Дженнифер Пробст - Брачная ловушка

Неприкрытый ужас, отразившийся на лице Мэгги, испортил ему весь розыгрыш. Он рассмеялся — и она тут же опустила руку, уже сжатую в кулак. Интересно, в постели она так же легко входит в раж? И если да — что остается наутро от ее партнера, кроме бессмысленной ухмылки и страстной мечты о продолжении?

— Очень смешно, Граф, — скривила губы Мэгги. — Приятно знать, что у тебя есть чувство юмора. Легче будет пережить эту неделю.

— Рад, что тебе понравилось. Я займусь приготовлениями, а завтра вечером — вылетаем. В пути я расскажу тебе о своих родных, а ты вкратце опишешь своих.

Мэгги кивнула и направилась к двери. То, что рядом с ним она явно испытывала неловкость, успокоило Майкла. По крайней мере он не единственный, кого бросает в жар, когда они оказываются рядом. Мэгги, судя по всему, твердо решила не поддаваться влечению, а стало быть, тем легче будет ему не заводиться от каждого прикосновения и благополучно пережить предстоящую неделю.

Пускай Мэгги Райан и ходячая бомба, но уж семь дней он как-нибудь продержится.

Это не проблема.

Мэгги покосилась на своего поддельного мужа и стиснула зубы, стараясь не удариться в панику.

Прерывистое дыхание, учащенный стук сердца — знакомые признаки, предвещающие недоброе. Мэгги судорожно сглотнула и, спрятав лицо за номером журнала «Вог» на итальянском языке, мысленно взмолилась о том, чтобы ей удалось держать себя в руках. Невыносима была сама мысль, что об этой ее слабости узнает кто-то из окружающих и особенно Майкл. Едва его личный самолет поднялся в воздух, осознание того, какое безумство они задумали, обрушилось на Мэгги всей своей тяжестью. Палец ее стягивало изящное колечко из платинистого золота, [10]и круглый двухкаратовый бриллиант искрился на солнце, словно прозрачная ледышка. Тогда, в доме Алексы, замысел Майкла казался ей исполнимым… но сейчас, день спустя, обретя поддельного мужа, обручальное кольцо и родню, которую предстоит одурачить, Мэгги поняла, что она круглая дура.

Какого дьявола она на все это согласилась?

И какой дьявол вечно толкает их, Райанов, впутываться в фальшивые браки? Мэгги чуть не лопнула от смеха, когда Ник сообщил ей, что ему необходимо жениться, чтобы унаследовать принадлежавшую их дяде фирму «Дримскейп энтерпрайзиз». Слава богу, идея свести его с Алексой оказалась блестящей, особенно когда они влюбились друг в друга и поддельное супружество стало настоящим.

Конечно, Алекса согласилась на договорный брак с братом Мэгги только ради того, чтобы спасти своих родных. У самой Мэгги столь высоконравственных побуждений не было — ей не нужно спасать ни семейный бизнес, ни дом, в котором она родилась и выросла. «Зато, — беззвучно подсказал ей внутренний голос, — у тебя есть шанс защитить своих близких». Алекса и Ник по-настоящему любят друг друга. Майкл был и остается угрозой их счастью: его чувственная усмешка, мелодичный голос и зазывный взгляд, притворяясь безобидными, буквально преследовали лучшую подругу Мэгги. И подозрения Мэгги в конце концов подтвердились.

Майкл признался, что любит Алексу.

Когда слова признания слетели с его губ, сердце Мэгги пронзила странная боль. Чувство было, конечно, нелепое, и она поспешила загнать его поглубже. Да, конечно, Майкл добавил к своему признанию «как друга», но только лишь для того, чтобы сбить ее со следа. Такой богатый и влиятельный человек нипочем не удовлетворился бы долгим выжиданием на втором плане, особенно если считал, что у него есть шанс добиться успеха у женщины, которую он любит. И Мэгги не знала бы покоя до конца своих дней, если бы не ухватилась за подходящий способ отвадить Майкла от своих близких.

Да, но какой ценой? Свести знакомство с матерью и сестрами Майкла. Спать в его спальне. Изображать то, чего на самом деле нет?

Пальцы Мэгги сильнее стиснули глянцевые страницы журнала. Вдох носом — выдох ртом, вдох — выдох… Психотерапевт, к которому она загнала себя едва ли не силой, предписал ей йогу и упражнения, снимающие стресс. Мэгги категорически не желала, чтобы ее пичкали лекарствами и донимали чрезмерными заботами. Начав обратный отсчет от ста, она усилием воли сдержала нестерпимое желание вдохнуть полной грудью и наконец взяла себя в руки. Мысленно представила себе, как замедляется ее сердцебиение — и продолжила размеренно дышать.

Девяносто восемь.

Девяносто семь.

Девяносто шесть.

Девяносто пять.

— Готовишься к фотосъемкам?

Мэгги переждала еще несколько ударов сердца и, убедившись, что держит себя в руках, подняла глаза. Майкл откинулся в кресле, закинув ногу на ногу, на лице его играла расслабленная улыбка. Занятно, но она всегда питала слабость к длинноволосым мужчинам, с удовольствием воображая себе облик современного пирата. Мускулистый торс Майкла облегала черная спортивная куртка, сочетавшаяся с джинсами и черными туфлями. Озорно блестя глазами, он указал жестом на модный журнал, который держала в руках Мэгги.

Вспышка раздражения побудила ее склонить голову к плечу и, на южный манер растягивая слова, проворковать:

— Извини, дорогой, я могу только смотреть картинки. От такого количества букв меня бросает в дрожь.

Ее всегда раздражало, когда кто-то с ходу заключал, что она не способна одолеть ничего серьезнее модного журнала. Мэгги, само собой, ничего не делала, чтобы убедить окружающих в обратном. Она не щеголяла высшим образованием и карьеру фотографа делала собственными силами. Ей нравилось, что это дает возможность многого не выставлять напоказ. Особенно ее пристрастия к кроссвордам и книгам о Гражданской войне. Если бы только мужчины, с которыми встречалась Мэгги, знали, что передачи Исторического канала она записывает на диски гораздо чаще, чем шоу «Подиум».

Майкл потянулся к мини-бару и налил себе виски со льдом.

— Не вижу ничего плохого в том, чтобы полистать «Вог». Для моих сестер он был когда-то настольной книгой.

— Я еще иногда и читаю. В «Плейгёрл» бывают увлекательные статьи.

Майкл рассмеялся, и Мэгги почудилось, будто этот звук обволакивает ее, словно облако взбитых сливок.

— Может быть, расскажешь немного о своей работе? Как тебя угораздило стать фотографом?

Ответ на этот вопрос промелькнул в сознании Мэгги, но произносить его вслух она не стала. Потому что на мир лучше всего смотреть через объектив? Потому что фотосъемки давали ей возможность наблюдать за людьми со стороны — почти что узаконенный вуайеризм? Она отпила глоток кьянти из своего бокала.

— Однажды на Рождество мне подарили «Никон» со всем дополнительным снаряжением и велели отправляться на неделю в лагерь для любителей фотографии. У гувернантки надвигался отпуск, присматривать за мной было некому, так что я поехала в лагерь. Там был отменный инструктор, он многому меня научил, и я пристрастилась к этому занятию.

Испытующий взгляд Майкла, казалось, прожигал насквозь все возведенные ею преграды, настоятельно требуя правды. По счастью, сумятица чувств, которые тогда обуревали Мэгги, после стольких лет похоронена так глубоко, что и выдавать было нечего.

— Выглядит так, будто тебя поддерживали финансово, но не морально. В модной индустрии высокая конкуренция, особенно в Милане. Должно быть, ты в высшей степени талантливый и целеустремленный фотограф, если твои услуги пользуются таким спросом.

— Я всегда обладала чувством стиля, — пожала плечами Мэгги и с притворным смешком добавила: — Особенно когда дело касается мускулистых полуобнаженных мужчин.

Она ожидала, что Майкл снова рассмеется, но он промолчал и лишь все так же испытующе разглядывал ее.

— И ты никогда не пробовала расширить круг своей деятельности?

Мэгги вытянула ноги и поудобнее откинулась в уютном кресле.

— Разумеется, пробовала. Когда работы было не густо, я делала снимки для «Гэп» и «Виктория сикрет».

— Ты не очень-то любишь говорить о себе, верно, cara?

Этот вкрадчивый, ласкающий голос будоражил кровь и пробуждал в Мэгги ненужные желания. Опасные желания. К примеру, чтобы язык Майкла глубоко проник в ее рот, чтобы руки его скользили по ее обнаженному телу. О да, этот человек очень хорош. Сплошное обаяние, юмор и чувственность, облеченные в силу, перед которой не устоит ни одна женщина. Один только искушающий взгляд так и вынуждает удариться в откровенность.