Элоиза Джеймс - Безумная погоня

— Это моя вещь! Скорее отберите ее у него! — приказала она Пуританину, но тот в ответ лишь рассмеялся.

— Тогда я сделаю это сама, — сказала она и, пройдя вдоль забора, широко распахнула калитку.

Однако едва Беата сделала шаг, ее ботинок тут же утонул в коричневой навозной лепешке.

Фэрфакс-Лейси с улыбкой наблюдал за ней, и ей даже захотелось высунуть язык, но она передумала — как-никак ей было уже двадцать три года.

— Козел, — произнесла Беата низким, угрожающим тоном, который отточила на своих четырех младших сестрах, — а ну отдай мою одежду!

Козел на секунду перестал жевать и удивленно посмотрел на нее. Тогда она сделала шаг…

К счастью, удар пришелся ей в мягкое место, но все равно он сбил ее с ног, и она с громким хлюпаньем приземлилась у ног Стивена.

— Ох!

Хорошо еще, что ее спутник не рассмеялся; а когда он присел на корточки рядом с ней, в его голубых глазах было столько сострадания, что Беате даже захотелось расплакаться.

— Вы все же добились своего… — сочувственно заметил он.

Беата опустила взгляд и убедилась, что действительно держит в руке измазанный грязью, изжеванный жакет. Ну, раз так, то, может, козел и отомстил ей, зато она лишила его вкусной закуски. Беата прыснула.

— Я даже не догадывался, как сильно вы дорожите вашей одеждой. — Стивен осторожно прикоснулся к ее щеке. В первый момент Беата не поняла, что он делает, и лишь потом сообразила, что он стирает грязь с ее лица.

Не задумываясь, она прислонилась к нему и дала волю смеху, столь же искреннему, как и во времена, когда мир был ярким, свежим и юным.

Однако Фэрфакс-Лейси не пожелал разделить с ней ее веселье. Чтоб он провалился, этот Пуританин! Вот только… Разве не он обладает самыми божественными глазами на свете?

Взяв Беату в охапку, Стивен поднял ее с земли и зашагал к росшей неподалеку березе, где, усевшись, опустил ее к себе на колени.

— Вы, конечно, одержали победу, — флегматично сообщил он, — но я бы на вашем месте не успокаивался на достигнутом…

— Что вы имеете в виду?

— Ваша шляпка.

Хлопнув себя ладонью по волосам, Беата взвизгнула. Лишь сейчас она сообразила, что дождь льет ей прямо на голову.

— Там. — Он сделал выразительный жест в сторону козла, методично жевавшего ее лучшую шляпку. Зеленое перо безжизненно свисало из его рта, подрагивая вместе с жующей челюстью.

С криком ярости Беата рванулась к обидчику.

— Лучше не стоит! — Руки Пуританина сжали ее, словно клещи, после чего он приподнял ее и развернул, отчего она вдруг перестала сопротивляться.

Ее целовал по-настоящему голодный мужчина, и первое, что ощутила Беата, был триумф. Итак, Пуританин только притворялся, что не замечает ее чар. Он вел свою игру и теперь целовал ее так нежно, словно держал в руках ребенка. Он даже не пробовал протолкнуть язык ей в рот, а вместо этого щекотал губами ее губы, играя с ее ртом. Его руки с такой нежностью держали ее голову, что Беата затрепетала. «Наверное, он думает, что я девственница», — совсем некстати промелькнуло у нее в голове.

Когда Стивен потянул ее за волосы, она послушно откинулась назад и, не открывая глаз, позволила ему исследовать ее шею, молча умоляя вернуться и снова поцеловать…

Его ладони уверенно заскользили по ее спине; еще немного, и он переместит их вперед, на ее груди, которые уже томились от…

Эта мысль мгновенно привела Беату в чувство: утром она вовсе не предполагала, что ей придется обниматься в поле, и в ее груди было больше ваты, чем плоти.

Тяжело дыша, она с трудом оторвалась от губ Стивена; при этом ей даже не пришло в голову одарить его еще одним обольстительным взглядом.

— Вы просто великолепны! — В его глазах вновь появилась уже знакомая ей нежность, но теперь козла рядом не было. Протянув руку, он стер с ее щеки засохшую грязь. — Омытая дождем, вы выглядите совсем юной и какой-то… испуганной. Разве вы не хотели, чтобы вас поцеловали? Не мог же я ошибиться…

Беата усиленно соображала, что бы такое сказать, что не прозвучало бы слишком фальшиво, но все заранее заготовленные фразы вылетели у нее из головы.

— Жаль, — продолжал Стивен еще более нежно, — что я не могу предложить брак женщине, которая почти вдвое моложе меня. Придется оставить ваши поцелуи, какими бы сладкими они ни были, более молодому счастливцу.

Беата чуть не разинула рот от изумления. Брак? Разве он не знает, кто она?

— Дело в том, что я тоже не заинтересована в браке, — заметила она довольно небрежно. — Однако, признаюсь, вы возбудили во мне немалый интерес.

Нагнувшись, Стивен поцеловал ее в губы, и Беата улыбнулась, поняв, что с ним у нее не будет проблем; однако когда он отстранился, ее улыбка померкла. И впрямь Пуританин. От его глаз повеяло холодом, теперь они выражали упрек.

— Полагаю, вы изображали сластолюбивую шлюху, только чтобы позабавить нас обоих?

Беата вскинула подбородок.

— Боюсь, что нет. — Она осталась весьма довольна тем, что ее голос прозвучал почти спокойно. — Я изображаю себя, и только.

— Себя? Вы так уверены, что знаете себя?

— Разумеется.

— А вам никогда не хотелось выйти замуж и нарожать детей?

— Никогда.

— Но почему?

— Не хочу быть такой же, как все. Сидеть у камина в кружевном чепце и взахлеб рассказывать о своем выводке — фу, какая гадость! И вообще, не пора ли нам отправиться домой?

В его глазах отразилась неподдельная боль.

— Я чувствую себя настоящим подонком — сначала поцеловал вас в поле, а потом еще и оскорбил.

Беата невольно улыбнулась:

— Ваш поцелуй был вовсе не так плох, и я была бы не прочь увидеть вас в своей спальне; вот только я никогда не навязываюсь мужчинам, а вы, как я понимаю, ищете куда более респектабельную любовницу.

В этот момент Беата приняла решение. Хелен самостоятельно никогда не сумеет соблазнить упрямого Пуританина, и она поможет ей в этом. Она отдаст его Хелен в качестве подарка.

Поднявшись, она вышла из калитки и двинулась через поле. Козел, глядя ей вслед злобными глазами, дожевывал зеленые шелковые ленточки — все, что осталось от изящной шляпки, — но Беату это уже не интересовало, поскольку все ее мысли переключились на очаровательное приключение, ожидавшее их впереди.

К великому облегчению Эсме, миссис Кейбл появилась в гостиной, когда часы показывали десять. Целых пять минут Эсме накладывала на простыню кривые стежки, но продвинулась не дальше чем на длину двух ладоней; поэтому, торопливо свернув простыню, она быстро встала и приветствовала гостью.

— Ах, миссис Ролингс! — восторженно воскликнула миссис Кейбл. — Вам так идет этот чепец! В нем вы словно иллюстрация к Первому посланию к Тимофею, в котором говорится, что жены должны украшать себя стыдливостью и целомудрием, а не золотом и жемчугом.

Эсме застенчиво коснулась головы. Чепец она надела впервые в жизни и теперь чувствовала себя настоящей идиоткой. А ведь в эпоху Ренессанса некоторые особы носили головные уборы с бубенчиками! Трудно представить, что случилось бы, если бы ее заставили сделать то же!

Отмахнувшись от своих фантазий, Эсме поспешила предложить миссис Кейбл чаю.

— О, вы так любезны! — Миссис Кейбл опустилась на кушетку, не проявив к куску хлопчатобумажного полотна, который терзала Эсме, ни малейшего интереса. — Любое тело нуждается в пище, и это факт!

— Совершенно справедливо. — Наливая чай, Эсме безжалостно прогнала образ другой подкормки для тела: такого рода пищу ее гостья вряд ли одобрила бы.

Миссис Кейбл сделала глоток и подняла бровь:

— Это индийский чай, верно? Дорогое удовольствие, но зато как восхитительно! Кстати, я принесла с собой шесть простыней, которые сумела подрубить на этой неделе.

— О, вы поразительно трудолюбивы! — Эсме вздохнула. Сама она могла шить разве что под наблюдением членов кружка, так что никогда не занималась подсчетами плодов своего труда.

— Полагаю, у вас теперь достаточно свободного времени, миссис Ролингс…

Эсме с трудом подавила искушение сознаться, что полный дом распутных гостей доставляет ей массу хлопот.

— Возможно, так кажется со стороны, — промямлила она, но тут, к счастью, в дверях появился Слоуп.

— Леди Уинифред, — объявил он, — и миссис Баррет-Дакрорк.

— О, я так рада вашему приходу, миссис Баррет-Дакрорк! — прощебетала Эсме. — А мы уж думали, что вы развлекаетесь в Лондоне и до конца сезона вас не увидим!