Ава Рид - Безумно

Джун тяжело дышит, ее губы приоткрываются, и блеск ее глаз очаровывает меня. Мы стоим неподвижно, ее рука в моей, ее грудь прижата к моей. Я не знаю, где начинается она и где заканчиваюсь я.

– Что это было? – шепчет она с ноткой удивления в голосе.

– А на что это было похоже?

– Что ты умеешь танцевать.

– Похоже, ты не ожидала, что я способен на подобное.

– Хм. Кажется, да, – ее взгляд падает на мои губы. Но я не буду целовать ее.

Пока нет.

Вместо этого я снова начинаю двигаться, заставляю ее кружиться со мной и просто немного развлекаюсь. Джун тоже веселится, и, когда она снова выходит из-под контроля и приземляется передо мной, когда она продолжает танцевать и смеяться со мной, у меня в груди становится так тесно, что я думаю, что вот-вот задохнусь от счастья.

Песня заканчивается, сменяется новой, и внезапно Джун останавливается. Тяжело дышит, ее грудь поднимается и опускается, она стоит передо мной, и мне почти больно, когда ее пальцы отпускают мои и я больше не чувствую ее прикосновения.

– Это было больше, чем танец, – упрекает меня она, и выражение ее лица меняется, становится снова непроницаемым. – Приятного вечера, Мэйс. Желаю тебе насладиться им и получить удовольствие – чем бы ты дальше ни занимался.

Ее манера поведения крайне решительна, она хочет уйти.

О нет, ты не закроешься снова в свою броню, Джун. Только не сейчас.

Я держу ее, не отпуская. И хотя я лишь слегка касаюсь ее запястья, несмотря на то, что она легко может высвободиться, она останавливается. Одним шагом я приближаюсь к ней, становлюсь прямо у нее за спиной. Вокруг нас грохочет клуб, танцуют огни и дрожит земля, а окружающие нас люди в праздничном настроении, полны радости, они в экстазе. Но я вижу только Джун. И в моем мире все замирает.

Я прижимаюсь к ней, наклонив голову вперед, пока мои губы не коснутся ее уха. У меня сбивается дыхание, и она слегка наклоняется в сторону.

– Давай сходим куда-нибудь, Джун.

– Нет, Мэйс.

Это отказ, но не такой категоричный, как обычно.

– Одно свидание, – настаиваю я, и теперь она отдергивает руку и поворачивается ко мне, сердито глядя на меня.

– Ты ведь не думаешь, что теперь я пойду с тобой.

– Объясни-ка мне это поподробнее, котенок.

– Я не стану галочкой в твоем послужном списке, придурок.

– У меня его нет, это неуважительно. Кроме того, я не хвастун.

Озадаченное выражение быстро исчезает с ее лица. Гнев переполняет ее, она даже не может найти подходящих слов, чтобы оскорбить меня.

– Я не слепая, Мэйсон. Последние несколько недель ты ничего не скрывал, напротив, ты как бы размахивал этим списком у меня перед носом, и насколько я не хотела встречаться с тобой раньше, настолько же я не хочу этого сейчас. Мы друзья. Или, по крайней мере, что-то в этом роде, – добавляет она, прежде чем продолжить. – Мы не должны испортить это. Хотя бы ради Купера и Энди.

– Друзья, – бормочу я, прищурившись.

Да никогда в жизни.

Без предупреждения я порывисто наклоняюсь к ее губам, кладу руку ей на шею, обхватив ее сзади, и прижимаю к себе. Зарываюсь ей в волосы и подавляю стон, который пытается вырваться у меня, когда ее губы приоткрываются, и я чувствую прикосновение ее рук к своему телу. Мой язык встречается с ее языком, и они теряются в танце, от которого у меня на лбу проступает пот. Наши сердца колотятся вне времени и пространства, мое дыхание сливается с ее. Я чувствую привкус апельсина и… самой Джун. Ее вздох эхом отражается во мне, она прижимается ко мне, и я обнимаю ее, осторожно поворачивая голову ей навстречу. Я покусываю ее нижнюю губу и наслаждаюсь тем, как она вздрагивает, когда я провожу пальцами по ее шее и правому плечу. О, этот развратный костюм… Я чувствую ее возбуждение и желание – оно так же очевидно, как эрекция в моих штанах и тянущее ощущение в животе. Я хотел бы забрать ее прямо сейчас и унести из моего клуба домой, в свою постель, опуститься перед ней на колени, раздеть и провести с ней ночь.

Друзья… пусть рассказывает эту херню кому-то другому.

Я рывком отстраняюсь от нее, глубоко вздыхаю и смотрю на нее. Этот поцелуй был… Хотел бы я найти для него слова, но мои мозговые клетки сейчас не очень хорошо снабжаются кровью.

– Друзья, – повторяю я хриплым голосом, в то время как кровь приливает к моим ушам и все мое тело дрожит от желания и страсти. – Друзья так не целуются.

Она отпускает меня так, словно ее ударили током, но ничего не говорит. Не произносит ни слова. Ни звука.

Вместо этого она молча отворачивается и удаляется.

Мы еще не закончили. Мы не можем закончить вот так…

Я догоняю ее, встаю перед ней и преграждаю ей путь, притом не касаясь ее.

– Джун, – прошу я, и теперь она вздыхает, прищурившись на мгновение.

– Это ничего не изменит, Мэйс. Я понятия не имею, что…

– Что касается других девушек: это очень легко решаемо. Обещаю, отныне я не буду даже смотреть на женщин. Не говоря уже о том, чтобы говорить с ними.

Это заставляет Джун закатить глаза.

– Дело не в этом. Не только в этом. Но, кстати, думаю, ты и неделю не выдержишь.

Теперь я улыбаюсь.

– Поспорим, кошечка?

– Я не собираюсь спорить. Я не пойду с тобой ни на какое свидание. Мы снова будем просто Джун и Мэйсон. Просто друзьями. Ясно?

– Ты боишься.

– Прости? – Ее глаза сузились в щелочки.

– Ты прекрасно меня поняла. Ты боишься, что тебе это может понравиться.

– Я ничего не боюсь, наглый идиот!

– Тогда не вижу проблемы в том, чтобы поспорить со мной.

Выругавшись, она сжимает руки в кулаки, прежде чем пристально посмотреть на меня и ткнуть мне в грудь пальцем.

– Ты не будешь трогать, смотреть, звонить или делать что-либо с девушками ровно двадцать дней. Ты даже не будешь упоминать их имена. Один неверный взгляд, один неверный порыв в сторону чьих-то округлых грудей – и ты проиграл. Тогда ты никогда больше не будешь беспокоить меня этой ерундой.

– А если я выиграю… – торжествующе добавляю я, – …ты сходишь со мной на свидание. Всего один раз. Одно свидание.

– По рукам.

Я протягиваю руку и смотрю ей прямо в глаза. Она энергично сжимает мою ладонь.

– Тебе конец, Мэйсон, – шипит она, прежде чем в ярости топает прочь, а я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться в эйфории.

Двадцать дней. И я наконец-то получу свидание, о котором просил ее несколько месяцев.

Я перехитрил ее!

Вот как выглядит сумасшествие?

Если мне повезет, это окажется всего лишь дерьмовым сном.

– Нет, я не сплю… – стону я от разочарования и не могу поверить, что попалась на самый старый в мире трюк.

Уловка типа «да ты просто трусишь», которая дразнит наше эго. И Мэйс точно знает, как я ненавижу проигрывать. Этот манипулятивный маленький говнюк.

Тем не менее я еще не совсем отчаиваюсь, ведь, в конце концов, мы говорим о мужчине, у которого, судя по всему, когда-нибудь отвалится пенис от того, как усердно он им пользуется в последнее время. Так что есть шанс, что он проиграет. Есть надежда.

Сегодня воскресенье. Первые четыре дня прошли, осталось шестнадцать. Что плохо, так это то, что я с трудом смогу контролировать, будет ли Мэйс придерживаться наших договоренностей.

– Он будет, – шепчет мерзкий голос в моей голове. Он так сильно хотел этого гребаного свидания, что он все для этого сделает. Ради одной победы.

Поскольку я так подавлена, то решаю направиться к Энди. Уже почти одиннадцать, но, наверное, она еще спит после вчерашней смены. Меня не волнует, что я могу встретиться там с Мэйсоном. Может, мне даже удастся убедить его отменить эту хрень. Мы должны просто забыть дурацкий спор. Это было бы в интересах всех участников.

– «Друзья так не целуются», – тихо передразниваю я, открывая дверь квартиры, с коробкой «Эрудита» под мышкой. Энди придется пройти через это испытание прямо сейчас. У меня чрезвычайная ситуация. Может даже начаться преждевременный кризис среднего возраста.

Оказавшись в квартире, я в изумлении замираю: до меня доносятся голоса. Громкие настороженные голоса. Она проснулась? И уже с кем-то разговаривает? Ха… действительно необычно.