— Ты должна жить счастливо и не мучиться от ошибок, которые совершила сгоряча!
— А я не хочу начинать жизнь с обмана! Оставить ребенка — это значит обмануть Костю… Мама, я не знаю, что делать. Ты думаешь, я не понимаю, что аборт — это убийство? — Катя начала рыдать.
Таисия принялась ее успокаивать:
— Не будет аборта, не будет несчастья, девочка моя. Все образуется, моя хорошая.
— Но что же мне делать? — всхлипнула Катя. Таисия погладила ее по голове:
— Я уже тебе сказала, что делать. Люби Костю, живи с ним семейной жизнью. А потом… Потом ты сама забудешь, кто истинный отец.
— Разве можно это забыть? — изумилась Катя. Таисия грустно кивнула:
— Поверь, можно забыть и не такое. Ты не бойся, отец у ребенка обязательно будет. Все очень просто: в ближайшие дни получаешь своего Костю в постель, в ближайший месяц объявляешь ему о своей беременности и говоришь: Бог с ней, с пышной свадьбой. Отметим в узком кругу. Он радуется, носит тебя на руках. А когда малыш родится, скажем, что недоношенный. С врачами я договорюсь, дочка.
Катя потрясенно уставилась на мать:
— Мама, Господи. Как у тебя все просто. Таисия печально усмехнулась:
— Это не у меня, а у тебя. И не переживай, не ты первая, не ты последняя такой хитростью пользуешься. Все, звони Косте, ешь фрукты и иди, дыши свежим воздухом! — Таисия поднялась и принесла Кате телефонную трубку.
Катя подняла на нее глаза:
— Что, прямо сейчас звонить?
— Немедленно! — твердо сказала Таисия. Она сама набрала телефонный номер на трубке и протянула ее Кате.
Утром смотритель проснулся со стоном: болел раненый бок. Его стон разбудил Костю, он откинул покрывало, которое накануне набросил на себя.
— Что, Михаил Макарыч, болит рана-то?
— Болит, зараза, — проворчал смотритель.
— Сейчас, подожди, перевяжу ее. — Костя встал, потянулся и подошел к Родю осмотреть рану.
— Ты бы хоть таблетку какую дал, аптекарь. Грызет всю ночь, уснуть не могу.
— Ага. А кто храпел на весь квартал? Если бы тебя по храпу искали, Михаил Макарыч, давно бы уже нас замели, — Костя попытался осмотреть рану.
Смотритель отмахнулся:
— Дай, говорю, сначала таблетку. Только настоящую, нефальшивую!
Костя пожал плечами, поискал в одной из коробок, нашел обезболивающее и протянул смотрителю. Тот с сомнением посмотрел на таблетку, затем взял графин с водой со стола, проглотил лекарство и запил водой.
— Таблетка таблеткой, а рану перевязать надо, — сказал Костя.
Он достал бинты, перекись и принялся делать перевязку. Смотритель шипел и охал от боли.
— Я вижу, Костя, ты домой-то не спешишь!
— Не переживай, успею, — спокойно ответил Костя.
— Ну, раз так, нам с тобой нужно продолжить нашу откровенную беседу.
— Ты не дергайся, Михаил Макарыч. Ранение-то не тяжелое.
— А чего крови было, как с барана? — спросил смотритель.
Костя успокоил:
— Это не показатель. Пуля была сквозная, рана… рана относительно чистая. Еще несколько дней, и все должно успокоиться.
— Да, на мне как на собаке все заживает! — самоуверенно заявил смотритель.
— Тем не менее, тебе придется полежать недельку, восстановить силы. Крови ты действительно потерял, как… баран.
— Зато, Костенька, в остальном я не баран. Все жду, когда ты мне честно ответишь на мой вопрос: с какого Герасима ты мне помогать-то решил? Неужели другим способом денег нельзя заработать?
— Можно, Михаил Макарыч. Но, видимо, из меня бизнесмен хреновый, а жить на зарплату, даже приличную, я не умею. Вот и ввязался на свою голову.
Костя закончил делать перевязку, отошел от смотрителя и положил старые бинты в пакет:
— Ладно, Михаил Макарыч. Расскажу тебе все подробно. А там уж ты сам смотри — насколько я вру, а насколько откровенен с тобой. Лева говорил мне, что помощь тебе — верный способ быстрого заработка. А у меня сейчас в жизни такая ситуация, что деньги нужны срочно, и денег нужно много.
— Рассказывай, что за ситуация, — потребовал смотритель.
— А что, это обязательно? — замялся Костя. Смотритель рассмеялся:
— Обязательно. Предусматривается правилами контракта. Раз мы с тобой теперь, парень, одной веревочкой повязаны, то между нами не может быть никаких тайн.
— Хорошо. Дело в том, что я очень скоро женюсь.
— Очень скоро — это по залету, что ли? Невеста брюхатая?
Костя отрицательно и очень активно замахал головой:
— Нет-нет-нет. Слава Богу, не это.
— А что тогда? Костя поморщился:
— Ну, неважно… Срочно — значит, так надо. А у меня сейчас дела неважно идут. Невеста-то непростая девушка, Катя Буравина. Ей нужно все по высшему разряду — и свадьба, и свадебное путешествие…
Смотритель похлопал его по плечу:
— Ладно, ладно, можешь не продолжать… Ты сам, парень, не промах, тоже, говоришь, на зарплату жить не хочешь. Ладно, Костяш, будешь вести себя правильно — Михаил Макарыч тебя не обидит. Будет тебе и свадьба, и подарки невесте такие, какие она захочет. Но! Деньги мои необходимо достать. Причем достать — в буквальном смысле этого слова. И ты, Костя, мне в этом поможешь.
Так Костя оказался в одной связке со смотрителем, понимая, что тот хитер и ненадежен, но в глубине души надеясь, что получит необходимые ему деньги.
Полина пришла к маяку с намерением поработать и пообщаться с Андреем. Она прихватила необходимые для работы документы. Но у самой двери маяка она вдруг остановилась и прислушалась, потому что из-за двери доносились подозрительные, с —ее точки зрения, звуки. Она медлила, прислушиваясь к глубоким вздохам. Полина недоумевала. Но все объяснялось просто. Андрей медленно, с правильным, размеренным дыханием, выполнял комплекс упражнений айкидо. Он услышал стук в дверь, доделал упражнение до конца и только после этого пошел открывать дверь.
Полина еще раз постучала. Она уже собиралась уходить, но дверь перед ней открылась: на пороге стоял Андрей, с потным голым торсом, глубоко дыша. Полина изумленно смотрела на него. Андрей был тоже удивлен, он не ожидал увидеть в этот час в своем доме Полину:
— Полина Константиновна?
— Андрей, можно к вам? — Полина через плечо молодого человека пыталась заглянуть в глубь каморки.
— Доброе утро… Можно, конечно… — он посторонился, пропуская Полину внутрь. — Извините, здесь не очень хорошо убрано, я не успел…
Полина обошла комнату, то ли ища место, где присесть, то ли ища следы чьего-то пребывания. Но таких следов не было.
Андрей продолжал извиняться:
— Милиция проводила здесь следственный эксперимент, и, как обычно, не убрали за собой. Хотя поразрушали прилично. А я вот не успел как следует привести жилище в порядок, лег поздно…
— Легли поздно? — переспросила Полина.
— Да, все мысли разные в голову лезли. Гулял долго, не мог уснуть.
Полина подозрительно протянула:
— Гулял… А мысли какие, Андрей? Об эксперименте?
Андрей развел руками:
— Нет. К стыду своему, я об этом вчера даже не вспомнил. Хотя планировал, что сразу, как тут что-то выяснится, побегу к следователю, разузнаю.
— Да-да, это же для вас важно. Узнать хоть что-то про вашего учителя.
Андрей продолжал:
— Но у меня все из головы вылетело, как только я встретил Машу! Спасибо вам большое, Полина Константиновна, за то, что вы меня с Машей познакомили! Такая чудесная девушка!
Полина остановилась как вкопанная, затем взяла себя в руки:
— Вот о ней я и хотела с вами поговорить, Андрей. Понимаете, я знаю эту девушку давно и очень хорошо. Она только что поссорилась со своим женихом и находится в эмоционально подавленном состоянии. Ссора временная, пустяковая, но Машенька очень переживает. И поэтому…
Андрей слушал Полину, глядя на нее исподлобья, ему не нравилось то, что она говорила ему:
— Что — поэтому? Полина замялась:
— Извините, Андрей, возможно, это не мое дело, но я считаю своим долгом вас предупредить. Наивная, чистая, провинциальная девушка Маша может сейчас назло своему жениху поддаться эмоциям… и… вы меня понимаете?
— Не совсем. Продолжайте, — сухо сказал Андрей.
— В таком состоянии девушкам легко вскружить голову. И я боюсь, что вы можете… вы можете это сделать! — закончила Полина.
— А мне, наоборот, показалось, что Маша девушка серьезная и голова у нее прочно сидит на плечах!