— К тому же ты всегда недооценивала влияние прессы, — вставила Пэмми Петри, глава фирмы «Петри паблик релейшнз», затянутая в кожу, усеянную горным хрусталем. — Посмотри на Элану Стьюарт. Она действительно сделала все, чтобы привлечь к себе всеобщее внимание. Она выходила замуж за Рода так, что об этом знали все, и рассталась с ним публично, так что стоило только открыть газету, как с нее на вас смотрели ее фотографии с малышами Рода. Теперь она получает фантастические алименты и имеет шикарное жилье. Почему? Потому что кому же хочется — пусть даже это будет и рокер — выглядеть последним подонком, который не желает заботиться о своих детях? Если бы ты была поумнее и продержалась с Диким Биллом хотя бы пару лет, завела бы ребенка или двух, запечатлела это на тысяче фотографий, где бы вы были?
— Завести ребенка или двоих? Продержаться пару лет? — взорвалась Крис. — Как бы я смогла это сделать? Как только он женился на мне, он перестал со мной трахаться. А однажды, когда я поехала по магазинам в Сакс, он переселил одну из своих певичек в мою кровать, а все мои вещи отнес в гараж. У меня даже не было ключа от гаража!
— Дело в том, что рано или поздно они все загуливают, — раздался мрачный голос Рей Питерс, женщины средних лет, автора многих комедий, которая была одета в оранжевый спортивный костюм и желтые кроссовки. — Когда ты их притягиваешь, то они тоже вызывают волнение, но как только перестаешь думать о том, что именно делает тебя привлекательной, остается просто их нянчить: тереть спинку, готовить им ванну, смешивать коктейли для них, заниматься их выходами в свет и слушать вечное нытье о том, как им трудно живется. Мораль: если подчинить свою карьеру и интересы карьере и интересам мужа, то окажешься по горло в дерьме, причем без лодки.
— Есть действительно умные женщины. Посмотрите на Эми. Она не бросила свою карьеру ради Стивена. Теперь у нее не только куча денег — около сотни миллионов, ребенок от Стива и ребенок от ее нынешнего дружка: она ухитрилась сохранить хорошие отношения со Стивом, они нередко ужинают вместе.
— Да, это здорово, что Спилберги остались друзьями.
— А еще — у Эми хватает денег, чтобы не убиваться на работе. Она теперь может выбирать то, что ей нравится.
— Да Бог с ней, с Эми, посмотрите на нашу Хани. Она будет продолжать работу, кроме того, заполучит Краун Хаус, да еще двести пятьдесят миллионов в придачу!
«Да, но у меня не будет того, что я действительно хочу, — подумала Хани, — и уж конечно, не будет дружбы с Джошуа».
Она взглянула на Сэм, взглядом умоляя ее «Спаси меня!», и Сэм взяла ее под руку:
— Извините нас, но я хочу немного покормить Хани. Только подумайте об этих двухстах пятидесяти миллионах. Представляете, сколько ей придется затратить калорий.
Прежде чем они отошли, раздался скрипучий голос Рей:
— Возьми эти деньги, Хани, и сделай на них что-нибудь по-настоящему серьезное.
Хани засмеялась:
— Что я должна сделать? Начать выпускать журнал, создать еще один фонд?
— На деньги, полученные после развода, ты должна начать новую жизнь и в то же время покажи этому Джошуа — докажи ему, что можешь добиться кое-чего, причем объясни это ему на его собственном языке, — Сэм говорила серьезно.
— Новая жизнь? А что ты называешь «его собственным языком»?
— Чего ты всегда хотела? Стать настоящей актрисой. Это и будет для тебя новая жизнь. А что самое главное для большой шишки?
— Думаю, его компания «Ройял продакшнз».
— Вот именно! Он любит «Ройял продакшнз» больше всего на свете, и если ты на деньги, полученные как компенсацию за развод, купишь студию, — настоящую студию, которая снимает настоящие фильмы, а не всякую чепуху для телевидения, а затем сделаешь хорошую вещь, на которую, как он говорил, ты не способна, — разве это не будет для него полезной клизмой? Это покажет ему, что ты никогда не была телевизионной куколкой. И если ты добьешься успеха, то вот тут-то ты его и поимеешь!
— Но…
— Не теперь. Вон пришли еще девушки. Улыбнись и возьми немного пудинга. Это должно быть очень вкусно, потому что мачеха наняла для стряпни какую-то поварскую звезду. Норе надо отдать должное, она всегда умеет заполучить самое лучшее и самое модное в области кулинарии. — Сэм положила немного сладкого на свою тарелку и попробовала. — М-м-м… это действительно вкуснятина.
Однако Хани едва попробовала свой пудинг, раздумывая над тем, что ей только что сказала Сэм. Она соображала: имела ли в виду Сэм какую-нибудь определенную студию, чтобы «поиметь» его.
Вообще-то проект казался заманчивым. За все те годы, что они были женаты, она, по правде говоря, ни разу «не имела» его в переносном смысле этого слова. Хотя и в буквальном тоже имела не так уж часто. Обычно именно он имел ее, хотя иногда она и пыталась принять более агрессивное положение сверху. Это давало ей возможность выбирать: постепенно впустить его в себя или же яростно наброситься на него. Задать тон, выбрать ритм — яростно-неистовый или же мучительно-медленный. Заставить его кричать от невыносимого желания или же умолять ее ускорить движение, или же, наоборот, замедлить… Нет, он не так уж часто позволял ей это. Джошуа был способен наслаждаться жизнью, любовью и сексом, лишь когда командовал сам.
Если быть откровенной с собой, и развод, и ее требования были по-настоящему связаны лишь с этим — ей хотелось «иметь его», — и дело было не в мстительности или самооценке, даже не в деньгах, которые она честно заработала. Может быть, с самого начала это и был развод, «чтобы поиметь».
Она подняла глаза и встретила взгляд Норы, Хани была поражена печальным выражением лица Норы. Но когда их глаза встретились, оно резко изменилось. Интересно, подумала Хани, о чем Нора думала, что так расстроило ее.
Совсем недавно она поздравила ее с блестящим разводом, блестящим из-за денег. Однако во время свадьбы Нора поздравляла ее с блестящим замужеством, которое, по Нориному определению, включало в себя любовь, удобство, удовольствие (читай — секс) и деньги. Но у замужней или разведенной — деньги у Хани были. Может быть, Норе грустно из-за того, что Хани потеряет привычное наслаждение?
Он был сверху, его полные губы дразняще ласкали ее губы, затем мучительно медленно спускались к ее горлу, плечам, груди. Он брал в рот ее соски — эти два бугорка, такие же твердые в своем желании, как и его напрягшийся член, которого она так хотела и о котором так умоляла его.
Всегда дело кончалось тем, что она выпрашивала это последнее проникновение, окончательное завершение, как будто он хотел оставить самое лучшее себе. И снова она обещала себе никогда не просить — ни его любви, ни его тела, ни всего того, что он мог дать ей.
Вряд ли Нора жалела ее потому, что она лишится наслаждения. В конце концов, это Голливуд, а секс был самым дешевым товаром Голливуда. Кроме того, Нора не могла знать, приносил ли ей секс наслаждение, разочарование или оставлял ее равнодушной.
Сожалела ли Нора о том, что она теряет любовь?
Но любовь это такая обманчивая вещь, здесь никогда ничего наверняка не знаешь. Любил ли он ее по-настоящему? Как только что сказала Сэм, он больше всего на свете любил «Ройял продакшнз», а на втором месте, наверное, был Краун Хаус. Так что если она отберет у него дом, то, по крайней мере, у нее будет одна из двух вещей, которые он любил больше всего. Даже сейчас она не знала, занимала ли хотя бы третье место в этом списке.
И что могла знать Нора о любви, чего бы не знала она сама? Она в очередной раз, может быть, уже в сотый, подумала: было ли у Норы хоть одно замужество по любви? Вероятно, найдя ответ на этот вопрос, она поняла бы, почему Нора с такой печалью смотрела на нее…
— Когда этот адвокатишка дал мне на выбор четыре варианта, которые, как он говорит, всегда предлагают своим клиентам, — переговоры, суд, капитуляция или убийство, — я не сомневалась. Я сказала, что согласна только на убийство своего Джека! — Произнося это, Дон Харрис так яростно крутила на пальце кольцо с изумрудом, как будто это была шея ее мужа. — Я знала, что Джек обманывает меня с половиной города, и также знала, что ему придется немалую сумму выложить за то унижение, которому он меня подверг. Я не только хотела получить половину всего того, что у него было, включая его сапфировые запонки, я жаждала его крови.