- Знал - что? - тихо спросил Дэвид.
- Женщины, с которыми я встречаюсь, требуют пять сотен только для того, чтобы держать служанку в туалетной комнате. А эта рыбная женщина… Она встречалась со мной только при условии, что я внесу очередной вклад на содержание ее китов.
- Так в чем же твоя проблема? - спросил Дэвид. - Почему ты такой мрачный?
- В том, что мой братец дурачит меня, заставляя тратить время в этом городишке, ходить по детским магазинам и таскать коробки со старыми елочными игрушками. Открывай же дверь, ну? Да нет, от себя, а потом поверни ручку. Это твой телефон сигналит или мой?
- Мой, - ответил Дэвид, уже войдя в дом. - Да, - сказал он в трубку. - Да да, хорошо. Выезжаю немедленно. - Выключив телефон, он с сожалением посмотрел на Эйми, Джейсона и малыша. - Я должен ехать. Авария.
- Мне очень жаль, - вздохнула Эйми. - Уезжаешь после всего того, что сделал…
- Да, досадно, - добавил Джейсон и распахнул дверь перед своим младшим братом. - Но когда речь идет о работе, нужно ехать.
Дэвид, нахмурившись, пошел к двери.
- Может быть, - сказал он, - мы сможем нарядить елку завтра. Мне бы так хотелось увидеть выражение лица малыша, когда он впервые увидит огни гирлянды.
- Мы снимем на видео, - быстро ответил Джейсон. - А теперь все же езжай, пока кто-нибудь не умер.
- Ты прав. - Дэвид с сожалением посмотрел на Эйми. - Увидимся… - Он не успел закончить фразу, потому что Джейсон захлопнул дверь перед его носом.
- Вы с ним не слишком то ласковы, - заметила Эйми, изо всех сил стараясь нахмуриться, но от Джейсона не ускользнула улыбка, мелькнувшая на ее губах.
- Действительно, не слишком, - согласился Джейсон. - Но зато теперь у нас на двоих больше еды. А кроме того, я куда лучше его умею украшать елку.
- Правда? Вам придется посостязаться со мной. Украшенные мною елки приводили в восторг Санта Клауса.
- Я так хорошо украшал елку, что Санта Клаус не хотел уходить из моего дома, и мне приходилось выталкивать его прямо в снег, а когда он все же не уходил, я вывозил его салазки и вываливал на них все его подарки.
Эйми рассмеялась.
- Вы победили. Давайте посмотрим, что в этих коробках.
- Нет, сначала поедим. Я хочу испытать это новое детское питание на Максе и узнать его мнение. Этот камин работает?
- Лучше, чем печка, - ответила Эйми.
- Повторяю: этот камин работает? Эйми усмехнулась.
- Если полностью открыть заслонку и разжечь огонь у самой задней стенки, все будет в порядке. В противном случае он немного дымит.
- Вы ведь умеете с ним обращаться, не так ли?
- Ну, скажем, у меня в холодильнике как-то была свинина для отбивных, и когда я впервые попыталась разжечь в нем огонь, она тут же превратилась в копченый окорок.
На этот раз рассмеялся Джейсон, и тут же стал смеяться Макс, хлопая себя по ногам и едва не свалив мать со стула.
- Тебе это кажется смешным, да? - спросил Джейсон, сам продолжая смеяться, взял мальчика и подбросил его высоко в воздух. Макс пришел от этого в такой восторг, что стал пронзительно кричать, пока на смену смеху не пришла икота, и тогда Джейсон его пощекотал, и Макс завизжал еще громче.
Когда Джейсон крепко обнял ребенка, Эйми посмотрела на него так, как на него не смотрела ни одна женщина.
- Вы очень милы, мистер Уилдинг. Очень милы.
- Хотите называть меня просто Джейсон?
- Нет, - ответила она, отвернувшись. - Я подогрею обед, разожгите это дымящее устройство.
Ее отказ называть его по имени почему то понравился Джейсону. Он усадил Макса на пол и стал разжигать камин. Это заняло немало времени, потому что каждые три минуты Джейсон отрывался, чтобы вызволить Макса из угрожавших его жизни положений. Наконец камин разгорелся и при этом не слишком дымил. Макс заинтересовался ею часами фирмы «Брейтлинг» (штучного изготовления - нигде таких больше не будет), когда Эйми вошла в комнату с громадным подносом, полным всякой снеди. На нем стояли также бутылка вина и два бокала.
Джейсон взял с подноса один из бокалов, любуясь переливающимся разными цветами хрусталем. «Уотерфорд».
- Дэвид знает как жить, не так ли?
- Я чувствую себя виноватой, принимаясь за эту еду без него, - вздохнула Эйми. - В конце концов его кормит профессия.
- Вы всегда можете положить еду в холодильник, и он съест свою долю завтра.
Эйми посмотрела на великолепную еду, разложенную на подносе. Салат из молодого латука и овощей, жаркое из баранины, картофель… Она оглянулась на Джейсона.
- У меня нет пластиковой упаковки.
- Это решает дело. Значит, нам придется съесть все это самим.
- Пожалуй, да, - серьезно сказала Эйми. Они рассмеялись и взялись за вилки.
Макс сидел на коленях у Джейсона, с громадным фартуком на шее, и ел все, что ему предлагали. Как бы Эйми ни была уверена в том, что ему не нравится твердая пища, это опровергалось тем, с каким удовольствием Макс уплел целую баночку мяса ягненка с перцем, после чего принялся за картофельное пюре с чесноком с тарелки Джейсона.
- А я думала, что маленькие дети любят пресную пищу, - удивлено заметила Эйми.
- Пресную пищу не любит никто, - пробормотал Джейсон.
Спустя полчаса Эйми кормила Макса грудью, пока он не уснул с ангельской улыбкой на лице.
- Как вы думаете, что сделало его таким - еда или его новая комната? - спросила она, с обожанием глядя на сына, лежащего в новой кроватке.
- Думаю, что он чувствует себя счастливым потому, что у него есть так любящая мать, - улыбнулся Джейсон покрасневшей Эйми.
- Мистер Уилдинг, поскольку мне не приходит в голову ничего другого, я полагаю, что вы флиртуете со мной.
- Похоже, произошло нечто странное, - ответил он. А потом, когда она, как ему показалось, смутилась, добавил:
- Пойдемте, женщина, пора украшать елку.
Джейсон был уверен, что за всю свою жизнь ему не было так приятно украшать елку, как с этой женщиной. Детьми они с Дэвидом жалели о каждой минуте, потраченной на это занятие. В отсутствие женщины в доме там не было ни запаха печеного теста, ни звуков музыки, а был лишь отец, который всегда на всех сердился. Он ставил елку, иначе его сестра пилила бы его весь год, твердя, что ей нужно воспитывать мальчиков, а не своего ленивого брата.
Теперь, когда Джейсон натягивал гирлянду, которую разматывала Эйми, он вдруг обнаружил, что рассказывает ей о своем детстве. Он не вдавался в объяснение того, почему рос с Дэвидом, хотя тот предположительно был лишь его кузеном, да она и не спрашивала его об этом. В свою очередь Эйми рассказывала ему о своих детских годах. Она была единственным ребенком у матери одиночки, а когда спрашивала, кем был ее отец, мать отвечала, что это не ее дело.
Обе их истории были достаточно грустными и определенно несли на себе отпечаток одиночества, но, рассказывая их друг другу, они обменивались шутками, и Эйми пыталась выяснить даже, кто из их родителей был сварливее. Мать Эйми была фанатически чистоплотной женщиной и ненавидела Рождество из-за обедни, а отец Джейсона терпеть не мог нарушений заведенного им порядка.
- Как красиво, - сказала наконец Эйми, отойдя от елки, чтобы лучше ее видеть.
- Жаль, что у меня нет с собой камеры, - заметил Джейсон. - Эта елка заслуживает того, чтобы ее увековечить.
- У меня нет фотоаппарата, но я могу… - Эйми оборвала себя и улыбнулась Джейсону. - Вы кончайте развешивать мишуру, а я подготовлю небольшой сюрприз. Нет, не поворачивайтесь, смотрите вон туда.
Джейсон слышал, как она поспешила в спальню, потом вернулась и уселась в безобразное кресло, расписанное подсолнухами. Джейсону до смерти хотелось узнать, что она делала, но он так и не оглянулся. Он еще не успел повесить последнюю из блесток, как Эйми сказала, что он может повернуться.
Джейсон увидел в ее руках лист плотной бумаги, а на коленях карандаш и какую-то книгу. Он взял бумагу и посмотрел на нее. Это был восхитительный набросок, изображавший его, боровшегося с путаницей проводов электрической гирлянды на фоне елки.
Изображение было несколько своеобразным, с оттенком юмора и в то же время проникновенным, каким-то образом передававшим любовь, которую он вкладывал в свое занятие.
- Но это же очень хорошо, - воскликнул, садясь на диван, Джейсон.