— Ну что, дорогая, по рукам? Два миллиона тебе на благотворительность, а мне — жену и ребенка?
Как же ей хотелось изо всех сил ударить по его иронично улыбающемуся ухоженному лицу! Но, собрав всю свою храбрость, она открыла рот и чуть слышно сказала:
— Да.
Кристина печально смотрела на окрестности из окна машины — сияющего серебристого «БМВ», а не «демлера», который, как она помнила, Стив водил раньше. Перед ее глазами открывались зеленые просторы пригорода. Она не спросила Стива, куда они едут, и не пыталась заговорить на какую-то нейтральную тему. С самого утра, когда она проснулась в его квартире, но, к счастью, пока не в его постели, она почти не разговаривала с ним.
Кристина не имела ни малейшего представления, куда они едут, и у нее не было никакого желания узнавать это. Единственное, что Стив посчитал нужным сообщить ей после того, как она согласилась на его условия договора, это то, что он отвезет ее в новый дом. Ею до сих пор владело негодование от этой нелепой сделки, которая характеризовала Стива вовсе не с лучшей стороны.
— Не веди себя как трагическая провинциальная актриса, Крис. — Услышала Кристина его голос. — Тебе это вовсе не идет, и к тому же все не так ужасно.
— Ты так думаешь? — тут же вскинулась Кристина. — После всего, что ты сделал? — взорвалась она.
— А что я такого сделал? — поднял брови Стив. — Я всего-навсего предложил тебе сделку, на которую ты по доброй воле согласилась.
— По доброй воле? Да ты намереваешься шантажом заставить меня родить от тебя ребенка! — Кристина опять отвернулась от него и уставилась в окно. — А что произойдет после его рождения?
— А что должно произойти? — недоуменно переспросил Стив. — Я вовсе не хочу, чтобы мои дети росли без одного из родителей, если ты это имеешь в виду.
— Ты предполагаешь, что мы останемся мужем и женой и после этого?
— Я предполагаю, что мы останемся вместе до тех пор, пока наш ребенок будет нуждаться в нас, — заявил Стив, сворачивая с шоссе на узкую дорогу.
Кристина пожала плечами, не желая, чтобы он догадался, какое облегчение она испытала хотя бы оттого, что он не собирается разлучать ее с ребенком и воспитывать его один. Она понимала, что, как бы она ни презирала Стива, что бы она ни думала о нем, она никогда не сможет покинуть свое дитя.
Кристина нахмурилась. Панорама, открывающаяся из окна, внезапно показалась ей знакомой. Ее сердце забилось чаще, так как их путь, видимо, вел в маленький городок, где прошло ее детство. В конце улицы Стив повернул налево. Дорога круто пошла вверх, и хотя Кристина уже давно не бывала здесь, она могла бы пройти по этой улице с закрытыми глазами. Именно по ней Стив отвозил свою маленькую подружку в школу, именно по ней он приехал, чтобы сообщить ей о смерти отца, именно по ней она с дядей Тимом ехала в церковь на венчание.
— Ты купил наш дом? — спросила Кристина, хотя уже знала ответ на этот вопрос.
Ее голос был полон эмоций, которые ей было трудно держать под контролем.
— Я вел переговоры о его покупке еще до нашей свадьбы.
Казалось, Стив был так же спокоен, как всегда, в отличие от Кристины, которая была похожа на птицу, готовую выпорхнуть из машины и полететь к родному гнезду.
— Я хотел сделать тебе сюрприз. Я понимал, как тебе ненавистна сама идея Долли о продаже дома, с которым у тебя так много связано. Когда же оказалось, что в твои планы не входит получение свадебных подарков, было слишком поздно отменять эту сделку.
Стив пожал плечами, как будто удивляясь собственному решению.
— Можно, конечно, было опять выставить его на продажу, но как-то руки до этого не дошли.
Машина завернула на подъездную дорожку к дому, прошуршала по гравию и остановилась у парадного подъезда. На секунду Кристине показалась, что сейчас откроется дверь и отец выйдет им навстречу. Но чудес не бывает, он умер, и какая-то часть ее души умерла вместе с ним.
— Дом выглядит совсем таким же, как и прежде, — сказала она Стиву чужим механическим голосом, когда они вышли из машины.
Как она оказалась здесь, в родном доме, с совершенно посторонним человеком, с человеком, который сегодня ночью...
Стив открыл входную дверь.
— Ты обнаружишь здесь ряд перемен, — предупредил он ее. — Я оставил комнату твоего отца без изменений, но что касается всего остального...
Он замолчал и отвернулся от Кристины, его голос почему-то задрожал. Она вопросительно посмотрела на него.
— Я не думаю, что нам обоим захотелось бы использовать комнаты твоих родителей, поэтому я пристроил новую спальню и зимний сад. Я помню, твой отец часто говорил, что это было мечтой твой матери. У него не хватило духу на это после ее смерти, но мне показалось...
Стив опять замолчал и плотно сжал рот, открывая дверь перед ней, так и не сказав, что же ему показалось.
Кристина вдруг поняла, что она смертельно боится заходить в этот дом, ведь именно по этим ступенькам она выбежала из него, обиженная злыми словами Долли, и именно по ним она вернулась сюда за своими вещами перед побегом в Найроби.
Дом остался таким же, но она сама сильно изменилась за эти четыре года. Теперь она с горечью заметила, что мебель в нем старомодна, а когда-то роскошная красная ковровая дорожка, покрывающая ступени, износилась. Она почувствовала запах заброшенности и запущенности. Облака пыли плясали в солнечных лучах, и толстый серый слой покрывал туалетный столик под венецианским зеркалом, купленным ее родителями во время их медового месяца.
Ее мама была прекрасной хозяйкой, но потом неизлечимая болезнь уложила ее в постель, и дому явно не хватало хозяйского глаза. Что же касается Долли, то ее занимали совсем другие проблемы. Кристине вдруг захотелось снова привести дом в порядок, вдохнуть в него жизнь, наполнить его любовью и радостью...
Стараясь скрыть свои чувства, она повернулась к Стиву:
— Зачем ты привез меня сюда? — Затем она добавила язвительно: — Хотя я не удивлюсь, если ты захочешь зачать этого ребенка на постели моего отца!
Кристина не договорила, испуганная выражением его глаз. В них скрывалась такая очевидная угроза, что слов было не нужно.
— Я привез тебя сюда, потому что теперь ты будешь жить здесь, — сказал он ровным голосом.
— Но ты ведь сам здесь не живешь? — догадалась Кристина.
— Да, я до сих пор жил в Бостоне, но теперь... Я не думаю, что городская квартира — подходящее место для маленького ребенка.
— Но ты все-таки будешь уезжать в Бостон? — настаивала Кристина.
Пусть только он успокоит ее, сказав, что не будет часто наезжать сюда, в этот дом, в ее постель, которую он вынуждает ее делить с собой!
Но вместо того, чтобы честно выложить все начистоту, он вдруг мягко спросил ее:
— Что тебя так пугает в физических отношениях между мужчиной и женщиной, Крис?
— Ничего! — сразу же выпалила она, чувствуя, что ее лицо залила краска. — Я вовсе не секса боюсь, а что-то в тебе... Что-то в твоем...
— Да я тебе не верю, Крис, — прервал ее Стив. — То, что ты еще девственница, говорит о том, что...
— О чем это говорит? — сразу же вспылила Кристина. — Только о том, что я разборчива, в отличие от некоторых.
— Это говорит о том, что тебя страшит что-то, — продолжил Стив, будто вовсе не заметив ее слов. — Ведь это правда?
— Вовсе нет, — страстно возразила она.
Но в глубине души Кристина понимала, что он прав. Она действительно была ужасно напугана. Для нее физические отношения были тесно связаны с чувством любви, и она отчаянно боялась, что занятия любовью со Стивом опять заставят ее полюбить его. Умом она понимала, что этого быть просто не может, но все ее существо противилось этому договору, необходимости делить с ним постель.
В прошлую ночь, когда она лежала без сна в его квартире в Бостоне, она пыталась убедить себя в том, что ее жертва не может сравниться с теми благами, которые получит приют и бездомные дети, что поздно плакать над молоком, которое уже пролито. Но никакие убеждения не могли заставить ее трезво взглянуть на вещи и облегчить тянущую боль в сердце и страх, охвативший ее.
Кристина отошла от Стива и пошла в сторону кабинета отца. Уже почти дойдя до двери, она услышала его сухое замечание:
— Раз в месяц бригада уборщиков приходит из деревни, чтобы навести порядок в доме. В этот раз я попросил их закупить продуктов и заполнить ими холодильник и морозильник. Если они сделали это так же добросовестно, как уборку, боюсь, что у нас нет большого выбора. Может, сходим поужинаем в соседний ресторанчик? У меня там зарезервирован столик. Ты еще не разлюбила итальянскую кухню?