Кэт игнорировала его тон, так как внезапно осознала, насколько близки к смерти были она и Дейвид.
Она схватила Хантера за руку.
— Нет! Камень не просто упал. Хантер, неужели вы не понимаете? Я была права. Дейвид Тернберри в опасности!
Хантер с отвращением фыркнул, освободив свою руку.
— Говорю вам, Хантер… — начала Кэт.
— О да, у вас прошло слепое обожание этого человека, и вы всего лишь хотите сохранить его живым!
Она сердито уставилась на него.
— Думайте что хотите!
— Он все еще питает иллюзии, что вы переспите с ним — станете его любовницей.
Хантер явно пребывал в мрачном настроении. И Кэт не хотела, чтобы он понял, насколько близок к правде.
— Этим вечером вы абсолютно бессердечны, и я не хочу больше говорить с вами.
Она повернулась, чтобы уйти в свою комнату. Но он поймал ее за руку и привлек к себе. В его глазах читалась настоящая угроза, а энергия, исходившая от него, казалась почти воспламеняющей.
— Вы не хотите говорить со мной?
— Хантер… пожалуйста!
— Вы принимаете меня за дурака?
— Почему вы думаете обо мне самое худшее?! — воскликнула Кэт.
— Потому что вы готовы продать тело и душу молодому дурню, который не знал бы, что с вами делать, если бы заполучил вас!
— Ну, сэр Хантер, не все обладают вашим обширным опытом в жизни и любви! — с насмешкой ответила она.
— Возможно, это вопрос не столько опыта, сколько подлинного желания и страсти.
— Ах да, вы знаете жизнь. В вас нет нерешительности и неуверенности. Вам нечего бояться, ибо ваша жизнь принадлежит только вам! У вас нет ни родителей, ни возлюбленных, от которых зависело бы ваше будущее.
— Будущее любого из нас зависит только от нас самих!
— Вам легко говорить!
— Легко? Я не вел жизнь в роскоши, как ваш Дейвид. Мне повезло стать офицером армии королевы, сражаться и выжить, поэтому я делаю свою жизнь такой, какой хочу!
— С принцессой в качестве двоюродной бабушки? — усмехнулась Кэт.
— Вы тоже не родились в трущобах. С отцом, который работает на вас и сестру.
— Это не причина так издеваться над Дейвидом! — защищалась она.
— Неужели вы не понимаете, что вы не хотите его?
— А я должна хотеть вас?! — вскрикнула Кэт. Она не знала, руководит ею гнев или разочарование. Ей только хотелось заставить его понять… впрочем, она сама не была уверена, что именно. — Вас! — повторила Кэт презрительно и, поднявшись на цыпочки, прижалась губами к его губам.
Она застигла его врасплох, но, если намеревалась вести опасную игру, он был готов поднять перчатку.
Хантер обнял ее; его язык раскрыл губы Кэт и проник в нежные глубины ее рта. В ней словно взорвался вулкан. Ее ноги ослабели — она поняла, что игра вышла из-под контроля и должна быть остановлена…
Но остановить это оказалось не так легко.
Руки Хантера двигались. Его пальцы скользнули по плечам внутрь халата, коснувшись ее тела.
Халат распахнулся, и прикосновения стали более дерзкими. Ладонь обхватила ее грудь, и пальцы притронулись к соску. Губы скользили по ее шее, спускаясь все ниже…
Кэт дрожала всем телом, ее пальцы впились в его плечи. Халат упал на пол, и она, смутно осознавая, что стоит обнаженная, чувствовала только, как его руки сжимают ее ягодицы, а губы двигаются к низу живота.
Кэт едва держалась на ногах. Пламя страсти уже охватило ее…
Но внезапно Хантер выпрямился, поднял халат и набросил его ей на плечи.
— Мисс Адер, либо я лучший любовник, либо…
Тон и смысл этого «либо» заставили Кэт покраснеть от унижения. Даже великий Хантер Мак-Доналд не мог остановить ее руку.
Звук пощечины отозвался эхом. Хантер вскинул брови.
— Так как вы, кажется, натыкаетесь на достопочтенного Дейвида Тернберри и попадаете с ним в несчастные случаи при каждой удобной возможности, я считаю, дорогая моя, что этим вечером вы должны оставаться здесь. — И он вышел, оставив ее у камина в роскошном халате, который недавно так предательски соскользнул с ее плеч.
Все тело Хантера ныло, кровь кипела, и ему не оставалось ничего, как только уйти, бежать как можно скорее. Он был готов взорваться от ярости на себя и на Кэт.
Хантер шел по Виа-Венето и другим улицам, пока не оказался у Испанской лестницы. Он продолжал свой путь и на следующей площади увидел красивую старую церковь с надписью «Высокая Епископальная церковь Святого Филиппа».
Заинтересованный, Хантер задумался. Путешествующие по континенту толпы англичан и американцев принесли англиканскую церковь в самое сердце папской крепости. Когда он проходил мимо, из церкви выскочил озабоченный священник и чуть было не налетел на Хантера.
— Scusi, scusi![2]
— Все в порядке, отец.
Священник посмотрел на него и нахмурился:
— Англичанин?
— Да.
— И вы нуждаетесь в руководстве?
Хантер покачал головой:
— Боюсь, руководство — не то, в чем я нуждаюсь в данный момент.
Священник склонил голову набок.
— Вы сэр Хантер Мак-Доналд.
— Да. Откуда вы меня знаете?
— Я видел вашу фотографию в газете. Вы на пути в Египет, сэр?
— Да.
— Вы выглядите сильно обеспокоенным. Исповедь полезна для души, хотя мы и англикане.
— Не думаю, но благодарю за предложение.
Священник протянул руку:
— Отец Филбин. Если вы в чем-то нуждаетесь, пасторский дом — вон то старое здание. — Он указал рукой на соседний дом. — Если вы нуждаетесь просто в чашке доброго английского чая, приходите без колебаний.
— Благодарю вас, отец. — Хантер двинулся дальше. Он был уверен, что в его теперешнем мрачном настроении ни один священник не захочет его слушать. Его широкие шаги быстро покрывали расстояние. Наконец Хантер остановился у траттории, заказал выпивку и занял место у одного из столиков на тротуаре.
Это просто безумие, думал Хантер. И теперь, когда кровь остывала, на его губах играла лишь горькая улыбка. Откровенно говоря, ситуация с Кэт была такой, какую он сам заслужил, и, если он сейчас был безумен, то безумие это началось в тот момент, когда он впервые увидел ее, и росло с каждым днем, особенно с тех пор, когда он решил предоставить ей все возможности получить то, что она хочет…
А она хотела не его. Но Кэт была страстной, как обещали ее огненные волосы, и он мог завершить то, что начал, соблазнив ее, достигнув желаемого и выиграв игру, которую, сам не сознавая, он все-таки вел.
В результате он выглядел не лучше мальчишек-студентов, над которыми насмехался.
— Синьор?
Хантер поднял взгляд. Одна из блистательных ночных дам Рима. Скорее куртизанка, чем проститутка, ибо она была элегантно одета, и ее драгоценности выглядели настоящими. Молодая, но практичная, подумал он.
— Per piacere… Oh! Mi dispiace. Inglese?[3]
Хантер кивнул. Как легко улыбаться, думал он, покупать выпивку, общаться деликатно, но с вполне прозрачными намеками, имея дело с таким существом! Как легко утопить свою боль в алкоголе, шагнуть в темноту, где не столько видишь, сколько домысливаешь!
— Да, англичанин, синьорина.
Женщина надула губки с претензией на респектабельность.
— Я жду друга и подумала, что пока могу подсесть к вашему столику. — Ее глаза были влажными и темными, волосы — блестящими, губы — кроваво-красными. Она лучезарно улыбалась ему, решив, что он неплохая добыча, ведь у него наверняка есть деньги, к тому же он хорош собой.
На мгновение Хантер поддался ее чарам. Господи, если бы только он не чувствовал себя так дьявольски разочарованным!
Но что-то заставило его покачать головой.
— Я был бы счастлив угостить вас выпивкой, а столик ваш. Но боюсь, я должен идти.
Он поднялся и подал знак официанту, доставая из бумажника купюры.
— Вы действительно должны уходить? — взмолилась женщина.
Темнота не принесет ему ничего хорошего, подумал Хантер. Ничто не сможет успокоить его.
— Да, должен. — Он оставил деньги и двинулся назад.
В отеле было тихо, когда Хантер вошел в холл и понял, что уже очень поздно. Тем не менее он постучал в дверь Кэт, готовый извиниться.
Дверь распахнулась. Кэт была одета в самую скромную «девственную» ночную рубашку, какую только можно вообразить, а поверх еще и в хлопчатобумажный халат.