Даниэла Стил

Безмолвная честь

Посвящается Кунико, которая вынесла эту жизнь и осталась чудесной женщиной, и Сэмми, неповторимому и нежно любимому мною.

Со всей любовью, Д. С.

Глава 1

Долгих пять лет — с тех пор как ему исполнился двадцать один год — родственники Масао Такасимая подыскивали ему достойную невесту. Но, невзирая на все их попытки Масао отвергал выбранных кандидаток одну за другой, едва успевая познакомиться с ними. Он мечтал найти особую спутницу жизни, женщину, которая не только прислуживала бы ему и относилась с почтением, но могла стать и хорошей собеседницей. Избраннице Масао предстояло не только слушать его и повиноваться, но и разделять убеждения мужа. Ни одна из девушек, с которыми Масао познакомили за пят! лет, даже отдаленно не отвечала его желаниям — кроме Хидеми. Когда они встретились, Хидеми было всего девятнадцать, она жила в бураку[1], крохотной деревушке близ Аябе Эта милая, миниатюрная и хрупкая девушка была удивительно нежной. Ее лицо казалось выточенным из тончайшей слоновой кости, темные глаза сияли, как отшлифованный оникс Первое время их знакомства Хидеми чаще всего молчала, не решаясь проронить хоть слово.

Поначалу Масао считал Хидеми слишком робкой, слишком пугливой, ничем не отличающейся от девушек, которых пытались навязать ему родственники. Все они слишком старомодны, жаловался Масао, а ему не нужна жена, следующая за ним по пятам как собачонка, способная лишь с благоговением смотреть на своего повелителя. Однако девушки, с которыми Масао встречался в университете, тоже не привлекали его. Прежде всего, их было очень мало. В 1920 году, когда он начал преподавать, ему доводилось встречаться либо с дочерьми или женами профессоров, либо с иностранками. Большинству из них недоставало чистоты и нежности Хидеми. Масао мечтал, чтобы в характере его будущей жены почтение к древним традициям сочеталось со стремлением к новому. Он не рассчитывал, что его жена будет обладать обширными знаниями, но надеялся, что рвением в учебе не уступит ему самому. Наконец в двадцать шесть лет, пробыв два года преподавателем в университете Киото, Масао нашел ее. Она была совершенством. Деликатная и робкая, она живо интересовалась рассказами мужа и несколько раз еще до свадьбы задавала Масао неглупые вопросы о его работе, семье, расспрашивала даже про Киото.

Она редко осмеливалась поднять глаза на собеседника. Но однажды, когда она, справившись с мучительной застенчивостью, решилась взглянуть на Масао, он нашел ее прелестной и неповторимой.

Через шесть месяцев после знакомства Хидеми стояла рядом с ним не поднимая глаз, одетая в тяжелое белое кимоно, принадлежавшее еще ее бабушке, подпоясанное широким поясом-оби с золотой вышивкой. С пояса свисал крохотный кинжал — по обычаю, им Хидеми должна была лишить себя жизни, если Масао решит, что она недостойна его. Ее тщательно причесанные волосы прикрывал традиционный головной убор цунокакуси, оставляющий открытым только лицо. Под тяжелым убором это личико показалось Масао еще тоньше и нежнее. Из-под цунокакуси свешивались изящные украшения для волос, кан-цаси, которые когда-то носила мать Хидеми. Кроме украшений, мать подарила Хидеми огромный шар-тэмари из шелковых нитей, искусно переплетенных между собой, над которым мать трудилась на протяжении всей жизни Хидеми. Она обвила его первыми нитями сразу после рождения Хидеми, с каждым годом их прибавлялось. За работой мать молилась о том, чтобы Хидеми выросла доброй, достойной и умной. Этот шар был самым драгоценным даром, какой могла сделать мать, трогательным символом ее любви, молитв и надежды на безоблачное будущее дочери.

Облаченный в традиционное черное кимоно и накидку с фамильным гербом, Масао гордо стоял рядом с невестой.

Они осторожно отпили по три глотка сакэ из трех чаш, и синтоистская церемония бракосочетания продолжалась.

Раньше тем же днем они побывали в храме синто, а эта церемония была официальным закреплением брака, вечным союзом в присутствии родственников и друзей. Глава церемонии рассказывал об истории двух семей. На бракосочетании присутствовали родственники с обеих сторон и несколько профессоров, у которых Масао учился в Киото.

Не было только его двоюродного брата Такео. Пятью годами моложе Масао, Такео был его ближайшим другом, и его отсутствие искренне огорчало жениха. Но Такео год назад уехал в Соединенные Штаты — учиться в Стэнфордском университете, в Калифорнии. Ему представилась блестящая возможность, и Масао не раз жалел, что не может присоединиться к брату.

Торжественная церемония затянулась надолго, но за все это время Хидеми ни разу не взглянула на жениха и не улыбнулась, когда их объявили мужем и женой согласно освященным веками традициям синто. После церемонии Хидеми наконец посмотрела на Масао, и слабая улыбка озарила ее лицо. Она низко поклонилась мужу. Масао поклонился в ответ, а затем мать и сестры увели Хидеми сменить белое кимоно на красное, приличествующее приему гостей. В состоятельных городских семьях невестам было положено на протяжении церемонии сменить шесть или семь кимоно, но здесь, в бураку, Хидеми было вполне достаточно двух.

Свадьба состоялась в чудесный летний день, когда поля вокруг Аябе отливали под солнцем всеми оттенками изумруда. Молодожены приветствовали гостей и принимали многочисленные подарки и конверты с деньгами, которые гости вручали Масао.

Звучала музыка, собралась шумная толпа друзей и дальних родственников. Двоюродный брат Хидеми из Фукуоки играл на кото[2], а несколько танцовщиц исполняли медленный и грациозный танец бугаку[3]. Для свадьбы приготовили бесчисленное множество блюд — гости отдавали предпочтение традиционным темпуре, рисовым шарикам, кури сеяки, курятине, сасими, красному рису с водорослями-носи, нисега и нарацуки. Тетушки и мать Хидеми начали готовить еду для торжества еще несколько дней назад.

Бабушка Хидеми — обаатян — сама следила за приготовлениями: ее безмерно радовало замужество младшей внучки.

Хидеми уже достигла возраста расцвета и была готова к новой жизни. Она могла стать хорошей женой любому мужчине, а союз с Масао с воодушевлением восприняла вся семья — несмотря на излишнее увлечение жениха современными веяниями. Отец Хидеми нашел в нем интересного собеседника: Масао нравилось обсуждать политику и вообще говорить о большом мире. Но вместе с тем он уважал традиции своего народа. Он вырос в достойной семье, был порядочным юношей, и семья Хидеми не сомневалась, что он будет ей отличным мужем.

Первую брачную ночь Масао и Хидеми провели в доме ее родителей, а на следующий день уехали в Киото. Хидеми нарядилась в прелестное красновато-розовое кимоно, подаренное ей матерью, и выглядела прехорошенькой. Масао увозил ее в «Форде-Т» модели 1922 года, одолженном по такому случаю у профессора-американца, преподающего в университете Киото.

Вернувшись в Киото, они поселились в небольшом, скромном доме, и Хидеми оправдала все надежды Масао, зародившиеся в нем еще во времена их знакомства. Она поддерживала в доме безукоризненный порядок и соблюдала семейные обычаи. Она регулярно посещала ближайший храм, вежливо и гостеприимно встречала коллег Масао, которых он приводил на ужин. Хидеми питала к мужу глубокое почтение. Иногда, расхрабрившись, она подсмеивалась над Масао — особенно когда у него появлялась охота поболтать с женой по-английски. Масао придавал огромное значение знанию иностранного языка и настаивал, чтобы жена научилась английскому; он непрестанно просвещал Хидеми, беседуя с ней на всевозможные темы: о Британской Палестине, о Ганди В Индии, даже о Муссолини. В мире происходило множество событий, о которых, как считал Масао, должна знать жена, и его настойчивость забавляла Хидеми. Масао оказался нежным, внимательным и заботливым мужем, он часто делился с Хидеми своей мечтой иметь много детей. Хидеми смущалась, когда он заговаривал об этом, но как-то прошептала, что надеется подарить мужу много сыновей, которыми Масао будет гордиться.

— Дочерьми тоже можно гордиться, Хидеми-сан, — мягко возразил Масао, и жена с изумлением взглянула на него.

Она считала бы позором производить на свет одних дочерей.

Выросшая в Аябе, Хидеми была глубоко убеждена, что ценность для мужа представляют только сыновья.

В последующие месяцы молодые супруги не только стали добрыми друзьями, но и полюбили друг друга.

Масао по-прежнему был нежным и внимательным, его глубоко трогало множество почти незаметных проявлений заботы со стороны жены. Масао всегда ждала вкусная еда, искусно составленные букеты свежих цветов оживляли токонома — нишу, где висел расписной свиток, самое важное и ценное украшение дома.