неизвестен Автор - Богатые тоже плачут. Том 1

– Да, падре. Он меня по-прежнему очень огорчает. Он моя вечная забота и беспокойство. Я никогда не знаю, где он, откуда вернется завтра. Знаю только, что проматывает деньги… Посоветуй, что мне делать с сыном.

– Полагаю, что это дурное влияние какой-нибудь женщины. Не иначе…

– Но, думаю, девушка ли, женщина ли, ни в чем не виноваты. Для него это всего лишь оправдание распущенности и бессмысленного существования. Он человек ни на что негодный.

– Будьте терпеливы, Альберто. Придет время ваш сын одумается. Знаете, мне кажется его давно пора привлечь к делам твоей фирмы, пусть он поживет заботами делового человека. Ты же знаешь: безделье мать всех пороков.

– Но именно этого я всю жизнь и желал. Как только не пытался увлечь его! Но поверь, мой сын бездельник и, кроме развлечений, ему ничего не интересно. Если бы не моя милая супруга, я давно бы выгнал его из дома и заставил бы самого зарабатывать на хлеб.

– На все воля божья, Альберто. Бывает, помощь приходит оттуда, откуда ее меньше всего ждешь.

– Наверное, я виноват, падре. Доверил воспитание Елене. Она была молода, я любил ее, потакал всем ее прихотям. И вот результат: сами видите, в кого превратился мой сын. Самоуверенный, капризный, бездельник… А, да что говорить. Порой Елена целыми днями льет слезы, пытаясь убедить сына изменить образ жизни. Да куда там! Все бесполезно.

– Уповай на милостью божью, Альберто. Все в его руках. Я на днях загляну к вам.

Падре Адриан в раздумье прикрыл глаза. Молился. Он близко к сердцу принимал горести своих прихожан. Как помочь честному порядочному сеньору Сальватьерра и его жене? И в самом деле, такой сын – божеское наказанье.

Мехико оглушил Марианну. Сойдя с поезда, она очутилась в густой многоликой толпе, двигающейся в одном направлении к выходу. Очутившись на привокзальной площади, девушка робко обратилась к мужчине, стоящему около груды чемоданов.

– Простите сеньор, извините, я первый раз в городе, не подскажете, как мне добраться до… – Она взглянула на маленькую визитную карточку, зажатую в руке и выговорила: – до улицы Сан-Хи-ро-ни-ма.

– Самое лучшее, что ты можешь сделать, милая девушка, это взять тут, у вокзала такси. А можно и автобусом добраться… Как тебе лучше? Автобусом? Тогда вон туда…

Мужчина стал подробно объяснять, как добраться до нужной улицы.

– Поняла?

– Ой, поняла. Спасибо, сеньор.

На исходе дня Марианна добралась наконец до нужной улицы, поднялась на третий этаж дома, и выйдя из лифта, увидела на площадке перед квартирой целующуюся парочку. Опустив глаза, спросила:

– Здесь живет сеньор де ла Парра?

– Нет, не здесь! – грубо оборвала ее женщина, не стремясь освободиться от объятий, что еще более смутило девушку.

– Не здесь, сеньора? – засомневалась она. – Как же так?.. Вот и адрес… на карточке…

– Я же ясно тебе сказала, – вышла из себя сеньора, здесь такие не проживают! Или ты не понимаешь что я тебе говорю?

– Извините, а вам случайно не нужна служанка, я все умею делать! – Честное слово!

– Не нужна! Господи, да уберешься ли ты наконец? Я же все тебе сказала!

Девушка моментально исчезла в пролете лестницы, ее словно ветром сдуло.

– Слушай, не понимаю, почему ты сказала, что этот сеньор, ну твой хозяин, тут не живет? – ухмыльнулся ее кавалер.

– Почему, почему… Да потому, что эта девчонка меня до смерти перепугала. Потом обязательно насплетничала бы хозяину, что видела нас вместе с тобой.

– А если эта девушка хотела ему сказать что-то важное? Как тогда?

– Да что она может такое необыкновенное сказать? Подумаешь, в служанки пришла наниматься.

И они снова неподвижно застыли в объятьях друг друга.

Едва переведя дыхание после непривычного бега по лестнице городского дома, Марианна в изнеможении прислонилась к агаве, растущей возле входной двери. Темнело. Куда идти, что предпринять? Надо же случиться такому именно с ней: несчастье за несчастьем, а она так надеялась на помощь этого сеньора, друга отца.

Прижав узелок к груди, Марианна закрыла на мгновение глаза и почувствовала такую неимоверную усталость во всем теле, особенно в ногах, что едва слышно застонала сквозь зубы. Проходящий мимо парень в недоумении остановился.

– Что с тобой, девушка? Ты плачешь?

– Отстань, – испугалась Марианна.

– Ничего плохого я тебе не сделаю, не бойся. Что случилось?

После минутного колебания Марианна прошептала сквозь слезы:

– Мне некуда идти и денег ни песо.

– Ты не местная, да? Откуда-то приехала?

– Я из Гуанахуато.

Молодой человек озадаченно присвистнул.

– Ну, если у тебя ни денег, ни жилья, что ж ты собираешься делать?

– Не знаю, – прикусила губу Марианна.

– Ладно, что-нибудь придумаем. Вот, пока возьми это, поешь. – И он протянул ей пирожок. – Будет мало, я еще принесу. Не стесняйся!

Неловко потоптавшись около девушки, представился:

– Меня зовут Паскуаль. А вообще-то все называют просто Пато. Я не богач, но и не нищий. Милостыню не прошу, честно зарабатываю свой хлеб. А как твое имя?

Марианна едва слышно ответила.

– Слушай, если тебе некуда идти, пойдем ко мне, – в смущении предложил юноша. – Я живу тут поблизости.

У меня домик. Ну это, конечно, не дом, а так, хибарка. Я парашютист. Небось не слыхала о таких?

– Парашютист? – в недоумении переспросила девушка.

– Да, но я с самолета не прыгаю. Нас так прозвали за самостоятельный захват городских пустырей. Там я и подобные мне построили маленькие домики, – Пато перевел дух. – Так идешь ты со мной, Марианна, или нет? Нехорошо ночью девушке в незнакомом городе оставаться на улице. Особенно приехавшей из деревни. У тебя по крайней мере будет на первое время крыша над головой… от души предлагаю! Поверь! А потом подыщешь работу… Ну, если, конечно, не доверяешь…

Колебания Марианны отразились на ее лице. Это видел Пато, потому и не торопил: пусть сама думает, не маленькая.

И вдруг девушка доверчиво притронулась к его руке.

– Спасибо, Пато. Я верю тебе.

– Ну, наконец-то, решилась! – засмеялся парень. – Так идем, а то совсем скоро стемнеет.

Эстер жила в собственном небольшом доме, полученным в наследство от отца. Жила вдвоем со служанкой Рамоной. Сколько девушка помнила себя, молчаливая и преданная Рамона всегда была рядом с ней, беспрекословно выполняя капризы и желания своей молоденькой своенравной хозяйки.

Эстер рано лишилась отца, совсем не помнила матери; деньги, оставленные родителями, позволяли ей жить скромно, но безбедно.

Нельзя сказать, что девушка была очень привязана к единственным своим родственникам, – тете, донье Елене, и дяде, дону Альберто.

Она исправно навещала их, заглядывала к обеду, к ужину, а то и просто так поболтать с тетушкой. Склонная к доброте, донья Елена, относясь к племяннице искренне и сердечно, всегда была рада ее приходу.

Вот и сегодня, когда в доме Сальватьерра только и было разговоров, что о скором возвращении молодого хозяина, Эстерсита решила заехать к родственникам. Донью Елену она нашла за любимым занятием – раскрашиванием статуэток; та была несколько бледна и озабоченна. Когда же в гостиной появился дон Альберто, Эстер почувствовала, что и дядя не в своей тарелке. Чем-то расстроенный и недовольный он, сухо поздоровавшись с племянницей, присел к столу, чтобы выпить поданный Марией сок, и продолжал, еще утром начатый с доньей Еленой разговор.

– Имей в виду, если твой сын что-нибудь по приезде выкинет, я ни минуты не буду терпеть его выходок. Выгоню из дому! Только прошу, не защищай его, пожалуйста. И вообще, он, думаю, не заслуживает того, чтобы о нем столько говорили. Он вырос чудовищем, монстром. Да, да, монстром! – На худощавом лице дона Альберто появилось выражение брезгливого презрения. – Он симулянт и бездельник…

Желая как-то сгладить остроту ситуации, но не чувствуя неловкости от услышанного, – Эстер, а она всегда была в курсе дел семьи родственников, – кокетливо улыбнулась и поправив легким прикосновением пальцев свою прическу, рассмеялась, подойдя к дону Альберто, капризно протянула:

– Но ведь он очень красивый, ваш сын… Луис Альберто ведет себя так потому, что ему это всегда позволялось. У него такой характер. Но он самолюбив…

Видя, что расстановка сил на семейном фронте складывалась явно не в его пользу, дон Альберто, поспешно допив сок и извинившись перед дамами, сослался на обилие работы.