю, это он из-за того, что звезду с неба достать не смог или хотел таким образом ее добыть, но ситуация, как ты понимаешь, та еще…

Катя застыла, чувствуя, как на загривке волоски дыбом становятся. Глядя на Андрея она никогда бы не подумала, что вот так… И картина на лавке теперь казалась уже не просто загадочной — будоражащей будто…

— А как его сняли то? Он ведь не прыгнул?

— Нет, не прыгнул. Подруге этой дуры ума хватило разыскать номер матери и сообщить, что ее сын пошел подвиг совершать… Сама фифа, как ты понимаешь, подобным не заморачивалась. Ну пошел и пошел, она же его не заставляла…

Только слушая эту историю, но в ней не участвуя, Катя чувствовала, как внутри просыпается одновременно злость и жалость. Она вообще слишком остро реагировала на всякого рода несправедливость, за что иногда получала, а тут… Ситуация казалась откровенно дикой…

— Ну, в общем, снять-то его сняли, его мама, кстати, у нас в бухгалтерии работает, ей это все непросто далось, скажу я тебе, но в той школе оставлять не рискнули. И я их понимаю… Глеб к Марку обратился, и вот…

— Я с ним сидела… — Катя сказала скорее себе, воспроизводя в памяти прожитый день. Да уж… Теперь молчаливость, замкнутость и странности поведения Андрея не казались такими непонятными… Вот только что будет, когда об этом остальные узнают? Это же вопрос пары недель… Класс у них вроде бы неплохой, глумиться не должны, но… все равно ведь очень сложно, когда слава за тобой шлейфом идет…

Катя знала это как никто… Одно время ее нестандартная семейная история смаковалась всеми школьными языками, обрастала все новыми подробностями и катилась за ней по коридорам.

Правда, может она и сейчас смакуется (Катя точно не знала), просто научилась абстрагироваться. А скоро и это делать не придется. В университете об этом никто не спросит, и не узнает…

— Ты с ним поаккуратней тогда… — Марина поймала непонимающий взгляд девочки, пояснила. — Не в плане, что он может что-то непредсказуемое сделать, во-первых, мне его мама рассказывала, что они к психологу проходили, она считает, что сдвиг по фазе произошел только из-за этой дурочки, а в целом он более чем адекватный, а во-вторых, я сама таких историй еще в своей юности наслушалась, ну бывает… перемыкает… год пройдет, он и не вспомнит, но! Этот год должен пройти. И раз уж он теперь с вами…


— Я поняла, Марин. Все будет хорошо, ты же знаешь…

— Знаю, — женщина улыбнулась, беря в свою руку девичьи пальцы, поглаживая их. — Ты вообще у нас — не по годам умный ребенок. Но упрямый…

Катя только бровь вопросительно вздернула, Марина же тут же взялась отвечать…

— Ну зачем тебе эта Америка, Котенок? У тебя же тут все есть, тут мы… Ну Питера нет твоего, но хочешь, мы и его привезем? А? Мы можем… Марк поуговаривает, а если нет — я по-своему решу, в багажник и…

— Марина! — Катя рассмеялась, перебивая «почти что бабушку»…

— Что «Марина»? Я, знаешь ли, вообще отчаянная женщина… Если не веришь, можешь у дедушки своего спросить, или у папы, или у Снежи… В общем, просто поверь… Очень отчаянная… И очень не хочу, чтобы ты от нас уезжала…

И если первая часть спича еще была шутливой, то окончание — искренним и наполненным тоской.

В такие моменты Катя и сама сомневалась, стоит ли куда-то ехать? Но потом вспоминала, почему приняла такое решение, и брала себя в руках. Ей пора учиться жить совсем взрослой и совсем самостоятельной жизнью.

— Давай по магазинам, а потом домой тебя завезу? — Марина подняла руку, привлекая внимание официанта, а Катя вновь отвела взгляд, прочищая горло, в котором отчего-то встал ком.

— Давай…

* * *

Андрей попал домой около четырех. Уроки закончились в два с небольшим, дорога, если в развалочку до метро и от него, — минут сорок, но он сегодня легких путей не искал… Хотя задерживаться, по правде, не собирался, но как-то так получилось…

Стоило прозвучать звонку — схватил рюкзак, буркнул «пока» соседке, которая понравилась ему сегодня своим… молчанием (это было высшее благословение для него), и понесся прочь из новой школы.

Пусть он и провел этот день так же активно, как стоявший на подоконнике в новом классе фикус, тем не менее устал жутко, и хотел побыстрее свалить оттуда, оказаться дома, приготовить что-то быстрое на ужин, чтобы мама выдохнула, обнаружив признаки «выздоровления», а потом грохнуться на кровать и смотреть в потолок, опустошая мысли…

Но где там…

Когда он проносился по школьному двору в сторону калитки, телефон в его руках завибрировал — звонил Коля (лучший друг из прошлой жизни). Нет, они не ссорились и никакого отношения к произошедшему он не имел. Даже больше — будь он в курсе, не пустил бы на эту чертову вышку, мозги бы раньше вправил, но Андрей тоже ведь не был дураком, знал, кому можно говорить, кому нет…

Но это не суть. Андрей взял с Коли одно обещание, и звонок сейчас принимать почему-то ой как не хотелось… Предчувствие, не иначе…

— Алло, — выскочив за калитку, он резко свернул, падая неподалеку на лавку, бросил рюкзак на землю, не особо заботясь о его чистоте, застыл, глядя перед собой и слушая…

— Алло, Андрюх, привет… — Коля замялся, а у Андрея непроизвольно начал сам собой кулак сжиматься на свободной руке. Все сильней и сильней. Сильней и сильней…

— Привет, говори…

— Ты знаешь, брат, я думаю, это неправильно, ты просил… и я обещал… и… — снова замялся.

— Говори.

А Андрею уже и так все понятно было, но требовалось подтверждение.

— Она с Городчинским замутила уже. Ходят за ручку на переменах, вместе домой ушли… Ты только скажи, брат, мы его отпи…

— Не надо. Не трогайте. Не в нем дело…

— Брат…

— Спасибо, Колян. Я перезвоню…

Андрей скинул, сдержался, хотя хотелось тут же трубку бросить как минимум — о плиты, что под ногами, как максимум — чтоб до той школы долетело, где она вон уже за ручку с Городчинским ходит… А потом голову руками сжал, глаза закрывая и пытаясь дышать — спокойно, медленно, считая барашков каких-то, а не пятна кровавые, которые отчего-то перед глазами пляшут…

— Стерва… Вот ведь стерва…

Будь рядом Колян — согласился бы. Ему Алиса Филимонова никогда не нравилась. Да и самому Андрею, по правде, до нее было глубоко фиолетово до этой осени, пока вся эта история не закрутилась.