— И теперь мы идем в темный лес? — шепчет Ниси.
— Нет, придется ждать, пока все заснут, — бормочу я.
— Откуда ты узнаешь?
— Запросто. Дома спят, как люди. Это сразу чувствуется.
Немного погодя я выскальзываю из постели, чтобы проверить.
— Берег чист!
Мы вытаскиваем наши запасы, поднимаем подолы сорочек и по очереди втираем в кожу сырой лук, чтобы отпугнуть москитов. Хорошо еще, что лето выдалось сухим, иначе в ночном лесу из нас выпили бы всю кровь.
Сползаем с крыльца и выходим на задний двор.
— Осторожно, — предупреждает Каро.
Пересекаем переулок Мансена, проходим несколько сотен ярдов, дружно вздыхаем и скрываемся в лесу.
Мы догадались захватить фонарь Пита. С неба тускло светит полумесяц. Я тереблю листок бумаги в кармашке ночной сорочки. На листке записана вся история племени. Сегодня я Госпожа Легенд.
— Что, если мы наткнемся на лагерь бродяг? — тревожится Ниси.
Каро, как самая высокая, несет фонарь, а также рюкзак с обрезками досок. Она Госпожа Огня.
— Бродяги держатся ближе к железной дороге, — объясняю я.
— Отец говорит, что его друзья в полицейском участке уже выгнали всех бродяг из Торнтона, — утешает Тинси. — Они с мамой ужасно поругались из-за этого.
— Несколько дней назад мама кормила бродяг прямо на нашем заднем крыльце, — заявляет Ниси. — Но мне нельзя с ними разговаривать. Можно только кормить.
— Они приходят в ваш дом, потому что твоя мать не желает стирать метку хобо[36], несмотря на приказ мэра, — смеюсь я. — Моя мать теперь кормит их всего раз в неделю, иначе, по ее словам и судя по тому, как много ест Пит, мы сами скоро станем такими же.
Ниси, единственная из нас, кто умеет готовить, захватила шоколадную помадку в бумажном пакете. Она Госпожа Еды. Тинси, Госпожа Танца, несет в мешке четыре банки из-под овсяных хлопьев — наши барабаны. А у меня только игла.
Мы идем, пока не добираемся до рукава небольшой речки, протекающей на задах дома Тинси. Там мы помогаем Каро развести костер. Она здорово умеет это делать. Не хуже мальчишек. Мистер Боб научил ее, а она — меня.
И когда огонь разгорается, мы усаживаемся вокруг него.
Я смотрю в пламя и начинаю рассказывать историю божественного племени луизианских я-я.
ТАЙНАЯ ИСТОРИЯ ЛУИЗИАНСКИХ Я-Я
Задолго до того, как здесь появились белые люди, могущественное племя я-я, где было много мудрых, сильных и прекрасных женщин, бороздило просторы великого штата Луизиана. Леопарды спали с нами, медведи кормили нас медом со своих лап, а рыбы сами прыгали нам в руки, потому что хотели стать нашей пищей. Заросли были так густы, что мы могли пройти от Нового Орлеана до Шривпорта по вершинам деревьев. Так мы и делали. Сотни индейцев я-я шагали по вершинам деревьев как по земле.
Наша мать была черной дикаркой по имени Лола, которая нашла нас в пещере на исходе времен и воспитала как собственных детей. И мы любили ее как родную мать. Люди боялись задевать племенных сестер я-я.
Но тут разразился ураган Зандра, самый ужасный из всех, что пришлось испытать людям, и вырвал все деревья с корнями, превратил ручьи в реки и погубил всех, включая нашу мать Лолу. Выжили только мы четверо. И куда бы мы ни ступили, нас настигали злобные аллигаторы, грозившие сожрать. И негде было скрыться, потому что аллигаторы могли выползать из воды на сушу. Мы голодали. Так сильно, что от нас остались кожа да кости. Мы не спали сорок дней. И наконец ослабели так, что сдались.
Аллигаторы, торжествуя, направились к нам, несчастным и беспомощным. Они уже были так близко, что мы видели луну, отражавшуюся в их уродливых старых глазках. Мы пытались применить наши знания, но силы иссякли. Но тут за круглой луной появилась роскошная леди. Мы увидели ее с того места, где лежали на смертном одре. Она взглянула вниз и увидела, что мы висим на тонком волоске над пропастью. И тут Лунная Владычица выметнула серебряные лучи из глаз, и от мерзких аллигаторов остался один пепел. Уродские чудовища погибли все до единого, мы слышали, как они шипят, поджариваясь.
И Лунная Владычица сказала:
— Вы мои дочери, которыми я очень довольна. Мои Божественные Глаза неизменно будут следить за вами.
Мы, я-я, потеряли наш дом в джунглях, а в городе никто не понимает, что в нас течет королевская кровь, но все мы храним в сердцах нашу историю и вечно будем преданны нашему племени, в болезни и здоровье. Так было вначале, и так будет вечно. Конец.
Потом я по очереди смотрю в глаза подругам и говорю:
— Теперь это закреплено официально: отныне мы зовемся я-я.
И все хлопают в ладоши.
— Кое-что из всего этого звучит так, словно взято из Библии, — говорит Ниси.
— Не спорь с Госпожой Легенд, — объявляю я.
— Верно, — поддакивает Тинси. — Библия не хозяйка этих слов.
— Не важно, — кивает Ниси. — Хотите помадки?
— Да, спасибо, Госпожа Еды, — отвечаю я.
И все мы дружно вгрызаемся в большие куски шоколадной помадки с орехами.
— Ненавижу аллигаторов, — признается Каро, глядя в сторону воды.
— Фу! — фыркает Ниси. — Как по-вашему, здесь водятся аллигаторы?
— Мама наложила заклятие на всех аллигаторов за нашим домом, — отмахивается Тинси. — Не стоит волноваться. Именно мама дала нам это имя! Она всегда твердит: «Гамбо я-я, гамбо я-я».
— Верно, — соглашается Ниси.
— Точно, — поддакивает Тинси. — Отныне и навеки мы будем известны как я-я. И никто не отнимет у нас этого имени!
И тут Тинси вываливает из бумажного пакета банки из-под овсяных хлопьев, и мы дружно принимаемся по ним барабанить. Барабаним и орем ночи, лесу и костру, что теперь мы я-я. Потом Ниси, Госпожа Имен, официально дает нам индейские прозвища, выбранные нами же. Мое — королева Танцующий Ручей. Каро — герцогиня Летающий Ястреб, Ниси — графиня Поющее Облако. И каждый раз, произнося наши новые имена, она брызгает на нас водой из старой бутыли с проверченной в пробке дырочкой, которую позаимствовала с гладильной доски у матери.
Тинси все эти несколько недель хранила от нас в секрете свое индейское имя. Наконец наступает ее очередь, и она с таинственным видом вручает Ниси конверт. Ниси распечатывает его, читает, глаза у нее становятся большими, как у морячка Попая, а сама она вспыхивает с головы до пят. Похоже, на несколько минут у нее отнимается язык. Слышны только далекие крики козодоя да потрескивание хвороста в огне.
Потом Ниси оборачивается к широко улыбающейся Тинси.
— Нарекаю тебя принцессой В-Чем-Мать-Родила.
И тут принцесса обезумела.
— Эй-хо-хо! — орет Тинси, начиная кружиться. Потом срывает с себя сорочку и заставляет нас тоже раздеться. Ниси пробует отвертеться, так что за дело беремся мы с Тинси.
— Поймите все вы, это может быть смертным грехом, — отбивается она.
— Угу! — соглашаюсь я. — Смертный грех королевских я-я.
— Все готовы для церемониальной раскраски? — спрашивает Тинси с одним из своих нехороших взглядов.
— Что? — спрашиваем мы. Такого в программе нет, но я-я принимают все как должное. Тинси сует руку в пакет и вытаскивает горсть материнских тюбиков «Макс фактор», коробочки с макияжем, карандаши, губную помаду и все те прелестные вещички, которые моя мать считает вульгарными.
Первым делом она вручает мне баночку с красными румянами. Каро получает коричневые, Ниси берет помаду, а у Тинси остаются карандаши. Мы по очереди трудимся друг над другом, пока не превращаемся в почти чистокровных индейцев. Красно-коричневые мазки на лбах, черные звезды на щеках, а у Тинси возникает идея раскрасить животы и торсы. Я провожу черную линию по центру тела, втираю в одну сторону помаду и оставляю другую нетронутой. Тинси обводит помадой соски.
— Ниси, — приказывает она, — отними руки от своих титек. Мы все уже видели их. Ничего нового.
И словно всего этого недостаточно, старушка Тинси вытаскивает бусы и серьги, которые мать сняла с кубинской Пресвятой Девы.
— Смотрите! — кричу я. — Тайные драгоценности я-я, недавно найденные знаменитой дамой-археологом принцессой В-Чем-Мать-Родила!
Мы поспешно разбираем украшения и, подражая Тинси, хлопаем по бедрам и визжим:
— Йо-хо, Сильвер!
Натанцевавшись, мы становимся в круг. Госпожа Огня держит иглу над пламенем спички, прежде чем по очереди проколоть нам большие пальцы и выдавить капельку крови.