– Что происходит? – напомнила о себе Веста.
Перед ней мне было особенно стыдно, потому я собралась и бегло объяснила ей все произошедшее. И она уже в который раз подтвердила наличие у нее живого ума:
– Ничего себе… Но с другой стороны, все логично. Настя очень талантлива, однако ей повышение по карьере не светило. Так почему бы не взять что-то с конкурентов, пока предлагают?
– Но слить… свой же проект? – Стас говорил непривычно медленно. – Зачем?
– Хотя бы затем, что на нее подумают в последнюю очередь, – предположила Веста. – Вот ты ее подозревал?
– Я… я до сих пор не могу начать ее подозревать…
– В том-то и дело. Если бы не ваше совершенно дурацкое расследование, то никому бы и в голову не пришло! И она может так же преспокойно оставаться в отделе, у нее по умолчанию железобетонное алиби.
Я качала головой:
– Проиграть, чтобы алиби на будущее себе обеспечить?
Стас вскинулся, а в глазах заплескалась зарождающаяся злость:
– А в чем она проиграла? Ей, как самой пострадавшей, премию за выигранный проект не отменили. Зато… слушайте, а ведь это объясняет все остальное! Почему «Рек-про» вообще не боится суда – у них реально есть все настоящие исходники. Это у нас – подделки, специалисты увидят разницу. Не удивлюсь, если эксперты подтвердят, что на их сайт они были на самом деле залиты задолго до нашего иска! Это был не просто слив одного макета… мы стопроцентно проиграем суд и потеряем все позиции, которые пока удавалось удержать… Вот тебе, Полина, и причина их спокойствия – мы сами раздули скандал, в котором окажемся неправы.
У меня мороз по спине бежал непрекращающимися волнами.
– Но как можно было на сто процентов предвидеть, что именно ее проект победит? Да, Настя – отличный графический дизайнер, но был риск!
– Какой риск? – Стас делал усилия, чтобы не скрипеть зубами. – Клиент выбирал победителя! И Настя вряд ли работала одна. Никто из вас по умолчанию не стал бы конкурентом целой команде, которая могла работать не неделю, как вы, а намного дольше! То есть ее победа и со стороны начальства была прикрыта реальной крутизной. Теперь вспомните, как заказчик разорался и как легко ушел от договора с нами, не слушая никаких доводов. Его заказ как раз и был заранее обдуман, чтобы все началось. «Рек-про» не придется нас закапывать, мы сами с этим справимся.
Мы с Вестой переглядывались, а Стас вскочил на ноги и рванул по коридору. Замер через несколько шагов и побежал в другую сторону. Как раз там я его и перехватила:
– Ты куда такой взвинченный?
– Отцу надо сообщить! Пусть срочно отзовет иск! Или сначала Настю убить? Девочки, а давайте разделимся: я к отцу, вы – волосы драть шпионке? Я позже к вам присоединюсь.
Веста вскинула руку и осекла довольно холодно:
– Успокойся. Сначала к Борису Игнатьевичу, ему все подробно объяснить. А Насте пока ничего не сообщать – она не в курсе, что ее раскрыли, и это точно можно как-нибудь использовать. Полина, он всегда такой холеричный?
Я восхищенно уставилась на нее – Веста каким-то неведомым образом приняла на себя роль самого адекватного человека в нашей троице. Мы с ней пошагали за Стасом – вдруг у директора возникнут вопросы и к нам? Я сочла себя обязанной еще раз извиниться:
– Прости за подозрения. Но новенькую в отделе подозревать проще, чем людей, которых хорошо знаешь. Особенно когда думаешь, что их хорошо знаешь. – Я вспомнила о предательнице и скривилась. – Кстати, а почему ты сказала, что Насте повышение не светило?
Веста долго думала, стоит ли мне отвечать, но наконец-то соблаговолила:
– Евгений Михайлович всерьез думает о пенсии – это ни для кого не секрет. Но его отдел всегда работал безупречно, он не передал бы руководство тому, в ком не уверен. Настя больше исполнитель, чем организатор. У тебя слишком маленький стаж работы для такого повышения. Сама понимаешь, нужен не только талантливый специалист, но в первую очередь управленец – человек дотошный, скрупулезный, объективный и принципиальный. Он может быть не самым талантливым дизайнером, важнее его умение согласовать работу отдела. Забыть о себе ради дела, если потребуется, уметь указывать на ошибки и никогда не отступать от общей стратегии.
– Так это же я! – выдохнула я, ничуть не тушуясь от обилия комплиментов – Веста досконально описала мой характер. Как и характер моей мамы заодно.
Она усмехнулась:
– Ну, может, он к тебе и приглядывался, несмотря на твой стаж. А потом что-то испортилось – Евгений Михайлович перестал видеть в тебе тактичного организатора, способного задвинуть эмоции на второй план. Тогда он настоял на моем переводе – вовлекусь в процесс, а все остальное уже в наличии.
Я остановилась, не в силах сделать следующий шаг. Перевела взгляд на Стаса, и он выдал почти виновато:
– Я даже предполагаю, когда ты испортила о себе мнение…
– А я знаю наверняка! – повысила голос. – И тут ты мне насолил!
– Справедливости ради, Полин, ты как бы сама себе насолила.
– То есть ты знал, почему Весту к нам перевели?
– Ну… догадывался, конечно. Я тебе даже должность придумывал в своем будущем баре – как раз на случай, когда до тебя дойдет остальное. И давай уж честно – Весту не просто так выбрали, она зарекомендовала себя на прошлом месте ничуть не хуже, чем ты. И я очень хотел, чтобы Веста оказалась шпионкой. Тогда бы Евгению Михайловичу снова пришлось посмотреть на тебя.
– Но это моя должность… – я проскулила жалобно. – Я мечтала, что когда-нибудь, в один прекрасный день дорасту до начотдела… Вы оба сломали мне весь жизненный план!
– Лично я ничего не ломала, – безжалостно констатировала Веста. – Хватило того, чтобы превосходно работать и не показывать характер там, где это не нужно. Кто тебе виноват, что ты с такой простой задачей не справилась?
Стас неожиданно широко улыбнулся, обратившись к ней:
– Заодно страховалась, пытаясь заручиться и моим голосом. Ты же вцепилась в меня сразу после перевода – видимо, гарантии лишними не бывают.
– Не бывают! – Она пожала плечами. – Твоя влюбленность по любой статье была бы мне на руку. Но теперь вижу, какой ты дико странный, я одна дальше прорвусь, чем с таким непредсказуемым партнером.
Такие признания я вовсе не ожидала услышать:
– Карьеристка!
– Кто бы говорил, – ее вообще обвинение не тревожило. – Идем, Бориса Игнатьевича все-таки лучше информировать быстрее.
– А ты с нами зачем? – я продолжала возмущаться, догоняя ее. – Ты-то как в раскрытии шпиона поучаствовала? Все сделали мы со Стасом! Тоже хочешь себе лишнюю галочку поставить?
– Почему бы и нет, раз вы меня так удачно впутали? Заметьте, я даже не злюсь на сцену в типографии.
– В жизни не встречала таких карьеристок! Вообще никаких принципов нет? Я-то ради всей фирмы радею, а не только о должности. И уж точно не полезла бы за должностью в штаны директорского сына!
– Своими комплексами делись с доктором, а не мне их изливай. А должности всегда достаются тем, кто ради них пойдет на все.
– Да я бы давно могла, поняла? Если бы совесть не мешала! Луговые всего добиваются сами, а не через чужие штаны, ясно?
Стасу было весело – как обычно, когда я слишком психовала:
– Какие у меня большие штаны, оказывается. Столько народу в них хочет попасть. Все, все, выдохни, Полин, иначе взорвешься.
– Почему ты меня не поддерживаешь? – я переключилась на него. – Тебя не смущает такая расчетливость? Она же тебя пыталась использовать!
– Меня с пеленок все пытаются использовать, тоже мне новость. Но Евгений Михайлович в таких вопросах объективен, потому успокойся – если он повысит Весту, то только по той причине, что считает ее самой достойной кандидатурой. И он не собирается на пенсию в ближайший год, ты рано развернула военную кампанию.
– Она ее поздно развернула, – беспощадно добивала Веста. – Надеюсь, Полине достанется утешительный приз в виде тебя. Раз мне не достался.
Я шла между ними и удивлялась – какой, оказывается, наш отдел, если его хорошенько препарировать: шпионы, карьеристы, дети директора и статисты. А кто работать, спрашивается, будет? Опять одна я?
Борис Игнатьевич воспринял новости стойко – нас с Вестой искренне поблагодарил за неравнодушие, а Стаса поругал, ведь просил его ни в чем не участвовать. В итоге я день посчитала удачным – мы предотвратили главную катастрофу, но на Весту я теперь смотрела с той же неприязнью, как она на меня. Хуже всего, что я не могла назвать ее плохим специалистом – в работе она реально крута, на лету схватывает, бессердечная, профессиональная, умная и хладнокровная гадюка, из которой точно выйдет превосходный начальник… А я осталась с утешительным призом, которым никогда не смогу воспользоваться.