— Шон…

— Лола, — оборвал он меня, засунув руки в карманы. — Неужели, ты не понимаешь? Это невероятная возможность, почему ты вредишь сама себе?

Мои руки опустились к бёдрам.

— Я не… Просто я… — Я просто боюсь. — Там будет кто-нибудь ещё, кто займёт это место, кто-нибудь получше.

— Я не понимаю, — он смотрел куда угодно, но только не на меня. — Я думал, что ты хочешь заниматься музыкой, хочешь стать звездой. Мне казалось, что в этом и заключался весь грёбаный смысл всего.

— Я хочу! Шон, я на самом деле очень хочу! Но ещё не готова к этому. Не сейчас.

Сжав челюсти, мой брат прошел мимо меня.

— Ты права, — язвительно заключил он. — Я думаю, ты на самом деле не подходишь. — Он оставил меня одну, так и не взглянув назад.

Какое-то время я стояла и смотрела ему вслед. Мой разум был такой же отяжелевший, как и мой желудок. Ухватившись за сиденье, сдавливала скользкий материал до тех пор, пока он не издал скрип.   Хорошая работа! — сказала я самой себе. Ты хотела, чтобы он перестал заставлять тебя сделать это, и ты добилась своего. Ударив пяткой по столику между сиденьями я стиснула зубы.

Бл*дь. Он сказал, что я упускаю возможность — наношу вред самой себе. Он был прав? Шон не мог в самом деле думать, что я пройду этот кастинг. Но тогда почему он мне сказал всё это, если на самом деле так не думает? Мой брат знал меня настоящую, как никто другой. Если я когда-нибудь и сомневалась в своих знаниях, мой брат всегда был рядом, чтобы правильно направить меня. Чтобы поддержать…  Он верил в меня.  Так почему же я не верю в саму себя?  Находиться в автобусе дальше — это уже слишком, воздух сдавил мои лёгкие. Вцепившись ногтями в уже и так изрядно порванное кресло, я выскочила за дверь на свежий воздух.

Ухватившись за коленки, опустила свой подбородок и сделала глубокий вдох, потом ещё один. Я продолжала до тех пор, пока мои рёбра не начали болеть…  Слышала вокруг смех людей, буднично общающихся, пока ишла подготовка к отъезду.

Было тепло, и я была вся потная, но мне было всё равно.

Он сказал, что у меня есть час. Один час на то, чтобы решить, собираюсь ли я попытать удачу в том, чтобы стать гитаристом безумных «Four and a Half Headstones».

В группе, которой я одержима с их самой первой песни.

Может у меня и есть шанс. Это то прослушивание, о котором не заявлено на весь мир, без участников, приехавших отовсюду. Мы в середине тура, выбор не особо большой.   Я могла бы…  У меня на самом деле может быть шанс!  Убрав волосы с глаз, я пошла обратно к автобусу «Barbed Fire».  Если я собиралась сделать хоть что-нибудь…  Мне нужна моя гитара.


***


Они арендовали подсобное помещение на ближайшей автозаправке. Очередь из людей, выстроившихся перед дверью, была похожа на дорожку из хлебных крошек.

С одной стороны, сказала я себе, мне нужно идти к Шону и просить его показать мне, где проходит прослушивание. Но всё это выглядело так, будто сюда явился каждый, кто в состоянии держать в руках гитару. И даже те, кто не может. Потерев шею, повесила чехол на плечо и постаралась вести себя естественно, присоединившись к очереди.

Все разговаривали, атмосфера была пронизана шумом и возбуждением. Я слышала обрывки фраз о драке прошлой ночью, и комментарии от людей, которые пришли на прослушивание, только, чтобы иметь возможность встретиться с группой.

Под солнцем, опаляющим мои плечи, я начала сомневаться в принятом мной решении. При таких темпах, я потеряю сознание еще до того, как зайду вовнутрь. Я ни за что, не пролезу через весь этот народ!

 Какое-то движение впереди, у двери, привлекло моё внимание. Там была женщина, её причёска в сплошь состояла из буйных рыжих кудрей, на фоне них её кожа казалась бледной как полотно. Большая часть неё была скрыта под огромной шляпой, а на её изящном носу поблескивали солнцезащитные очки. Она медленно продвигалась вдоль очереди на непомерно высоких каблуках, шепча что-то в уши собравшимся. Наклоняясь к каждому, она либо делала пометку на планшете, который был у неё в руках, либо отсылала человека прочь.

Недовольное бормотание возрастало пропорционально уменьшающемуся размеру очереди.  Недовольные в растерянности удалялись в сторону обочины по мере продвижения таинственной рыжеволосой.

Что происходит? Что такого она там говорит? Почему люди расходятся? Чем ближе она приближалась ко мне, тем туже стягивало мой живот. Беспокойство заставило костяшки моих пальцев побелеть, я вынуждена была спустить свою гитару и прислонить к бедру, чтобы удержать её.

Чёрт, не подходи сюда, не разговаривай со мной.

Так или иначе, я была уверена, что если она заговорит со мной, то скажет мне уходить.

Она собиралась разрушить мою судьбу.

Женщина что-то тихо сказала парню, стоящему передо мной: долговязому пижону, который слушал … он также отвечал ей что-то негромко. Всего лишь одно слово, как мне показалось, но я не расслышала его.  Женщина выпрямилась, кивнула, спросила имя того парня и что-то записала у себя.  Он остался стоять на своём месте, и вдруг, она обратила свои огромные зеркальные очки на меня. Я смогла видеть себя в отражении — я выглядела даже бледнее, чем она.   Спокойно, просто расслабься.  Её идеально накрашенные ярко-красные губы растянулись в незначительную улыбку.

Мне всегда было интересно, как некоторым женщинам удавалось выглядеть столь привлекательно во время гастролей, несмотря на все переезды, и время, проведённое в дороге. Я чувствовала, как её дыхание щекотало моё ухо, когда она нагнулась ко мне, потому что на своих каблуках она была выше меня.

 — Привет, — негромко произнесла она. — Мне нужно кое-что у тебя спросить. Очень быстро. Хорошо?

Сглотнув, я коротко кивнула.

— Да, конечно, спрашивайте всё, что угодно. — Я не знала, кто она такая, но, так или иначе, она определённо работала на группу.   Может, она их менеджер?   Я знакома с музыкой группы, но не знаю всех подробностей их дел.

— Хорошо, — сказала она, постукивая ручкой по своей планшетке. — Только так мы сможем отобрать людей, которых Дрезден захочет прослушать. Ответь честно, желательно коротко. Как ты думаешь, что самое важное в том, чтобы быть хорошим гитаристом?

Вот дерьмо! Почему я не подслушивала парня, стоящего передо мной? Чёрт…чёрт…чëрт… что самое важное в том, чтобы быть хорошим гитаристом? Что это за вопрос?

Она посмотрела на меня, но больше не улыбалась. Нетерпение было написано на её мягких чертах лица, гравий хрустел под её нервно постукивающими каблуками. Мне надо что-то ответить, и сделать это в самое ближайшее время.  Но что она хочет услышать от меня?


Нет, что Дрезден хочет услышать от меня?

Я чувствовала, как от всех этих переживаний мой мозг просто распух. Мой ответ либо уничтожил меня, либо принес мне награду. Я не знала много о Дрездене, не считая того, как он звучал, когда пел. Ну, я знала, что он избил Джонни Мьюза прошлой ночью. Но это мне сильно не помогло. Я не могла ясно мыслить. Я не в состоянии была сказать хоть что-нибудь.

Смотря на рыжую, я облизнула губы сухим языком. Слово, которое вылетело из меня, жило своей жизнью и покинуло моё подсознание еще до того, как я успела остановить его.

— Порядочность.

То, как она скривила свой рот, отклоняясь от меня, заставило моё сердце провалиться. Этот взгляд не принадлежал тому, кто был доволен моим ответом.

— Извини, что ты имеешь ввиду?

Пот стекал по моей спине. Он даже собирался под грудью, причиняя дискомфорт.  Что я имела ввиду?   Это просто вылетело из меня, но… Но это правда, думала я про себя. Это, в своём роде, являлось правдой.

— Э-э, ну. Я думаю, что хороший игрок на гитаре это тот, кто честен с самим собой, с музыкой. Теперь понятно?

Её нахмуренные брови служили отрицательным ответом.

 — Хм, Дрезден сказал мне искать кое-что другое.

Моя кожа похолодела. Поражение съедало мою душу. Своим ответом я всё испортила, загубила свой шанс.

— Могу я ответить еще раз?

 Она колебалась, покручивая ручку между элегантными пальцами.

 — Как тебя зовут?