"Это была она. Совершенно точно на записи был её голос…"

Животный ужас тут же сковал настолько, что меня замутило, и я попыталась сдержаться, чтобы не вырвать всё, что успела съесть до этого.

Там, в номере, мне казалось, что со мной говорит призрак. Я реально поверила, что за моей спиной стояла Иззи. Но ещё я почему-то уверена, что это может быть дело рук Мая. С чего бы ему мчаться спасать меня, следом за своим дружком.

— Чего ты добивался подобным спектаклем? — я задала этот вопрос тут же, как Май сел за руль.

Голова шла кругом, а горло буквально высохло от глубокого дыхания. Все мои чувства обострились настолько, что я сошла с ума окончательно.

Я рехнулась. Нет, помешалась на том, кто сидел слева от меня. В какой-то момент, там в номере, я разочаровалась, что в него влетел не Май.

На каком-то глупом, подсознательном уровне, я хотела чтобы он действительно переспал со мной снова. Чтобы его губы опять прикасались к моей коже, а руки были повсюду. Хочу, чтобы они шарили по мне и сжимали. Хочу чтобы он повернул своё лицо и посмотрел на меня, потому что мне страшно.

7.3. Грета

Я напугана, у меня подкашиваются колени, а руки вспотели от ужаса. Его вызвало то, что в номере мог быть даже убийца. Мне страшно и потому, что Май возможно намеренно это всё подстроил.

— Пристегнись, Делакруз, — губы парня двигаются, а я дрожу ещё сильнее.

Смотрю на ровные пальцы, которые сжимают руль, на то как на них белеют костяшки, а в груди у меня от этой картины разгорается жар. Гортань ноет, и это невозможно остановить.

И не потому что зла на него, или просто не могу переносить его наглую рожу, которая уничтожила мою сестру, а теперь уничтожает меня. Всё потому, что пришло время понять, что происходит.

— Если это не ты прислал цветы, то кто? И какого хрена ты указываешь мне что делать, Ли? Поигрались и хватит!

Май лишь хохотнул. Он резко обернулся ко мне, а я даже не успела отреагировать, как жёсткая ткань ремня врезалась в мою грудь и привязала к сидению.

— Ты мою сестру тоже так связывал, сладкий? Я дышать не могу.

- Счастливо задохнуться! — отрезал Майкл и завел мотор.

Машина тронулась с места, а я попыталась немного ослабить ремень.

— Куда ты меня везешь? Ты хоть понимаешь, что вытворяешь, Ли?

— Прекрасно! Поэтому решил прояснить другой логический вопрос. С мужской точки зрения, конечно, — он начал выруливать из подземной парковки, а я схватилась за сидение рукой и сжимала его с такой силой, что стало больно ногтям.

— Скажи-ка мне, женщина? Когда я тебя поимел в коридоре, ты не додумалась, что я должен был спросить, бл***, тебя, получила ты подарочек, или нет?

Май не говорил, он рычал, а я сжимала сидение сильнее. Мне очень хотелось немедленно покинуть салон этой машины и оказаться на свежем воздухе.

Поэтому я стала сдерживать свое дыхание. Успокаивать его силком, и прямо глотать воздух, как пищу. Отвернулась к окну и попыталась не вспоминать то, что произошло а номере.

"Ты самая тупая, среди тупейших дур, Грета! Тебе премию нужно выдать, или медаль в соревнованиях по самым глупым и необдуманным поступкам… Он прав! Он, мать его, прав!"

— Останови! Я хочу выйти! — я еле расслышала, что прошептала, а Май и подавно только разгонял машину сильнее.

— Останови, черт бы тебя побрал! Я хочу выйти! — теперь я заорала так, что чуть сама не оглохла.

— Отличный голосок, я в восхищении от способностей твоих голосовых связок, сладкая, — резкий поворот, и я понимаю, что мы пересекаем мост, который ведет в наш район.

— Ты не услышал, что я тебе сказала? Или ты хочешь, чтобы я заявила на тебя в полицию? Ты хоть понимаешь, что вытворяешь?

— У меня со слухом всё в порядке, Делакруз. Но с твоим видимо проблемы. Я задал тебе вопрос, а ты его вероятно плохо расслышала! Но к твоему несчастью, я не идиот, и прекрасно понял, что с тобой что-то не так, ещё когда ты так легко раздвинула передо мной свои прелестные конечности.

Скорость становилась всё больше, а снег буквально бил в лобовое стекло. Крупные белые снежинки прилипали к нему, а дворники только и успевали, что сметать их.

Холод… Там за окном было холодно. Мертвый зимний залив под нами, и почти пустынное ночное шоссе.

"Значит, это и вправду я попалась. Это я стала его новой жертвой, а не он моей."

Я хорошо понимала, что парой минут назад, в номере, когда выключился свет и начался весь тот чертов дурдом, я ждала именно его. Не было мыслей о Дженсене, о спасении. Я хотела, чтобы это была часть игры Мая. А потом я хотела, чтобы это он прибежал мне на помощь.

— Куда мы едем? — спорить и дальше было бесполезно.

— Ко мне, — короткий ответ, и поворот на развилке в сторону новых комплексов.

Если пройти вдоль этой авеню, то можно попасть на спуск, который ведёт в частный район с особняками и коттеджами. Туда, где жила моя семья.

— Зачем? — опять вопрос, на который я почему-то знаю ответ.

— Ты приняла приглашение на жаркую встречу в гостиничном номере, думая что оно моё. Примешь и реальное приглашение, Делакруз.

— С чего ты взял, что я хочу что-то ещё принимать, после того что случилось только что?

— Потому что мы оба знаем, зачем ты пришла туда, и зачем я приехал за тобой.

— Да что ты. Просвети меня, — я обернулась к нему, но Май продолжал смотреть только на дорогу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Аккуратные, густые брови, лишь подчеркивали его разрез глаз, а плавные и нежные линии подбородка явно говорили о том, что он пошел внешностью в мать. Проклятый демон!

Он опять промолчал, и до самого комплекса более не проронил ни слова. Лишь на парковке, бросил:

— Выходи!

Естественно этим он дал мне возможность сбежать. Я могла спокойно выйти из машины, пройти до выезда из парковки и уже на улице вызвать такси. Но я этого не сделала. Потому что страх и до этой минуты, сдавливал меня в своих тисках.

Мало того, у меня накопилось бесчисленное количество вопросов к этой твари. Начиная с того, почему весь дневник моей сестры исписан его именем, и заканчивая тем, почему от его же имени мне присылают цветы, а потом пытаются отравить какой-то дрянью?

Май вышел из машины и подкурил. Трясущейся рукой открыла дверцы и попыталась ровно встать на ноги. Рядом с ним это невозможно сделать. После того, что я пережила только что, и подавно.

Май же стоял столбом, опираясь о капот тачки и делал тяну за тягой. Всё время я наблюдала за этой картиной, пока меня не схватили за руку и не потащили в сторонку лифта.

Грубо. Бесцеремонно. Так, что всё внутри перевернулось от страшной мысли:

"Мне нравится его поведение. Я получаю удовольствие, черт возьми. Кайфую от того, как он распоряжается мной, как вещью. И с этим невозможно ничего сделать…"

— Я это расцениваю, как то, что приглашение принято, Делакруз.

Ещё несколько шагов, и за поворотом я вижу три отдельных лифта. Мы вошли в один из них, и как только он закрылся, я разучилась дышать.

Май схватил меня за волосы и одной рукой притянул к себе. Его губы обожгли мои тут же. Это именно ожог. Сильный, зудящий и настолько болезненный, что я действительно перестала дышать.

Потому что, как только язык Мая прикоснулся к моему, как только он прижал меня к металлической стене, которая вибрировала от работы лифта, всё исчезло. Я забыла кто мы, забыла, что меня чуть не убили, забыла напрочь зачем вообще жила до этого, не чувствуя подобного.

Такое сродни тому, как смотреть на водоворот. Он затягивает, ты боишься, но понимаешь, что тебе не спастись. Барахтаешься в попытках найти хоть какую-то опору, или в желании ухватиться за что-то. Это уже тщетно. Омут поглощает быстро, безжалостно и стремительно. Настолько, что это чувство длится лишь секунду. А потом рывок, и ты выныриваешь на поверхность.

Ровно, как и я в тот момент, когда Май отпускает мои губы.