После нескольких рюмок нервная дрожь ушла, и Лева спокойно взял телефон, когда заиграла знакомая мелодия.

— Лева, ну ты где? Время вышло! Я и то уже на месте, хоть говорил, что опоздаю. А тебя где носит? — орал в трубку Костя.

— А нигде меня не носит, — пьяным голосом ответил Лева. — Я как сидел в ресторане, так и сижу.

— Ты рехнулся? — тихо спросил Костя.

— Не-а, наоборот. Я наконец-то осознал, как плохо все это может для нас закончиться. Это подстава, я выхожу из игры, — сообщил Лева.

— Лева, не шути так. Ты меня в это втравил, а теперь — в кусты? Не выйдет! Немедленно приезжай!

— Извини, братан. Но я не шучу. Я — пас, — решительно сказал Лева.

— А обо мне ты подумал? Мне-то что делать? — спросил Костя.

— Не знаю. Сам решай, ты уже большой мальчик, — после этой фразы Лева отключил телефон, положил его на стол и выпил очередную рюмочку коньяку. Трусость часто спасает людям жизнь и уводит от неприятностей. Лева понимал, что он трусоват, и ценил в себе это, безусловно, полезное качество.

* * *

Полина уже собралась и стояла у выхода, но тут зазвонил телефон. Звонил Андрей.

— О, Андрей, здравствуйте. Я как раз собиралась выходить, так что скоро буду у вас на маяке, — сообщила Полина.

— По этому поводу я и звоню. Не знаю, удастся ли нам сегодня поработать над расшифровкой легенды.

— Что-то случилось?

— Да ничего страшного. Просто меня попросили на сегодня освободить маяк. Будут проводить следственный эксперимент.

— Какой эксперимент? — удивилась Полина.

— Это связано с исчезновением моего учителя, Сомова… Большего я вам пока сказать не могу. Так, может, найдем другое место для встречи?

— Хорошо, — согласилась Полина. — Приходите ко мне, дома и поработаем.

— Не знаю, удобно ли это… Мне показалось, что я не очень понравился вашему мужу.

— Вам это и в самом деле показалось, — улыбнулась Полина. — Но даже если бы так и было, работа есть работа. Так что приходите, не стесняйтесь.

На маяке начался следственный эксперимент. Смотритель с многозначительным видом простукивал стены своей каморки в поисках тайника. Все присутствующие с интересом наблюдали за его манипуляциями, а прикованный к смотрителю охранник перемещался вместе с ним.

Наконец Буряк не выдержал:

— Родь, что ты нам голову морочишь? В шпионов решил поиграть?

— Да что ты, начальник. Все по-честному, — с хитрецой отвечал смотритель. — Просто за давностью лет я забыл, где что прятал. Тем более что прятал на совесть…

— Совесть и ты — понятия несовместимые. Вспоминай давай, — поторопил следователь.

Родь хмыкнул и продолжил свое унылое простукивание стены. Вдруг в одном месте стук стал отличаться от стука в других местах. Смотритель остановился и уставился в это место.

— Ну что, нашел? Здесь твой тайник? — спросил следователь.

— Ой, даже и не знаю. Столько лет прошло, что забыть не мудрено. А так — через стену — не определишь…

Следователь решил, что надо ломать стену. Милиционеры принялись за работу, полетели в стороны куски штукатурки и кирпича. Один обломок попал Родю в глаз.

— Эй, поаккуратнее вы там. Без глаз оставите, — возмутился смотритель.

— А ты под руку не попадайся, — ответил милиционер, ломающий стену.

— Давай-ка отойдем, — предложил смотритель прикованному к нему охраннику и стал отходить к другой стене, приговаривая: — Разойдитесь, разойдитесь. Не мешайте людям работать!

На их пути стоял оператор и снимал. Смотритель окинул его взглядом и сказал:

— А ты куда лезешь, фотограф? Хоть камеру побереги, коли здоровьем не дорожишь.

— Работа у меня такая, — объяснил оператор.

— Замечательная работа! Ходи себе, поплевывай, на кнопочки дави, — пренебрежительно отозвался смотритель.

Но на его высказывание никто из присутствующих не обратил внимания, потому что в этот момент стена проломилась и за ней обнаружился узкий проход. Милиционеры отошли, а следователь заглянул в открывшийся лаз. Понятые внимательно наблюдали за его действиями.

Охранник, прикованный к заключенному, тоже увлекся разглядыванием дырки в стене. Смотритель незаметно для всех выплюнул себе в ладонь скрепку.

Следователь с интересом просунул руку в лаз, ощупал открывшееся пространство и сказал:

— Ломайте дальше. Похоже, там что-то есть. Милиционеры снова стали ломать стену.

— А куда ведет этот лаз? — спросил следователь у смотрителя.

— А я знаю? Разве ж я этот маяк строил? Я здесь только жил, — уклонился тот от ответа.

— Тогда скажи, с какой целью ты использовал тайный ход и почему замуровал его. У тебя есть пара минут, чтобы облегчить свою участь.

— Да не использовал я его! Вроде бы… А впрочем, не помню, — тянул время смотритель.

— Родь, я тебя не понимаю. Ты сам настаивал на проведении следственного эксперимента, а теперь опять темнишь?

— Да я, правда, не помню! — настаивал смотритель.

— Пропащий ты человек, Родь, — вздохнул следователь. — Собрался помогать следствию, так помогай. А от вранья тебе теперь только хуже будет…

В это время отвалился большой кусок стены, и вслед за ним в каморку выпал человеческий скелет. Все замерли. Такого никто не ожидал.

Следователь подошел к скелету и наклонился над ним.

— Судя по форме и размеру костей, это останки мужчины. Невысокого роста и крепкого телосложения, — сказал он.

— И долго он здесь пролежал? А, товарищ следователь? — спросил милиционер, вытирая пыль с лица.

— А вот об этом нам расскажет судмедэксперт. Хотя сдается мне, что этот скелет находится здесь в аккурат с 1999 года.

Во время этого разговора смотритель при помощи скрепки незаметно расстегнул наручник на своей руке. Затем он резко и бесшумно обхватил охранника за шею — так, что тот и пикнуть не успел, — и стал осторожно отступать к двери, прикрываясь охранником как щитом.

— А как вы это определили? — продолжал начатый разговор милиционер, не подозревая, что творится у него за спиной.

— На глазок, лейтенант, на глазок… — сказал следователь, разглядывая скелет и тоже не замечая, что происходит. — Хотелось бы знать поточнее, но раз гражданин Родь отказался помогать следствию, придется ждать заключения экспертизы.

Следователь поднял голову и наконец увидел, что Родь пытается бежать. Он выхватил пистолет и направил его на смотрителя:

— Брось шутить, Родь. Хуже будет.

— Мне уже точно не будет, а вот вашему товарищу — очень может быть, — пригрозил смотритель.

— Отпусти его. Не бери еще один грех на душу, тебе и так достаточно.

— Отпущу, отпущу. Только сначала вы свои пушки опустите, — потребовал смотритель.

— Обещаешь?

— Ну ты сам подумай, зачем мне эта обуза? С таким заплечным мешком далеко не уйдешь. Сто килограммов на себе тащить — смысла нет.

— Не стрелять. Оружие опустить, — со вздохом скомандовал Буряк.

Милиционеры опустили оружие. Оператор вслед за ними опустил свою камеру.

— А ты снимай! — сказал ему смотритель. — Для истории пригодится. Назовешь фильм «Как следователь Буряк смотрителя упустил», подаришь начальству — пусть порадуется.

Оператор стал послушно снимать. Следователь молча сжал кулаки.

— Ну, Григорий Тимофеевич, прощайте. Не поминайте лихом! — крикнул смотритель, толкнул охранника на толпу его коллег и, пока те его ловили, скрылся за дверью.

— Остановите его! — скомандовал следователь, — Если Родь доберется до подвала и через него выйдет в катакомбы, мы его никогда не поймаем!

* * *

Утро задалось солнечное и приветливое. Зинаида приготовила завтрак и ждала Машу.

— Проснулась наконец-то? Ну, садись обедать, раз завтрак проспала, — предложила Зинаида Маше, услышав, что она зашла на кухню.

— Спасибо, не хочется.

— Как это не хочется? — Зинаида обернулась к Маше и увидела на ее лице следы ночных переживаний. — Ой, Машенька! Какая же ты бледная! И синяки под глазами! Не спалось тебе, да?

— Бабушка, у меня все в порядке.

— Зачем ты меня обманываешь? Я же слышала, как в твоей комнате всю ночь половицы скрипели. Все из-за этого Лешки мучаешься!

Маша посмотрела на бабушку и сказала твердо:

— Бабушка, отныне и впредь я прошу тебя не упоминать при мне его имени.

Услышав новые интонации в голосе Маши, Зинаида была поражена.