Элизабет кивнула:
– Но я буду ждать тебя, пока все не кончится. Сколько бы ни потребовалось времени. И тогда ты расскажешь мне о своих планах. Ладно?
– Посмотрим. – Джеффри уклонился от прямого ответа.
Весь путь до дверей спальни он шел рука об руку с женой. Но у входа Элизабет даже не попыталась его поцеловать. Это обескуражило барона: он уже привык к эксцентричным выходкам супруги и сейчас чувствовал себя разочарованным. Но на раздумья у него времени не было – до наступления ночи предстояло еще очень многое сделать.
Укутанный в одеяло, Томас крепко спал.
– Его мучили кошмары, и он во сне кричал, – сообщил оруженосец Джеральд.
– Спасибо, что присмотрел за братом, – поблагодарила юношу Элизабет. – Когда ты с ним рядом, мне за него не страшно.
От похвалы оруженосец вспыхнул и предложил перенести ребенка к себе, но девушка отказалась – брата обещали забрать и Роджер, и дед.
Оставшись одна, Элизабет сбросила туфли, села на кровать и принялась распускать волосы. Интересно, куда запропастился Элслоу? На ужине деда не было, а она не нашла случая спросить у Джеффри, почему он отсутствует. Исчез, и все. Скорее всего сам так решил. Элизабет не представляла, как бы старик сдержался в присутствии Белвейна.
Томас заволновался во сне. Девушка вытянулась рядом и, каждый раз, когда он вскрикивал, гладила его по спине. Ее голос успокоил мальчика, и вскоре его дыхание снова стало глубоким и ровным. Вскоре заснула и сама Элизабет.
Джеффри вернулся только на рассвете и застал жену, спящей в платье поверх одеяла. Рядом, крепко прижимаясь к сестре, сладко посапывал Томас. Барон заметил, что на Элизабет нет туфель, и улыбнулся: босоногая, жена казалась ему совсем беззащитной. Он взял мальчика на руки и направился к двери, за которой ожидал верный Роджер.
– Отнеси к деду, пусть спит с ним, – приказал он тихим голосом.
Потом закрыл засов и обернулся к жене. Сон Элизабет показался Джеффри таким невинным и мирным, что он долго не решался ее раздевать. Только молча смотрел. Но, задумавшись, выпустил из рук меч. Стальной клинок упал на каменный пол; грохот раздался такой, что из могилы восстал бы мертвый, жена же только перевернулась на живот.
Скинув одежду, Джеффри принялся раздевать Элизабет. Миниатюрная застежка на ее платье никак не поддавалась его негнущимся пальцам. Но он не сдавался, пока не раскрыл крючок. Он еле сдержался, чтобы не погладить податливое упоительное тело, открывшееся взору. Как прекрасна его жена и какая сильная личность скрывается за внешней хрупкостью. Джеффри расправил одеяло и укрыл жену.
– Пусть поспит, – пробормотал он. Тяжело вздохнув, Джеффри вернулся к лежащему на каменных плитах мечу, поставил его по другую сторону кровати и только после этого лег рядом с Элизабет.
Неожиданно дала себя знать едва зажившая рана, и какое-то время он ерзал, устраиваясь на спине. Мелькнула мысль подложить руку жене под голову и прижать к себе, но тут выяснилось, что у Элизабет было такое же намерение, и она оказалась проворнее: прежде чем Джеффри успел увернуться, она закинула ногу ему на бедра. Громкий стон барона подтвердил, что жена угодила точно в цель.
Как ни старалась Элизабет унять хохот, у нее ничего не вышло.
– Так ты, миледи, не спишь?
Удивление в голосе мужа развеселило ее еще больше.
– А разве могло быть иначе?
– И с каких пор?
– С тех самых, как ты отворил дверь. – Элизабет снова прыснула и попыталась перекатиться на бок, чтобы прижаться к супругу, но он придавил ее руками к постели. В глазах мелькнуло недовольство.
– Вот, значит, как – ты позволила себя раздеть, хотя сама не спала. И это вместо того, чтобы раздевать меня, – грубовато воскликнул он.
– Еще одно правило? – кокетливо спросила Элизабет.
– Да. И ты его нарушила, – объявил Джеффри.
В глазах промелькнули насмешливые искорки и, повернувшись на бок, он прижался к ее груди.
– И много их еще? – задохнулась Элизабет. Ей становилось все труднее поддерживать шутливый разговор. От близости мужа всколыхнулась жаркая волна в животе, захотелось, чтобы Джеффри ее поцеловал.
Он тут же уловил желание в ее взгляде и улыбнулся:
– Позволяю тебе самой изобрести для себя наказание.
– Приговариваю себя к поцелую, милорд, – с притворной обреченностью проговорила она.
– И только-то?
Элизабет не ответила, продолжая смотреть на мужа, но от этого взгляда его страсть полыхнула громадным пожаром и опалила бедра. «Не спеши, – сказал он себе. – Не спеши ради нее!»
– Поцелуй меня, Элизабет. Но сначала скажи «Джеффри», – прошептал он.
– Зачем? – удивилась она и, приподнявшись на локте, заглянула в глаза.
– Потому что я люблю твой голос, и ты никогда не произносишь моего имени.
– Как тебе угодно, Джеффри, – прошептала Элизабет прямо в ухо и, увидев, что муж улыбается, спросила:
– А теперь я тебя поцелую. Можно?
– Можно, – ответил муж.
– Тогда иди ко мне, милорд, – она застыла в ожидании.
Джеффри не шелохнулся. Элизабет принялась барабанить пальцами по его груди, но и это не возымело действия.
– Я слишком устал, – пробормотал он. – Иди ты ко мне.
– Настолько, что не в состоянии даже повернуться? – Элизабет изо всех сил старалась изобразить раздражение.
– Именно настолько. И приходить всегда должна ты. – Голос Джеффри окреп и зазвучал требовательно, а она никак не могла сообразить, что он хочет сказать.
Недоумевая, она села в постели и забросила за плечи волосы. Джеффри удержался, чтобы не коснуться жены. Ему почему-то хотелось, чтобы на этот раз инициативой завладела она. Но барон не знал, как ей это объяснить, поэтому просто лежал, подложив под голову руки, и улыбался.
Предвкушение ласк возбуждало Элизабет, но она старалась не показывать вида: если Джеффри поймет, что жену к нему тянет, то получит еще одно оружие против нее. Этому не бывать, решила она. Пусть сначала распалится сам, разожжет в себе такое же желание.
Элизабет склонилась к мужу так, что губы ее почти слились с его губами, но в последний миг, передумав, она поцеловала его в подбородок. Джеффри давно не брился, и жесткая щетина уколола кожу. Элизабет улыбнулась и поцеловала его снова, но теперь уже в грудь. Джеффри не проронил ни звука, но его дыхание участилось, и Элизабет поняла, что он не остался к ней равнодушен. Губы скользнули ниже, зарылись в жесткие кудри, отыскали на груди розоватые кружочки, язык обвел каждый. Муж вздрогнул, но опять не сказал ни слова. Элизабет гортанно рассмеялась. Она ощущала себя соблазнительницей и нимфой, обладавшей над мужчиной абсолютной властью – он повиновался любому ее порыву, и это чувство было упоительно.
Но вот ладони Джеффри коснулись ее щек, слегка сжали, приподняли голову.
– Так где же мой поцелуй? – раздался низкий, бархатный голос.
– Куда ты хочешь, чтобы я тебя поцеловала? – кокетливо спросила она. – Сюда? – палец невинно дотронулся до губ. – Или сюда? – уперся в подбородок. – Или, может, туда, – рука оказалась у него ниже пояса.
Элизабет поняла, что муж вот-вот потеряет самообладание, которое она отнимала у него по крупинке. А Джеффри, в свою очередь, поражался ее откровенной игре. Разум продлил бы представление дольше, понаблюдал бы, как поведет себя жена, но над телом уже властвовало всепоглощающее желание, которое с каждой секундой становилось болезненнее и сильнее.
– Целуй сейчас же. – Он погладил плечи жены, стараясь смягчить хрипоту в голосе.
– Как тебе угодно, Джеффри, – прошептала Элизабет.
Она больше не улыбалась. Тесно прижавшись к нему, потянулась ко рту. Поцелуй прерывал игру обеих сторон. Губы Элизабет раскрылись, готовые принять язык мужчины. Искорки страсти вспыхнули ярким пламенем, и в голове у нее помутилось. Ей казалось, что поцелуем напиться невозможно, и чтобы удержать мужа в этом сладостном плену, она обхватила его голову руками.
Не прерывая поцелуя, Джеффри перевернул Элизабет на спину. Сладостный вкус жены в сочетании с ароматом эля, возбудил жажду остального. В спешке руки грубо ласкали тело, а когда оказались у бедер и ощутили влагу, барон понял: жена на той же вершине страсти, что и он.
Ждать больше не было сил. Элизабет раздвинула ноги и выгнула спину. Она жаждала принять мужа в себя. А он дышал так тяжело, что не мог выговорить ни слова, и одни только стоны свидетельствовали, как она ему угодила и насколько велико его желание. Одним могучим рывком Джеффри оказался глубоко внутри. Элизабет, закричав, попыталась освободиться.