Но боже! Если бы он должен был смотреть на эту пресную улыбку и слушать жеманные "да-с" за завтраком каждое утро, он задушил бы эту женщину через месяц! По меньшей мере. Он был бы безгранично счастлив больше никогда не заговаривать с ней. 

Но тут он с унынием вспомнил, что обещал ей ещё один бесконечный танец. За которым последует ужин. По крайней мере пирожки с крабами должны послужить достаточным возмещением за его мучения. Мистер Девениш очень любил пирожки с крабами. 


– Ну, Хьюго? – к нему скользила Эмилия, расшитый бисером шёлковый шарф струился у неё за спиной в изящном беспорядке. – Что вы думаете? Вы всё выяснили об алмазной копи в Новом Южном Уэльсе? Надеюсь, вы не сообщили ей, что вы дядя Томаса! 

Хьюго хмуро, исподлобья посмотрел на неё. Пятиминутная беседа с крошкой Синглтон вызвала в нём такое сильное расстройство и такое раздражение, каких он давно уже не испытывал. Но так просто сдаваться он не собирался. Он не желал признавать, что почти ничего не разузнал об этой жалкой девчонке. 

Пока. 

Хьюго Девениш не тот человек, который позволит себе быть побеждённым миленькой дикой птичкой. Побеждённым? Он удивлённо моргнул, когда поймал себя на этой мысли. Странное слово в этой ситуации. 

Эмилия с нетерпением дёрнула его за рукав: 

– Хьюго! Что вы ей сказали? Если она обнаружит, что в ваших жилах течёт кровь лавочника... 

– Деви́ца скучна смертельно, – он раздражённо отдёрнул руку и разгладил смятую ткань. 

– Но... 

– В действительности, проведи я больше времени в обществе мисс Синглтон, я бы попал прямиком в Бедлам. Томас должен быть и впрямь доведён до отчаяния, если рассматривает брак с такой донельзя скучной маленькой простушкой, богата она или нет. 

Эмилия с удивлением посмотрела на него: 

– Простушка? Я не думаю, что она так проста, Хьюго. 

Он пожал плечами. 

– Ну, она или глупа, или настолько застенчива, что невозможно заметить разницы. Он закатил глаза. – И эта шепелявость! Невыносимо. 

– Шепелявость? – смутилась Эмилия. – Вы точно уверены, что это та самая девушка, Хьюго? Мисс Синглтон не шепелявит. И я никогда не считала её застенчивой. 

Хьюго гневно навис над своей родственницей: 

– Не шепелявит? Вы оглохли? Всё, что я выжал из несчастной, это дюжину "да-с", адресованную моему жилету. 

Эмилия сощурила глаза: 

– Неужели? Как интригующе. – Приторная всепонимающая улыбка изогнула её тщательно подкрашенные губы: – Хьюго, вы взволновали бедное маленькое создание. Очень, очень занимательно. Она никогда не шепелявила в моём присутствии, и Томас, вне всякого сомнения, никогда о таком не упоминал, а он, я полагаю, обязательно бы мне сообщил. – Внезапно она нахмурилась. – Значит... мисс Синглтон подвержена чарам пожилых мужчин, тогда… 

– Пожилой человек! – возмутился Хьюго. – Мне всего тридцать два, и вы очень хорошо это знаете, Эмилия! И вы, невестушка, имеете передо мной преимущество в возрасте больше чем в десять лет. 

– Чепуха, только семь! – немедленно парировала Эмилия. – Мне пока ещё не перевалило за сорок – нет, я даже говорить об этом не могу. Очень негалантно с вашей стороны затронуть сей неприятный предмет, – она отмахнулась от его возражений. – Дело в том, Хьюго, что я знаю, каким неотразимым мужчина вашего возраста и опыта может показаться только сошедшей со школьной скамьи крошке. 

Хьюго открыл было рот, чтобы возразить, но Эмилия всё продолжала: 

– Она, должно быть, питает к вам tendre [1], нежные чувства, почему бы ещё она шепелявила и вела себя так застенчиво? Послушайте меня, с другими она не так скромна. Спокойная, с милыми манерами, да. Но я нашла её совершенно свободной в общении, ни капли застенчивости. Нет, если у неё к вам появляются tendre, это ещё одна причина, почему вам, вне всякого сомнения, следует держаться вдали от неё. 

– О, не будьте смешны! Как, дьявол всё разбери, я смогу разузнать её подноготную, если мне нельзя и близко подойти? Вы с Томасом скоро окажетесь в луже, если размер её состояния не оправдает ваших ожиданий и окажется не столь привлекательным. 

– Мы также окажемся в луже, если девушка решит, что предпочитает вас Томасу! – раздражённо ответила Эмилия. – Прекратите это, Хьюго! Нет никакой нужды выкатывать на меня глаза в этой вашей отвратительной манере. Я всего лишь утверждаю очевидное. 

– Вздор! Поверьте, нет никакой опасности, что я подпаду под очарование её бесхитростности. 

– Девушка не более бесхитростна, чем вы или я! – Эмилия притопнула ножкой. – Да, она молода и невинна, но в ней нет ни на йоту глупости или застенчивости. 

– Но… 

– И она не заикается. 

– Шепелявит. 

– Шепелявит, ладно, – поспешно продолжала Эмилия, сощурив в запале глаза, – но ясно, что она сражена вашим мужским очарованием, Хьюго, и это всё усложняет. Я так и знала, что вы всё испортите! Вы должны оставить эту девушку, и вернуться к сельской грязи и противным кораблям. Мы с Томасом сами присмотрим за сохранностью этого состояния. Я не буду стоять в стороне и смотреть, как вы ослепляете девочку своей элегантностью, светскостью и... 

– Украду невесту у своего племянника прямо у него из-под носа? – резко оборвал её Хьюго. – Кроме того, что это просто смехотворно, я вовсе не имею намерения жениться. 

– Она ещё не его невеста, они не помолвлены. И... 

– О, ну тогда, если она даже не помолвлена… – вызывающе произнёс Хьюго. – О, да не смотрите вы так! У меня нет никакого интереса к деви́це, или иначе говоря, к её богатству. Я лишь хочу разузнать о ней, что только возможно – как опекун Томаса! И это всё! Выбросьте из головы ваши нелепые подозрения! Я не нуждаюсь в приданом, не говоря уже об алмазной копи сомнительного происхождения. И нет ни малейшей опасности, что я поддамся очарованию молоденькой мисс Синглтон. Отнюдь нет! Я, скорее, хотел бы придушить девицу!

Кит, нахмурившись, заправляла выбившийся локон, стоя перед зеркалом в одной из гостиных, специально отведённых хозяевами для дам. Просто загадка, почему мистер Девениш так интересуется ею. Все эти вопросы об её отце. И о Новом Южном Уэльсе. 

Возможно, леди Норвуд и мистер Девениш думают, что Кит охотница за состоянием, нацелившаяся захомутать какого-нибудь лорда Ей придётся унять их подозрения. На её планах может пагубно сказаться, если любопытствующий мистер Девениш копнёт слишком глубоко и обнаружит, что мисс Кэтрин Синглтон на самом деле мисс Кит Смит, Кэтлин при крещении, и не принадлежит к аристократическому семейству. И что её отца изгнали из Нового Южного Уэльса и из многих других мест из-за жульничества в карты. И даже хуже. 

Если это выйдет наружу, случится ужасный скандал, и прежде всего пострадает бедная Роуз Синглтон. Но если только это возможно предотвратить, Кит не допустит ничего подобного. Что бы ни случилось в её прошлом, Роуз оставалась простодушным, чистым, с щедрым сердцем человеком, и Кит не позволит, чтобы из-за неё было запятнано имя такой милой женщины. 

Ей как можно скорее нужно поговорить с Томасом и объяснить, что у неё нет к нему никакого интереса. И если он не выслушает её в этот раз, она проявит настойчивость. Как только выяснится, что Томас ей безразличен, мистеру Девенишу не понадобиться больше копаться в её прошлом. 

Сбивающие с толку своей бесцеремонностью навязчивые вопросы мистера Девениша можно было сравнить с фехтованием – волнующе, но опасно. Она подозревала, что находиться в его обществе слишком часто представляло угрозу не только для её планов, но и для её душевного спокойствия. 

Итак, она позволит себе ещё одну встречу с большим злым сторожевым псом, а затем… 

– Ох! Мне очень жаль! 

Мысли Кит были прерваны молоденькой девушкой, которая буквально врезалась в Кит, когда, спотыкаясь, вошла в дамскую гостиную. 

– С вами всё в порядке? – спросила Кит. 

Девушка – надо сказать, прелестнейшее создание – несколько мгновений смотрела на Кит, и вдруг долго копившееся, по всей видимости, в этой юной душе напряжение прорвалось бурным потоком слёз. 

Кит усадила рыдающую дебютантку на обитую бархатом скамью и принялась её успокаивать. Она встречала эту девушку и прежде, на многих светских мероприятиях – как и Кит, та только начала выезжать.