неизвестен Автор - Богатые тоже плачут. Том 2

– Дедушка! – бросилась она к нему. – Мой папа, где он? Он давно ушел из конторы, должен был прийти.

– Что с тобой? – погладил ее по голове дон Альберто. – Зачем он тебе? Что-нибудь случилось?

– Нет, – отрицательно покачала головой Марисабель. – Это касается только меня. Мне надо, чтобы папа мне все объяснил. Дедушка, ты слышал когда-нибудь, что я – приемная дочь?

– Видишь ли, Марисабель, – начал дон Альберто, который сам ничего не знал об этом. Но его слова были прерваны. В дом вошел Луис Альберто.

– Папа! – подлетела к нему Марисабель.

– Что ты здесь делаешь? – грубо ответил отец. – Пришла за мать заступаться? Я не хочу знать ни о тебе, ни о ком другом из того дома.

– Погоди, папа, – крикнула Марисабель, – я пришла не за этим.

– Выслушай ее, Луис Альберто, – попросил старик.

– Папа, это правда, что я – не ваш ребенок? Что вы с мамой взяли меня из приюта?

– Что за чушь пришла тебе в голову! – возмутился Луис Альберто. – Слышать не хочу твою болтовню!

– Но, папа! – продолжала Марисабель.

– Оставь его в покое, дочка, – тихо взял девочку за руку дон Альберто. – И пойми – то, что тебе сказали, ерунда. Навсегда забудь об этом.

Марианна, вернувшись домой, застала Рамону в полной растерянности. Она не знала, кто был тот человек, который рассказал Марисабель тайну ее рождения. Но теперь девочка узнала все, и ни сама Рамона, ни Мария не смогли ее в этом разубедить.

– И вот она ушла, – убивалась Рамона. – Ушла в такое позднее время одна! Хочет расспросить отца.

– Она поехала к Луису Альберто! – забеспокоилась Марианна. – Он ведь сейчас в таком состоянии, что способен на все. Мне нужно туда попасть. Немедленно! Может быть, я успею это предотвратить, – и Марианна побежала обратно к машине.

Дон Альберто все еще успокаивал плачущую Марисабель, когда в гостиную заглянул Луис Альберто. Увидев, что Марисабель еще здесь, он рассердился.

– Папа! – все еще не зная, чему верить, закричала Марисабель, – поклянись, что я ваша дочь!

– Я ни в чем не обязан клясться! – сердито ответил Луис Альберто. – Достаточно моего слова. Все эти россказни – скверная шутка и ничего больше.

– Да, – сказала Марисабель, ни к кому не обращаясь. – Все говорят в один голос: «Это неправда». Но вот маму я еще не спросила.

– Сделай одолжение, – взорвался Луис Альберто, – не упоминай о ней в этом доме.

– Ты несправедлив к ней, – начала Марисабель, решив, что пора сказать отцу, что она обо всем думает. – Мама не сделала ничего плохого, она чиста перед тобой. Когда ты все узнаешь, тебе станет стыдно, что ты не верил ей.

– Защищаешь ее! – со злостью выкрикнул Луис Альберто. – Конечно, вы сообщницы. Дочь встала на ее сторону. А я при этом должен играть в благородство. Боюсь причинить ей боль, скрывая от нее правду!

– Луис Альберто, замолчи! – пытался остановить разбушевавшегося сына старик, но все было напрасно. Луис Альберто потерял контроль над своими словами.

– Хочешь знать о своем рождении? – закричал он. В этот момент в гостиную вбежала Марианна.

– Она! – в ослеплении зарычал Луис Альберто. – Здесь? В этом доме! Как ты посмела прийти? Я тебя ненавижу и презираю. Нет более отвратительного существа, чем ты.

– Я пришла не к тебе, – холодно ответила Марианна. – Я пришла сюда за своей дочерью. Ты ведь ослеплен ненавистью и можешь причинить ей зло. Пойдем, Марисабель!

– Нет, мама, – остановила ее девочка. – Папа должен сказать мне правду. И до тех пор я не уйду.

– Пусть знает все, что было, – с жестокой усмешкой сказал Луис Альберто.

– Марисабель! Иди в машину, оставь нас наедине! – крикнула Марианна, потеряв самообладание. Она никак не могла допустить, чтобы девочка узнала, что она приемная дочь.

– Я не уйду. Я хочу знать, – настаивала Марисабель.

– Ну, тогда знай, – ответил Луис Альберто. – Человек, с которым ты разговаривала, тебя не обманул.

– Луис Альберто! – вне себя закричала Марианна. – Не будь жестоким.

– А вы? – ответил ей он. – Как вы поступили со мной? Марисабель на твоей стороне. Так что не ждите сострадания ни к одной из вас. Нет, Марисабель, ты не наша дочь. Не нашей крови. Много лет назад я взял тебя из одного приюта, в котором тебя оставили.

– Не верь! – залилась слезами Марианна. – Я, я твоя мать.

– Нет, не ты, – покачала головой девочка. – Моя мама – Джоана Смит, преподаватель танцев. Мне сказал это один человек, которого вы не знаете.

– Что ты наделал, Луис Альберто, – сказала Марианна мужу.

– С меня довольно, – заявила Марисабель. – Я знаю, что вы не мои настоящие родители. Это другие. Другие. Люди, которые подбросили меня в приют, потому что я им была не нужна.

– Нет, Марисабель, – заговорил Луис Альберто, тронутый горем девочки. – Это неправда. Нельзя плохо думать о матери. Она оставила тебя в приюте, но сделала это не потому, что не любила тебя, а из-за того, что была одна, совсем неопытная, отчаявшаяся девчонка. Ей было столько же лет, сколько сейчас тебе. Она хотела вернуть тебя, но было уже поздно. Твоя мать тебя любит, и вовсе она не плохая. Она страдает. Ей сейчас тяжелее, чем тебе. Знать, что ты ее дочь и даже не иметь возможности признаться в этом. Джоана Смит достойна восхищения и уважения.

– Значит, от нее Марисабель узнала правду? – резко спросила Марианна.

– Это не имеет значения, – ответил Луис Альберто. – Она мать. Знает, что творится в этом доме. Замечает, как ты ведешь себя, дорогая. Поэтому она не выдержала и открыла правду, чтобы девочка избежала твоего дурного влияния.

– Хватит, Луис Альберто, – не выдержал старый дон Альберто. – Ты перешел все границы.

– Идем, дочка, – Марианна взяла Марисабель за руку. – Ты для меня и была, и есть моя дочь.

– Для меня тоже, Марисабель, – сказал Луис Альберто.

– Ну, нет! – воскликнула Марианна. – Разве отец может сказать то, что сказал ты? Трудно было промолчать, как это сделали Рамона и Мария? Какая жестокость!

И Марианна, взяв Марисабель, как маленькую, за руку, вышла из гостиной.

– Я согласен с Марианной, – сказал сыну дон Альберто. – Ненависть ослепила тебя. И я не могу поверить, что Марианна тебе действительно изменяла.

Рамона и Мария все время прислушивались к шуму моторов на улице. Ну, когда же они вернутся. Вот остановилась машина. Женщины бросились в прихожую. Это они.

– Мария, Рамона, – объявила Марианна, – больше от нее нечего скрывать. Луис Альберто все ей рассказал. Он был отвратителен, взбешен до такой степени, что выложил ей все начистоту.

– Но ведь это хорошо, что я теперь все знаю, – всхлипывая, ответила девочка. – Когда-то ведь это должно было случиться.

Медленно Марисабель поднялась в свою комнату. Марианна постучалась к ней.

– Я хотела сказать тебе, что всегда буду относиться к тебе с той же любовью, что и раньше, – сказала она, крепко прижимая девочку к груди.

– Я знаю, мама, – ответила Марисабель.

– И хотя Луис Альберто обошелся с тобой жестоко, прислушайся к его словам. Он прав, твоя мама не плохая. Она была вынуждена оставить тебя в приюте. Потом страдала, разыскивала тебя. Если бы ты оказалась в таком положении, как Джоана Смит, хотя не приведи господь, тогда ты не судила бы ее безжалостно. Стоять рядом с собственным ребенком и не иметь возможности назвать его своим. Не услышать слова «мама».

Марианна больше, чем кто бы то ни было, понимала это. Она сама пережила то же самое, что Джоана Смит. И ей было так же тяжело. Поэтому она хотела убедить дочь в том, что мать, если и была в чем-то виновата, уже давно искупила вину своими страданиями.

Пожелав Марисабель спокойной ночи, Марианна вышла, но девочка не могла сомкнуть глаз. Снова и снова вспоминала она слова Луиса Альберто, Марианны. Мама. Сеньорита Джоана. Так вот почему она всегда смотрела так странно. Всегда так переживала… Марисабель вскочила с кровати и бросилась к телефону. Номер она уже давно знала наизусть.

– Попросите, пожалуйста, Джоану Смит, – сказала она, услышав на том конце провода мужской голос.

– Джоана, тебя просит наша дочь, Марисабель, – сказал Карлос Джоане.

Она подошла к телефону, трясущимися руками взяла трубку.

– Марисабель? Дочка!

– Мама! – крикнула в трубку девочка.

– Дочка! Доченька моя! – только и смогла выговорить Джоана.

– Мама, мне все рассказали, – говорила Марнсабель. – Я все знаю. У тебя были веские причины, чтобы отдать меня в приют. Мне сказали, как ты мучилась потом.