Кэролайн Линден - Больше чем страсть

Она повернулась и зашагала прочь, не оглядываясь, только кровь бешено пульсировала у нее в ушах.

Абигайль решила, что пришло время отбросить приличия. Вернувшись домой, она отослала Майло с лакеем в комнату матери и отправилась на поиски сестры, которая оказалась в оранжерее, располагавшейся в южной части дома.

– Жаль, что ты не видела реакцию мистера Вейна, когда он сегодня встретился в маминой гостиной с миссис Хантли.

Пенелопа мигом отложила свою книгу. Абигайль показалось, что она заметила краешек альманаха, засунутого между страницами. По крайней мере, на этот раз, читая «Пятьдесят способов согрешить», Пен вела себя более осмотрительно. Мать никогда не заходила в оранжерею, утверждая, что запах цветов, заставляет ее чихать.

– Почему никто не сказал мне, что он приходил с визитом?

– Едва ли это можно так назвать. – Абигайль рухнула на стул напротив Пенелопы. – Я удивилась, что он вообще явился…

– Правда? – поинтересовалась сестра с лукавым видом.

– Он приехал, только чтобы засвидетельствовать свое почтение маме и выслушать ее благодарность за спасение Майло. – Абигайль изобразила скуку. – Он едва говорил со мной. А потом появилась миссис Хантли, и, клянусь, если бы он мог выпрыгнуть из окна, думаю, он это сделал бы.

– Ну, его можно понять, – заявила Пенелопа. – Не представляю, что мама находит в этой особе. Я больше не вынесу, если она опять начнет хвастаться родством своего мужа с королевским сокольничим, почившим двести лет назад.

– Даже любопытно, до чего королевская милость может возвеличить некоторых в собственных глазах, – заметила Абигайль, заставив сестру хихикнуть. – Мне пришла в голову такая же мысль, когда мистер Вейн засобирался уходить, услышав о визите миссис Хантли. Но, что самое странное, так это поведение миссис Хантли, когда та вошла в комнату. Я думала, она упадет в обморок, увидев мистера Вейна.

Пенелопа села чуточку прямее.

– Неужели?

– Пен, она выглядела так, словно у нее желудок прихватило.

– Он что-нибудь сказал ей?

Абигайль покачала головой:

– Вежливый кивок, и ничего больше. А затем кинулся к двери!

Пенелопа уставилась на нее со смесью восторга и испуга.

– Господи! Но почему? Мистер Вейн кажется совершенно нормальным… немного замкнутый, конечно, и просто сражен тобой, но в остальном ничего исключительного.

– Он вовсе не сражен мной, – возразила Абигайль. – Скорее наоборот. Сегодня он признался, что избегает меня.

– Потому что ему хочется швырнуть тебя на землю и овладеть тобой, не сходя с места.

Абигайль почувствовала, что ее щеки загорелись.

– Какая чушь!

Пенелопа резко выпрямилась.

– Ты неравнодушна к нему! Я так и знала! О, Эбби…

– Если ты кому-нибудь скажешь, я приведу маму прямо туда, где ты прячешь последний выпуск «Пятидесяти способов согрешить», – перебила ее Абигайль. Но сестра только ухмыльнулась в ответ. – Кстати, если уж зашла речь об альманахе, предполагалось, что я буду читать его первая.

– Бери. Он просто восхитительный. – Пенелопа вытащила запретное издание из книги, где она его прятала, и бросила сестре. – Так какие порочные мысли ты вынашиваешь насчет загадочного мистера Вейна?

Абигайль сунула книжку в карман.

– Скорее любопытные, чем порочные. Он такой интригующий, Пен…

– Мрачные брюнеты всегда интригуют, – согласилась ее сестра.

– Но, по его словам, он неподходящая компания для меня, и скоро я узнаю почему. Пока, однако, я ничего не узнала. Ни одна из маминых посетительниц даже не упоминает имени мистера Вейна. Все, что у нас есть, это шок, который испытала при виде него миссис Хантли, и поведение миссис Дрисколл в книжном магазине, которое не назовешь вежливым. Хоть убей, не понимаю, что все это значит. – Абигайль не стала упоминать о безумии и убийстве, о которых говорил мистер Вейн, чтобы не приводить сестру в еще большее возбуждение.

– И ты хочешь, чтобы я помогла тебе узнать больше, – догадалась Пенелопа.

Абигайль кивнула.

– Поможешь?

– Конечно! – воскликнула ее сестра. Было поразительно, как один лишь намек на романтическую историю вернул ей хорошее настроение. – Нужно расспросить леди Саманту. Она не какая-нибудь надутая матрона, которая будет делать вид, что ничем не пахнет, даже если наступит на тухлое яйцо.

– Когда мы ее снова увидим?

– Послезавтра, если погода не испортится. Неужели ты забыла о пикнике?

– Ах да. – Губы Абигайль иронически изогнулись. Миссис Уэстон планировала устроить пикник на реке, чтобы пригласить леди Саманту Леннокс. Отцу Пенелопы и Абигайль так хотелось, чтобы его девочки подружились с дочерьми графа, что он дал жене карт-бланш на организацию развлечений когда угодно и где угодно, при условии, что на них будут присутствовать сестры Леннокс. К счастью. Абигайль искренне нравилась леди Саманта. – Это очень удачно.

Себастьян отнесся к предупреждению Абигайль Уэстон со всей серьезностью. Она сказала, чтобы он держался в стороне от леса, и он так и сделал. Выйдя на следующий день на прогулку, он, как обычно, направился к лесу, но не стал углубляться в чащу, двинувшись в обход, по опушке. Борис, который привык резвиться среди деревьев, преследуя мелких зверушек, скулил и лаял на хозяина, прежде чем умчаться в лес в одиночку. Себастьян заставил себя не смотреть вслед собаке, которая скрылась в конце извилистой тропинки, ведущей в Харт-Хаус. Маловероятно, что он снова столкнется с Абигайль Уэстон, но в последнее время ему не слишком везет.

Вздохнув, Себастьян зашагал дальше. Когда-то он воспринял бы подобные слова как вызов. Он нашел бы тысячу причин, чтобы слоняться вокруг Харт-Хауса, делая все возможное, чтобы случайно оказаться на пути девушки. Он отвечал бы на ее улыбки и беспечный смех шутками и собственным весельем. Он пригласил бы ее на прогулку по благоуханной аллее, которая, казалось, создана для поцелуев украдкой. Возможно, он показал бы ей и грот, где можно похитить у сговорчивой подружки не только целомудренный поцелуй.

Последнее определенно входило в их с Бенедиктом Ленноксом намерения, когда они разыскивали грот. Не изначально, конечно. Когда они услышали рассказы о старом гроте, женщины еще не занимали их мысли. Им было лет по девять-десять, и они считали, что это будет отличное убежище от порки, наставников и прочих неприятностей. Старую леди Бертон позабавила серьезность, с которой мальчики изложили свою просьбу разрешить заняться поисками грота в ее владениях, но она дала им свое согласие, и в течение десяти последующих лет они облазили лес вдоль и поперек. С годами их планы насчет грота менялись: от тайного убежища до места хранения всевозможных запретных вещей и соблазнения деревенских девиц. Поскольку они так и не нашли грот, все эти планы остались воздушными замками.

Но затем Себастьян обнаружил его, буквально провалившись сквозь заросли, скрывавшие ступеньки, ведущие к входу. Он рассказал бы о своей находке Бенедикту, если бы они не поссорились накануне. Себастьян так и не понял, почему они спорили с такой запальчивостью. Конечно, он знал, что Бенедикт завидует ему – а кто бы не завидовал? – но Бенедикт был наследником графа, и ему запрещалось подвергать свою жизнь опасности. В тот последний вечер Бенедикт пребывал в скверном настроении, и это спровоцировало ссору. Они чуть не подрались, прежде чем Бен выскочил из комнаты.

Оглядываясь назад, Себастьян полагал, что причиной ссоры стало жгучее желание Бенедикта тоже купить офицерский патент, что позволило бы ему уехать из дома. Он понимал друга и даже сочувствовал ему. Лорд Стрэтфорд был суровым и требовательным отцом, и Бенедикт долгие годы мечтал вырваться из-под его тяжелой руки. Себастьян надеялся, что к тому времени, когда война окончится, эта старая ссора будет забыта, но вышло иначе. Когда он вернулся из армии, все изменилось, и детская дружба превратилась в далекое воспоминание.

Вейн добрался до неглубокого оврага в склоне холма, который плавно спускался к реке, и остановился, глядя вниз. Отсюда он мог видеть Стрэтфорд-Корт – массивное тюдоровское здание на противоположном берегу, где вырос Бенедикт. В вечернем свете его красный кирпич казался черным, а окна блестели, как ртуть, отражая лучи заходящего солнца. Фонарь, зажженный здесь, был виден из окон спален, располагавшихся на втором этаже в северном крыле дома. В детстве Себастьян довольно часто делал это, подавая Бенедикту сигнал.