Катя смотрела ни них, спящих, и улыбалась. Так это трепетно было, так искренне, так красиво. А еще… Из-под футболки узор выглянул. Без слов понятный, ей во-всяком случае. «БЕЗУСЛОВНО» и котеночек… На их Кота похож, кстати. Но этот так жестоко не поцарапал бы. А те царапины, что есть… Они залечат. Вместе. И не важно, что четыре года прошло. Они смогут, без сомнений.
Глава 32
— Коть, а вот это тебе как? Берем? — Вера сняла с вешалки кружевной пеньюар, приложила к себе, на подругу глянула…
— Померить точно надо… — выглядел он крайне интригующе, смело мог претендовать на роль наряда для все приближающейся первой брачной ночи четы Бархиных… — Будь я Саньком, я б… ух… — Катя улыбнулась, Вера фыркнула…
— Тогда два берем. Мерить, — и многозначительный взгляд на Самойлову бросила, та же отвернулась, чтобы хоть чуть-чуть смущение скрыть. — Я, может, тоже за Веселова переживаю…
До свадьбы осталось два дня. Катя «вернулась к жизни» четыре дня тому. Правда… Вере стыдно было в этом признаться, но она испугалась — не знала, как к подруге подступиться, какие слова сказать, чем помочь… И тут Андрей Веселов в очередной раз ее спас. Сам набрал, сказал, что надо бы Катюню отвлечь, попросил, чтобы Яшина ее в люди вывела. И пусть парню она в этом ни за что не призналась бы, но была крайне благодарна за то, что дал повод. Позвонить сначала, а потом и приехать…Застать в квартире и самого Веселова, и Кота, которого еще не видела, и Катю… Не заплаканную, отчаянную, убитую, а вполне живую, даже бодрую местами, пусть и с грустью во взгляде.
Они вдвоем с Андреем уговорили ее одеться, собраться, потом Веселов их подбросил до торгового центра, в губы Катю на прощание поцеловал…
Вера офанарела слегка, но смогла сдержаться, допрос устроила, когда он уже уехал.
— Так вы что, вместе теперь?
— Мы? — Катя же мялась отчего-то. Толком ответить не могла. — Не вместе, но… Он мне помогает сильно, отвлекает, смешит, ухаживает… Ребенком себя чувствую немного…
— А что значит «ухаживает»?
— Он все делает, Вер. Просто все. Мне не верится даже, что такое бывает. И тебе ведь позвонил, правда?
Вера кивнула.
— Ну вот.
— А вы с ним не…? Ну еще не…? — взрослая девочка вроде бы, а вопрос напрямую задать так и не смогла почему-то.
— Нет. Мы не спешим. Привыкаем.
— Ну то есть ты решила, что не едешь никуда? Привыкать будешь?
— Еду, Вер. Конечно, Еду. Питер не простит меня, если я на свадьбу не явлюсь, но потом… Вернусь. Не смогу без него уже… Кажется…
Яшина слушала подругу и не знала, радоваться или волноваться. Вспоминались времена их отношений в школе еще, и то, как Веселов сейчас себя ведет, очень соответствовало тому Андрею, вот только… Она за эти годы так искренне научилась его ненавидеть и презирать за предательство, что не могла переключиться моментально, все равно настороженность оставалась. В отличие от Кати, кажется… В квартиру пустила, в жизнь, в губы вон целуются прилюдно…
— В примерочную идем? — нахватав еще с десяток бельевых комплектов и пеньюаров, подруги направились в примерочную. Выбирали вроде бы для Веры, но количество вешалок получилось равным. Надевая каждый, Катя покрывалась фирменными пятнышками и мурашками. Вспоминалась та ночь и утро, которые на данный момент так и остались самыми откровенными в их отношениях. Больше Андрей у нее не ночевал. Сам не напрашивался, а она стеснялась предлагать, хотя хотела, если честно. Днем-то он почти всегда где-то рядом был, доступен, можно было подойти, обнять, коснуться, просто взглядом найти, а ночью… Его не было, и тоска нападала. Хорошо хоть Кот к ней согласился вернуться, поэтому все же был у нее мужчина, с которым можно было разделить бессонные ночи. Но хотелось других бессонных… И с другим…
— Берем, Самойлова! — видимо, Катя сильно задумалась, так как не заметила, что Вера в одеянии, увидев которое любой мужик за сердце схватился бы, проскочила в ее примерочную, взглядом окинула подругу, наряженную не хуже… — Веселов еще скажет мне спасибо! — Яшина насильно заставила подругу сделать несколько оборотов вокруг оси, оценила вид сбоку и сзади, одобрила окончательно… — А я в этом буду, — встала в нарочито сексуальную позу, демонстрируя выбранный вариант, подмигнула Кате, та улыбнулась, тоже кивнула, одобряя… — Я вам завидую, Катюнь. Вот честно, — потом Вера подошла, обняла подругу со спины, улыбнулась их общему отражению, по той самой татуировке, которая так о многом говорила, провела, — Если тогда не расстались бы так трагично, может разлука и убила бы вашу любовь, а так… Встретились снова, влюбились, теперь за шаг от счастья стоите. Боишься?
Катя кивнула. Боялась, но уже не отказалась бы. И не уверена была, если — они еще за шаг или уже на месте. Потому что она-то уже счастлива была.
Дальше у девушек по плану был обед в кафе, да только… У Веры случилась беда. Непоправимое накануне свадьбы — сломался ноготь, свадебному маникюру почти пришел конец, пришлось быстро решать проблему. К счастью, одна из девочек за стойкой экспресс-маникюра оказалась свободной и пообещала все исправить. И если первые десять минут Катя сидела рядом с Верой, поддерживая беседу, то потом стул пришлось освободить для другого клиента.
— Я за кофе нам схожу пока…
— Только не долго, а то Веселову не смогу отчитаться, что глаз с тебя не спускала, — Вера язык Кате показала, та ей пальцем погрозила, хотя и тепло стало от упоминания любимой фамилии… Почему-то вдруг действительно любимой ставшей… А как звучать будет? Екатерина Марковна Веселова… Или Самойлова-Веселова? Папе приятно будет… И Андрею… Вот и решено, пожалуй…
Катя шла в сторону кафе, в котором собиралась кофе взять, думала о глупостях всяких, улыбалась каждый раз, как взгляд на пакет в руках бросала, предвкушала…
— Два капучино, пожалуйста, с собой…
Даже заказ сделать успела, а потом вздрогнула. Потому что оклик услышала, обернулась, а на загривке разом волосы дыбом… На нее шла, улыбаясь, Алиса Филимонова. Та самая. Только чуть старше. Ровно на четыре года…
Самойлова не знала, как она очутилась за столиком напротив Филимоновой, почему согласилась на крайне настойчивые уговоры поболтать немного, почему не ушла, бросив зло, что все знает и не простит никогда…
Нет. Катя растерялась, когда Алиса рядом оказалась, позволила себя за руку потянуть в сторону свободного столика, купленный для Веры кофе по ошибке Алисе принесли уже…
— Ты еще красивее стала, Катя. Знаешь об этом? — голос Филимоновой разительно отличался от того, каким он был в семнадцать. И взгляд тоже, да и вся внешность. В ней будто и не было никогда высокомерия и жестокости. Глаза дружелюбием светились, радостью, надеждой…
— Я никогда красивой не была. Это о тебе больше… — и это настораживало. А еще собственное поведение раздражало. Почему села? Почему не встанешь и не уйдешь? Почему позволяешь Верин кофе пить?
— Глупости, ты всегда красивее меня была. Видимо, поэтому я тоже так бесилась… Тогда…
— Видимо… Мне идти надо, ты извини, но я не могу делать вид, что мы хорошие знакомые и рады внезапной встрече…
Катя собралась все же, готова была встать-таки, но Алиса ее снова за руку поймала, из взгляда напускной энтузиазм пропал, а вот надежда осталась…
— Я знаю, просто… Это знак, кажется. Ты выслушай меня, пожалуйста. Умоляю…
Самойлова засомневалась. Их с Никитой махинация оказалась слишком жестокой. Чуть судьбы двум людям не сломала. А если бы не случайность, они с Андреем до сих пор ненавидели бы друг друга и обидой души съедали. Но она же тем от них и отличается, правда? Она лучше. Она не глаз за глаз…
— Только быстро. Меня подруга ждет, искать будет…
Алиса улыбнулась несмело, отпустила Катину руку, выдохнула будто, когда увидела, что собеседница на стул снова опускается, заговорила, попеременно то на столешницу глядя, то на Катю…
— Я хочу извиниться. Перед тобой и Андреем Веселовым. Перед ним я вообще провинилась так, что за жизнь не расхлебаю, да и перед многими парнями, но… Боюсь, он и слушать не захочет. Понимаю его. Но тебя встретила… И это судьба, мне кажется. Шанс мне дает… Мы тогда с Разумовским поступили, как последние твари. Я знаю, что вы расстались, что ты в Америку уехала, я пробовала на контакт с тобой выйти, но твоя подруга — Вера — сказала, чтобы не пыталась даже. Но я и не сразу поняла, насколько… плохо мы с вами обошлись… Пока самой хвост не прижало… — Алиса в сторону глянула куда-то, хмыкнула невесело, а потом снова в столешницу взгляд опустила. — В общем… Не возвращался он ко мне, Кать. Я все делала, чтобы вернулся, а он… Если бы я только знала, сколько в нем силы и любви, и будь у меня тогда хотя бы кроха ума… Не отпустила бы. Ни за что не отпустила. Меня так больше никогда не любили. И не полюбят, боюсь. Но это моя вина все. А вы-то не виноваты были. Мы с Разумовским подстроили все. Те видео, что он тебе показывал, специально сняли. Планировали, ракурс выбирали. Инсценировали ограбление, а он у тебя благородный парень ведь, не мог бросить без помощи. Даже такую, как я… Домой завез, злился очень, что к тебе опаздывает, а там пробка как назло… А переписка… Я ему писала, но он раз ответил. Кать. Раз. Написал, что умер для меня. Я знаю, что поздно говорю все это. Вы, наверное, уже давно забыли о случившемся, да только… Я до сих пор забыть не могу. Все думаю, за что меня судьба наказывает, и к тому времени возвращаюсь. За него. За вас. За то, что любовь обесценивала…