Джоан Смит - Большой рождественский бал

— Что нового в Генеральном штабе? — спросил Гордон, прищурив глаза и тоже пытаясь вести себя естественно.

— Все как обычно. Лорд Косгрейв ушел рано, а после его ухода не происходило интересных событий.

— Возможно, вам хотелось бы узнать, куда пошел Косгрейв? — прищуренные глаза Гордона возбужденно сверкали.

— Вы обнаружили его? — поинтересовался Костейн, но без особого интереса.

— Трудно было потерять его из вида, если он пошел прямо к парадному подъезду миссис Леонард, неся с собой папку, а вышел через полчаса с пустыми руками. Она не выходила из дома весь день, и у нее было очень мало посетителей. Только лорд Косгрейв, а сразу после него заходила мадам Дютро со шляпной коробкой. Она оставалась там почти час. Мыслящему разведчику ясно, что в этой самой коробке она унесла копии бумаг, которые Косгрейв передал миссис Леонард.

Брови Костейна изогнулись, демонстрируя легкий интерес:

— Мистер Леонард сегодня болен и остался дома. Приступ подагры. Я полагаю, что Косгрейв отнес ему какую-то срочную работу.

— Когда он заболел? — с недоверием спросил Гордон.

— Он не прикован к постели. Больные ноги не дают человеку ходить. Читать и писать он может.

Костейн посмотрел на каминную решетку, а затем задумчиво сказал:

— Мистер Леонард довольно часто болеет. Если Косгрейв завел обычай приносить или посылать ему работу на дом, тогда, вероятно, для умной жены есть возможность все подсмотреть.

— Очень может быть, — сказал Гордон, радуясь тому, что удалось отвести подозрение от кузена мисс Стэнфилд, не подвергая подозрениям лорда Косгрейва. Они оба были невиновны, а виновницей оказалась одна миссис Леонард.

— Расскажи нам, Кетти, что у нас скопилась целая куча чепухи.

Она бросила хмурый взгляд на брата, который неестественно захихикал и сказал:

— Не обращайте внимания на ее хмурый вид, Костейн. Я ни секунды не подозревал вас.

Темные глаза Костейна медленно повернулись к Кетти:

— Умоляю, скажите, в чем вы подозревали меня?

Она чувствовала, что его глаза словно буравят дырку в ее мозгу.

— Ни в чем, — сказала она, но румянец, заливший ее лицо и шею, говорил об обратном.

— Девушки не краснеют так привлекательно, не имея на то причины. Вы с Гордоном решили, что я сообщник миссис Леонард?

— Конечно, нет, — сказала Кетти, покраснев еще сильнее.

— Мы просто подумали, что вы простофиля, — заверил его Гордон. — И не нужно пронзать нас взглядом, Костейн, потому что это Бьюрек заморочил голову Кетти во время своего визита.

— Это не так! — возразила Кетти. Но теперь было поздно скрывать, что Бьюрек приходил на самом деле. — Он уверен, что миссис Леонард ни при чем, — добавила она.

— Ты никогда мне этого не рассказывала, — подчеркнул Гордон.

— Но мы же обсуждали это за минуту до того, как пришел лорд Костейн. Мистера Бьюрека очень занимала эта мысль.

— Почему он затеял разговор о миссис Леонард — вот что мне хотелось бы знать, — сказал Гордон.

— Я могла случайно упомянуть о ней, — сказала Кетти неопределенно.

— В связи с чем?

Кетти старалась не смотреть на Костейна, когда отвечала:

— Он сказал, что ваша слабость — женщины. Костейн слушал с насмешливым видом, переводя взгляд с брата на сестру, словно наблюдая за плохой игрой в бадминтон.

Кетти перехватила его взгляд и села, тщательно оправив платье.

— Он очень просил нас ничего не говорить Костейну, — напомнила она Гордону.

Костейн прокашлялся и только потом заговорил.

— Что еще говорил обо мне мой коллега? — спросил он.

— Ничего! Больше ничего, — сказала Кетти и плотно сжала губы.

— Он просто заскочил, чтобы сказать, что подозревает меня в измене и не объяснил причину?

— Он спросил у меня о вечере у леди Мартин, надеясь туда прийти, — сказала Кетти.

— Ну, конечно, он просил позволения навестить вас в салоне вашей матушки, — подчеркнул Костейн.

— Причина, по которой он зашел, было письмо, которое вы приносили Кетти для перевода, — вмешался Гордон.

— Позвольте узнать, мисс Лайман, как мистер Бьюрек узнал об этом, если вы ему ничего не говорили?

— Я не говорила ему!

— Тогда он уже знал. Он обнаружил, что я взял это письмо и догадался, что я обратился к знакомому переводчику — к вам. И вы были настолько любезны, что подтвердили эти подозрения.

— Я не подтверждала, сначала… Я сказала, что вы не способны на такие вещи. И тогда он рассказал мне о вашей слабости к женщинам, — сказала она, глядя в окно на поникшие лапы ели.

— Я удивляюсь, где мистер Бьюрек берет подобную дезинформацию. Мы вращаемся в разных кругах, — произнес Костейн надменно.

— Это не повод причинять страдания Кетти… — сказал Гордон. — Она всего-навсего дама. Мы никогда не позволим втянуть ее в это дело. Намерения Бьюрека дурно пахнут. Почему он кинулся защищать миссис Леонард, когда ясно, как день, что она себя полностью скомпрометировала?

— Хороший вопрос, сэр Гордон, — сказал Костейн. — В самом деле, почему, помимо того, чтобы заставить вас подозревать меня.

— Как раз об этом я и подумал. Он использует вас как приманку, пытаясь отвлечь наше внимание от главного. Я начинаю думать, что именно за Бьюреком мне и следовало присмотреть. Кетти, ты случайно не обратила внимание на его пальцы?

— Нет.

— Скорее всего, вы абсолютно правы относительно Бьюрека, — серьезно сказал Костейн.

Вспомнив о предстоящем свидании с ним, Кетти впала в оцепенение.

Гордон согласно кивнул:

— Разумеется, и миссис Леонард замешана в этом. Я имею в виду это подозрительное дело в Амьене.

— Амьен? — спросил Костейн, и его изогнутые брови почти исчезли под челкой.

— А разве мы вам не говорили? Она и раньше была шпионкой, если вернуться назад, в прошлое, к Амьенскому миру, в 1802 год, или когда, черт возьми, он был подписан. Естественно, я возобновил слежку за ней, когда узнал об этом.

— Мистера Фотерингтона подозревали в шпионаже, но, возможно, это только слухи, — подчеркнула Кетти.

— Нет дыма без огня, — настаивал Гордон. — Почему же он тогда застрелился? Скажи мне!

— Может быть, кто-нибудь соизволит рассказать мне эту историю с самого начала, — сказал Костейн и в конце концов был введен в курс дела.

Выслушав, он повернулся к Кетти:

— Я полагаю, мисс Лайман, вы не поставили об этом в известность вашего друга Бьюрека.

— У меня не было повода. Кроме того, когда я упомянула миссис Леонард как возможную подозреваемую, он вряд ли обратил на это внимание. Он полагал, знаете ли, что ваша подруга должна быть француженкой.

Ей вдруг пришло в голову, что со стороны Бьюрека крайне подозрительно было защищать миссис Леонард, не зная, виновна ли она.

— Если Елена была во Франции во время Амьенского мира, следует предположить, что у нее есть друзья французы, — задумчиво сказал Костейн.

— У нее все друзья французы, если хотите знать мое мнение, — заявил Гордон. — Это Дютро и миссис Маршан, и я не убежден, что и Уайтфилд не разделяет их взглядов на вещи.

Костейн произнес:

— Миссис Леонард и Бьюрек, возможно…

— Кетти сказала, что в карманах Бьюрека ветер гуляет, — проинформировал его Гордон. — Он глуп и хитер и пытается спихнуть свою вину на вас.

Кетти слушала, мысленно воспроизводя свой разговор с Бьюреком. Он показался очень трезвым и искренним, и ее подкупило его требование соблюдать тайну и заверение, что благополучие Англии в ее руках. Именно это произвело на нее впечатление, а не беззаботный флирт Костейна.

— Лев, что мне делать завтра? — нетерпеливо спросил Гордон. — Бьюрек будет весь день на работе. Нет смысла слоняться весь день перед Генеральным штабом. Может, мне снова последить за миссис Леонард?

— Это было бы лучше всего.

— Я сбегаю наверх и переоденусь, пока мама меня не увидела. Завтра мне придется использовать новую маскировку. В этом одеянии я весь промерз. Не уходите, пока я не вернусь. Мы должны условиться насчет наблюдений сегодня вечером.

Он ушел, а Костейн повернулся к Кетти с саркастической улыбкой на губах и огнем в глазах.

Кетти играла складками своей юбки, решив не поддаваться обаянию Костейна. Она увидела, как его натянутая улыбка сменилась усмешкой.

— Обвинял ли меня Бьюрек еще в чем-нибудь? — спросил он холодно.

— Нет, вы были не единственным предметом нашего разговора, — ответила она.