Элоиза Джеймс - Безумная погоня

— О? — удивилась Фанни; похоже, она даже немного занервничала.

— У меня связь с женихом вашей дочери мистером Фэрфаксом-Лейси, и мы каждую ночь наслаждаемся друг другом, сливаясь в экстатическом единении.

Фанни опешила.

— Что вы такое говорите! — визгливо воскликнула она.

— О, если это грех — любить Фэрфакса-Лейси… тогда я согрешу! — ответила леди Годуин стихами и тут же поднялась. — Полагаю, теперь в моем присутствии вы будете чувствовать себя неловко, так что я лучше удалюсь.

Леди Боннингтон подняла брови. Фраза, использованная леди Годуин для нанесения прощального удара, прозвучала как-то странно, неестественно. Насмотревшись за свою жизнь на множество браков и греховных связей, Го-нория сомневалась, что леди Годуин хотя бы раз в жизни испытала «экстатическое единение». Все же лояльность была восхитительным качеством, и леди Годуин, бесспорно, им обладала.

Сохраняя ошеломленный вид, Фанни нервно поглощала лимонную тарталетку, одну из тех, которые никогда прежде не ела по вечерам. Теперь в гостиной остались лишь две закоренелые ревнительницы нравов, у которых, кроме безупречной репутации, ничего другого никогда не было. Ни одна из них не получила за все годы жизни ни единого непристойного предложения.

Фанни деликатно промокнула рот.

— Мне странно, что ты выбрала это место, дорогая Гонория, чтобы пережить сезон, — елейно промолвила она. — Завтра на рассвете я уезжаю, чтобы вернуться в дом леди Пиндлторп, и еще утром сообщила об этом Эсме, а теперь только укрепилась в своем решении. Буду более чем рада, если ты составишь мне компанию.

— Может, тебе все же стоит задержаться и продолжить знакомство с внуком?

— Нет-нет, это слишком болезненно. Эсме не понимает, что скорбь гложет меня всякий раз, когда я думаю о своем дорогом умершем сыне. К тому же, боюсь, мои первоначальные опасения насчет перерождения дочери абсолютно оправдались. Я, разумеется, восхищаюсь твоим великодушием, моя дорогая, но ты большая оптимистка. Ты хотя бы знаешь, что Эсме даже понятия не имеет, от кого родила ребенка?

— Конечно, нет! — ответила Гонория самым спокойным тоном, на какой только была способна. Она все еще не верила, что родная мать станет повторять гнусную сплетню о собственной дочери.

Фанни откусила кусочек тарталетки.

— Я пыталась выяснить это в письмах весьма деликатно, как ты понимаешь, но Эсме ничего не отвечала на мои расспросы, что говорит само за себя, разве нет? Ах, чай совсем холодный. — Она позвонила в колокольчик. — Как я уже сказала, буду очень рада, если ты составишь мне компанию.

Внезапно маркиза Боннингтон поднялась, и Фанни по — . смотрела на нее с изумлением, а когда Гонория стукнула палкой об пол, съежилась, как какая-нибудь застигнутая врасплох горничная.

— Ты никогда никому ни слова не скажешь об отце своего внука, — приказала маркиза.

— Ну, разумеется… — Голос Фанни дрожал. — Я только с тобой поделилась, потому что ты моя самая близкая подруга!

— С этого момента мы больше не подруги. — Гонория выпрямилась. — Если я услышу хотя бы намек на скандал вокруг имени твоей дочери или внука, устроенный не без твоего участия, я тебя уничтожу.

Фанни молчала, глядя на нее широко раскрытыми глазами.

— Я что, не ясно выразилась?

— Что-то я не могу понять тебя, — тонким голосом прощебетала Фанни, — с чего ты взяла, что я стану заниматься таким непотребным делом и распускать сплетни об унизительных поступках моей дочери. — При виде выражения лица Гонории она запнулась. — Нет, конечно же, нет!

Не удостоив ее ответом, маркиза, тяжело ступая, направилась к двери, оставив бывшую подругу в окружении остатков лимонных пирожных и чашек с остывшим чаем.

— И тогда я сказала, что мы проводим вместе ночи в экстатическом единении!

— В чем экстатическом? — изумленно переспросила Эсме.

— В экстатическом единении. Понимаешь, мне больше ничего не пришло в голову. Потом я немного процитировала стихи — те, что давала мне Беата, про «грех любить», и твоя мать тут же пришла в ужас. — У Хелен был торжествующий вид, а Эсме захлебывалась от смеха; она сидела на кровати тетки, обняв Арабеллу рукой за плечи, Хелен стояла перед ними, словно воинственный карающий ангел. Беата тоже была тут — она устроилась в маленьком кресле в углу.

— Тебе не стоило этого делать, — уныло заметила Арабелла, промокая платочком слезы. — Черт, я размазала по лицу всю краску и теперь, наверное, похожа на лесную ведьму.

— Ну что ты, ты выглядишь просто замечательно, — успокоила ее племянница.

— На самом деле Фанни не хотела меня обидеть, — вздохнула Арабелла. — И вообще, она прожила такую трудную жизнь.

— Да уж, — холодно заметила — Хелен. — Простите меня, леди Уидерс, но ваша сестра — просто ядовитая гадина, и мне очень жаль Эсме.

Лицо Эсме осветила печальная улыбка. Однако она не опровергла замечания подруги.

Арабелла в очередной раз шмыгнула носом.

— Что-то я не припомню, когда в последний раз плакала, — озадаченно произнесла она. — На самом деле замечание Фанни меня не расстроило, но… Робби и я, мы так хотели детей, и, когда он умер… у меня была задержка на несколько месяцев. Тогда я и подумала, что, может… может, во мне сохранилась частица Робби. — Она снова шмыгнула носом. — В конце концов доктор сказал, что, вероятно, всему причиной перенесенное горе. — Она промокнула слезы. — Боже, какая же я старая мокрая курица!

— Никакая ты не мокрая курица, — возразила Эсме. — Ты самая храбрая из всех, кого я знаю.

Арабелла грустно усмехнулась:

— Такой комплимент мне еще никто не говорил. Спасибо, моя дорогая.

Улыбка на лице Эсме дрогнула.

— И ты тоже для меня самая дорогая! Никакая мать не смогла бы помочь мне больше, чем ты, Арабелла, и ты, Хелен. Вы были мне лучше любых сестер.

Теперь уже у всех троих дрожали губы, словно они собирались заплакать.

— Я не смогла бы полюбить своего ребенка больше, чем люблю тебя, дорогая, — призналась Арабелла.

Хелен опустилась на стульчик у туалетного столика Арабеллы.

— Вы по-прежнему испытываете сильную грусть, оттого что у вас нет детей, леди Уидерс? Простите, что спрашиваю вас об этом…

Арабелла неуверенно улыбнулась:

— Да, иногда мне и правда становится грустно, оттого что я не узнала радость материнства. Зато теперь у меня есть Уильям — это настоящее лекарство.

Хелен выпрямилась:

— Так вот, я хочу объявить вам, что собираюсь обзавестись ребенком.

Беата, сидевшая молча в стороне, ахнула, но тут же хлопнула себя ладонью по рту.

— Мой беспутный муж уехал в Лондон, и он по-прежнему отказывает мне в разводе, но я решила завести ребенка независимо от своего семейного положения. Если Рис пожелает развестись со мной после этого по причине измены, что ж, так тому и быть, меня это больше не волнует.

— И что же, вы планируете выйти замуж за мистера Фэрфакса-Лейси? — осторожно спросила Беата.

Напряжение в ее голосе заставило остальных трех дам насторожиться.

— За Стивена? Ну нет! — равнодушно ответила Хелен. — Граф вовсе не имеет намерений добиваться моей руки или постели, если уж на то пошло: просто он любезно согласился разыграть спектакль перед моим мужем.

Последовала пауза.

— А что, кто-то собирается выйти за него? Беата сглотнула и неуверенно посмотрела на Эсме:

— По-моему, леди Ролингс — первая в очереди. Эсме от души рассмеялась:

— А что, если я откажусь от своих прав?

— Тогда я выйду за него, — спокойно ответила Беата. — Признаться, я давно этого хочу.

— Браво! — воскликнула Арабелла и бросила носовой платок на туалетный столик. — Я так и знала, что этот мужчина — отличный материал для брака. Разве я не говорила тебе этого, дорогая?

— Теперь осталось самое главное — сделать ему предложение. — Беата вздохнула.

Хелен вытаращила на нее глаза:

— А разве он еще не просил тебя об этом?

— Нет. Он хочет, чтобы за ним ухаживали.

— Какое странное желание! — медленно произнесла Хелен. — А знаете, я пришла к выводу, что с мужчинами действительно нужно держаться совершенно иначе, чем мы это себе представляем.

Арабелла кивнула:

— Если хочешь обзавестись ребенком, то и действовать нужно решительно; вот почему я так быстро выскочила замуж после смерти Робби, хотя и не была влюблена. А теперь мне даже кажется, что я была не совсем в своем уме и просто отчаянно хотела ребенка. Тогда у меня ничего не вышло, но, может, у тебя получится. Хелен кивнула.