Элла Уорнер - Близки как никогда…

— Я был ужасно растерян, — покаялся Брайан. — И не хотел признаться даже самому себе, насколько ты важна для меня. Я говорил себе, что волнуюсь только за ребенка. Но, Джой, это к тебе я вернулся, а не только к ребенку.

— Не в-верю, — простонала она.

— Богом клянусь! Я хочу всегда быть с тобой!

— Никогда раньше… ты мне… не говорил… — И Джой снова разрыдалась.

— Говорил, — настаивал Брайан, — в тот день, после обследования, помнишь?

— Ты меня не любишь…

— Черт тебя побери, Джой, говорю же, что люблю! Спроси кого хочешь: моего отца, твоих родителей! Они скажут, что я люблю тебя. Я заставил твоих родных понять, что мною движет не только любовь к будущему малышу. И еще я сказал им, что во всем виноват этот ублюдок Бен.

— Бе-ен? — сорвалось с губ Джой.

— Ну да, кто же еще! До того тебя довел, что ты разучилась полагаться на других. Этот парень не любил никого, кроме себя!

Джой тяжело дышала, слова давались ей с трудом.

— Ты ведь… женился на Джозефин… всего через три месяца… после…

— Потому что был дурак. — Брайан продолжал изо всех сил разминать поясницу Джой, не обращая внимания, что начинает болеть собственная спина. — Мы с тобой и так гораздо больше муж и жена, чем когда-либо были я и Джозефин, — продолжал он в промежутках между схватками, которые стали чаще. — И мы бы уже поженились, если бы ты согласилась.

— Тебе бы… только… дать ребенку твое имя! — выкрикнула Джой.

— И тебе, Джой, и тебе тоже, — с напором произнес Брайан, пытаясь достучаться до нее. Ему было очень плохо оттого, что Джой не верит ему. — Но ты сама не захотела выйти за меня. И Пенни посоветовала не давить на тебя, подождать, пока родится ребенок.

— Кто… эта… Пенни?

Было просто страшно слушать, как она тяжело, с надрывом дышит.

— Моя секретарша, хорошая женщина. Она-то знает, что я без ума от тебя. Я даже работать толком не могу, все время думаю о тебе.

— Правда? — Это единственное слово прозвучало еле слышно.

— Как я только ни пытался удержать тебя, сделать так, чтобы ты поверила мне, Джой, любимая! Я здесь ради тебя. Если это не любовь, то что же! — воскликнул Брайан в отчаянии.

— Не… из-за ребенка?

Ее страх, ее неверие просто убивали Брайана.

— И из-за ребенка тоже, ведь он часть тебя, часть меня, часть нас обоих, — говорил он с жаром подлинной страсти. — Но даже если бы не ребенок, Джой, я все равно бы полюбил тебя. Ты как будто сотворила для меня новый, лучший мир. Я так счастлив с тобой!

— Да… — еле слышно прошептала Джой, а потом вдруг вскрикнула: — Брайан, я не могу! Сделай хоть что-нибудь! Ой, не-е-ет…

— На помощь! — воззвал Брайан во всю мощь своих легких.

В палату вошли акушерка и сопровождающая ее медсестра.

— Врач сейчас будет. Джой, мы дадим тебе газ. Боль утихнет, и ты сможешь нормально дышать.

— Слава тебе Господи, — пробормотал Брайан себе под нос.

— Дыши глубже, — наставляла роженицу медсестра. — Вот, молодец. Еще раз, так…

— Дело пошло на лад, — сказала акушерка. — Давай, начинай тужиться.

Джой изо всех сил вдыхала газ через резиновую маску, и Брайан сомневался, что она слышала хоть слово. Медсестра заставляла роженицу дышать в нужном ритме, а Брайан думал о том, что совершенно бесполезен. Он машинально продолжал гладить спину Джой, надеясь, что это облегчает ее муки, надеясь, что его слова тоже облегчили ее боль. Брайан с ужасом воображал, как она лежала в темноте одна, думая, что он не любит ее, что он заботится только ребенке. Что еще он может сделать для нее? Поверила ли она ему?

Джой снова застонала, и внутри у Брайана что-то оборвалось. Роженица медленно перекатилась на спину, отбросив резиновую маску. Брайан взял ее руку в свои. Ногти Джой впились в его ладонь, когда она наклонилась вперед. Брайан быстро обхватил ее за плечи, поддерживая. Его сердце стучало как молот.

— Давай, Джой, тужься, — сказала акушерка, — но не очень сильно.

Тут появился врач.

— О, вы уже начали, — удовлетворенно произнес он.

Внезапно все пришло в движение. Врач и акушерка выкрикивали инструкции и приказы, роженица пыталась им следовать. Брайан же хотел только одного — чтобы Джой поскорее перестала мучиться.

Наконец в руках врача оказалось красноватое тельце, и палату огласил плач новорожденного младенца. Все притихли. Изнуренная Джой откинулась назад.

— Все в порядке, — шептал Брайан, отводя с ее глаз влажные волосы. — Я так тебя люблю, что просто слов нет.

Джой слабо улыбнулась ему.

— И кто же у нас родился?

Брайан заставил себя отвернуться от нее. Младенца уже вымыли, и он громко вопил, видимо недовольный окружающим миром.

— Кто у нас, доктор? — спросил Брайан.

— Мистер Эпплйард, у вас… прекрасная, здоровая дочь.

И протянул ребенка отцу.

— Дочь, — повторил ошарашенный Брайан. Он повернулся и передал девочку матери. — У нас дочь, Джой.

— Ой, Брайан, посмотри, какие у нее волосики — черненькие, густые! — Джой нежно погладила малышку по голове, потом подняла на Брайана огромные сияющие глаза. — Ты не против, что у нас девочка?

— Я? Против? Да это просто здорово! Но, видишь ли, я знаю, что надо делать с мальчиками, а вот девочки… Это же целый новый мир! И она как ты, Джой. Я уже люблю ее.

Занятые своими переживаниями молодые родители не обратили внимания на насупленный вид врача и на акушерку, что-то тихо говорящую медсестре.

И в тот момент, когда глаза усталой Джой наполнились слезами умиления, она неожиданно опять почувствовала… схватки.

— О Боже, — простонала она и недоуменно посмотрела на врача. — Что это? Неужели так должно быть?

— Только в том случае, когда родится двойня, — сосредоточенно пояснил врач, готовясь принять очередного младенца.

Появление на свет второго ребенка заняло гораздо меньше времени, чем первого, и не доставила роженице стольких страданий.

— Мистер Эпплйард, у вас еще одна прекрасная и здоровая дочь, — сообщил врач, улыбаясь, и протянул ему новорожденную.

— Как это может быть? Ведь нам никто не говорил, что будут близнецы, — пораженно произнес Брайан, бережно беря из рук врача свою вторую дочь.

— Иногда случается, что один ребенок как бы располагается за другим, а их сердцебиения совпадают по ритму, поэтому не удается распознать, что это двойня. Надеюсь, вы не разочарованы?

— Ни в коей мере! — воскликнул Брайан, рассматривая малышку, как две капли воды похожую на первую. — Мне кажется, я еще никогда не чувствовал себя более счастливым. И я люблю всех трех моих женщин, самых прекрасных на свете! А ты что скажешь, Джой?

— Я тоже люблю наших малышек и тебя, Брайан. Прости меня за все, что я тут наговорила.

Брайан осторожно протянул ей вторую дочь и поцеловал руку, которой она прижала малышку к себе.

— Просто скажи, что выйдешь за меня замуж.

— Выйду. И наверняка буду счастлива. Очень счастлива.

Сердце Брайана переполнилось облегчением и радостью. Первая малышка вдруг смешно пискнула, словно пробуя голосок, вторая подхватила, и все находившиеся в палате рассмеялись, радуясь двум новым жизням. Потом взгляды Брайана и Джой встретились — и для них навсегда исчезли все преграды, все тени прошлого. Остались лишь близость и тепло.

Брайан раньше не знал ничего подобного. Вот она, душа, — открытая, любящая. Он понял, о чем говорила ему Пенни.

Джой медленно просыпалась. Ей не хотелось открывать глаза, но какое-то шестое чувство заставляло проснуться, хотя она до сих пор чувствовала себя безмерно усталой.

Рука машинально легла на живот — мягкий, словно сдувшийся шарик, — и она вспомнила: ребенок! Нет, двое. У нее родились близнецы! Девочки!

Глаза Джой широко распахнулись. Она находилась в отдельной палате, которую заказал для нее Брайан, и в высокие окна лился свет дня. У окна стояли корзины и вазы с розовыми розами и гвоздиками. Кто же успел их прислать? И так быстро!

Она окинула взглядом комнату, но кроваток нигде не было видно. Ах да, медсестра укатила их, объяснив, что молодой маме надо как следует выспаться. А Брайан сказал…

Тут Джой повернула голову. С другой стороны кровати в кресле спал Брайан, уронив голову на грудь. Он не уехал, остался рядом, чтобы никто не разбудил ее, случайно или нарочно. Какой заботливый! — улыбнулась Джой.