Элизабет Торнтон - Брачная ловушка

— Юному шалопаю следовало бы сидеть за учебниками в Оксфорде, — с чувством сказал сэр Чарлз, — а не болтаться по Европе. Теперь известно, что Робби прибыл в Париж приблизительно месяц назад. Почти сразу он попал на спектакль французского театра и был очарован ведущей актрисой Луизой Доде.

— Помнится, я читал об этом, — кивнул Джек. — Убийство произошло около двух недель назад. Почему французы так долго скрывали от вас информацию?

— У меня сложилось впечатление, что у них были дела поважнее, — пожал плечами посол. — Актрис ценят не так высоко, как добропорядочных французских граждан. Я, конечно, не имею влияния на французскую полицию. Мне сообщили об этом только потому, что Робби — британский гражданин.

Джек был озадачен.

— Почему они его подозревают? В том, что юнцы попадают в дурацкие истории с актрисами и танцовщицами, нет ничего удивительного. Я сам отдал этому дань в молодости.

— И все-таки это необычная история. Видите ли, из множества своих поклонников мадемуазель Доде выбрала в любовники его, молодого бедного англичанина. Он каждый вечер бывал в театре. Их роман не был секретом.

— Да вы шутите! — воскликнул Джек. — Я читал газеты. Луиза Доде была настоящей звездой. Ее популярность не знала границ. Почему она выбрала в любовники неоперившегося юнца?

— Кто знает? — пожал плечами сэр Чарлз. — Во всяком случае, ее интерес недолго продлился. Вскоре он заявила управляющему, что оставляет театр и собирается уехать жить за границу. Чего он только не делал, чтобы переубедить ее, но она была непреклонна. Когда управляющий поинтересовался, не собирается ли она уехать с Бранс-Хиллом, она расхохоталась ему в лицо. Кто-то занял место Робби в ее сердце. Кто-то постарше, но она не назвала его имя.

— Полиция считает, что Робби убил ее в приступе ревности? Не могу в это поверить! Что он сам говорит?

Сэр Чарлз снова пожал плечами:

— Его не нашли. Известно только, что на следующий день после убийства он обратился в одну из местных больниц по поводу ножевой раны, полученной, по его словам, в стычке. Выслушайте меня до конца, тут есть о чем поговорить. Для Робби весьма скверно, что мадемуазель Доде оказала сопротивление убийце: в комнате следы борьбы, кресло перевернуто. На стене кровь. Ножа не нашли, должно быть, убийца унес его с собой.

— Это ничего не значит, — сказал Джек, — и не доказывает, что Робби был на месте преступления.

— Я знаю, но хуже всего то, что он ударился в бега. Подумав, Джек спросил:

— Он не мог обратиться за помощью к Элли?

— Более чем вероятно. Но ее здесь нет, ее нельзя расспросить.

— А как насчет Кардвейла? Мог Робби обратиться к нему?

— Я вижу, вы не знаете, что произошло с молодым поколением Бранс-Хиллов после смерти отца, — сухо сказал посол. — Кардвейл на свой лад неплохой человек, но его супруга — настоящая фурия. Едва выйдя замуж за Кардвейла, она практически выставила из дома его осиротевших родственников. Никакой родственной любви не осталось, так что, как видите, Робби может оказаться первым подозреваемым и в краже бриллиантов Кардвейлов. Полиция пока не знает о его связи с Элли, но, как только это станет известно, ее тоже могут обвинить.

Все в Джеке сопротивлялось этим доводам. Определенно за этим крылась загадка, более сложная, чем ему показалось на первый взгляд, но ничто не могло убедить его, что девочка, с которой он познакомился много лет назад, может быть замешана в преступлении.

— Вы, несомненно, удивлены, зачем я вам это рассказываю, — продолжил посол. — Дело в том, что, по моему мнению, Робби обратился за помощью к сестре. Думаю, покидая Париж, она увезла его подальше от опасности. Теперь они в Англии и совершенно одиноки. Мои обязанности требуют моего присутствия здесь, иначе я бы сам отправился за ними.

У Джека упало сердце. Он знал, что последует дальше. Посол хочет, чтобы он, вернувшись домой, взял Элли и Робби под свою опеку. Все оказалось гораздо сложнее, чем он предполагал. Непростая задача отыскать женщину, которую он едва знал.

— Каково реальное положение дел? — Джек подался вперед в кресле. — Робби могут силой вернуть во Францию и передать дело в суд?

— Вполне возможно, учитывая, какое сейчас время. Ведь мы пытаемся убедить французов, что мы их друзья.

— Но он британский подданный. Разве это не имеет значения?

— Я понимаю, о чем вы думаете. Веллингтон командует здесь нашей армией и может решить судьбу Робби. Но захочет ли он вмешаться? Не говоря уже о том, что невозможно жить под постоянной угрозой бесчестья. Робби должен защитить свое честное имя.

Сэр Чарлз отставил рюмку и положил ладони на стол.

— Не смотрите так мрачно. В этой истории есть и другие подозреваемые, кроме Робби. Например, тот, кто хотел увезти ее за границу. Или ее горничная Роза, которая, как и Робби, бесследно исчезла. Могут быть и другие. И все-таки мне кажется, что Бертье, шеф жандармов, уже решил, что во всем виноват Робби. Не вижу, чтобы он прилагал усилия для розыска других подозреваемых. У меня есть люди, которые могут расследовать эту историю, разумеется, тайно. Но мне нужно знать то, что может сказать мне только Робби. Необходимо, чтобы его расспросил кто-то, хорошо знающий их семью. Мне нужны вы, Джек.

— Это легче сказать, чем сделать, — ответил Джек. — При всем уважении к вам, сэр, не думаю, что вы знаете, как уладилось дело между мной и Элли.

— Разве? — Сэр Чарлз откинулся в кресле. Теплая улыбка исчезла с его лица. — А я понял, что вы пришли сюда, чтобы узнать ее адрес и помириться с ней.

Только один человек мог рассказать послу об этом — Эш.

— Лорд Денисон был здесь?

— Он только что ушел. Заходил попрощаться перед отъездом в Англию.

Сэр Чарлз встал.

— Однако, если я требую от вас слишком многого…

— Сядьте, сэр Чарлз! — резко приказал Джек. Повисло молчание, потом посол подчинился.

— Да, — сказал он, — у вас такое же обостренное чувство долга, как и у меня. Не правда ли, Джек? Остен Бранс-Хилл и его жена Мэриан были особенными людьми. Можно отделаться фразой, что они были слишком непрактичными, но мы-то знаем, как обстоит дело.

— Я вам так скажу: большая честь быть знакомым с ними, — сухо произнес Джек.

— Они многим помогли.

— Кому, как не мне, это знать, — заметил Джек.

— Если бы не доктор Остен Бранс-Хилл, я бы ничего не добился в жизни. Поправьте меня, если я ошибаюсь, но, думаю, вы можете сказать то же самое.

— Объясните, где я могу найти Элли, — ответил Джек, игнорируя намек, — и что я должен сделать?

Джек с бокалом бренди стоял у окна в своих апартаментах, выходившего во внутренний двор Пале-Рояля. Было уже хорошо за полночь, но под его окнами разгуливало множество народу, главным образом искатели приключений и удовольствий. Беда в том, что удовольствия быстро приедаются. В жизни должно быть нечто большее.

Усмехнувшись, Джек неторопливо подошел к стоявшему у камина креслу. Цветистый панегирик сэра Чарлза Остену Бранс-Хиллу подхлестнул мысли Джека. Интересно, что викарий сделал для сэра Чарлза, вызвав такую высокую похвалу?

Его собственный случай был банальным. Он провалил экзамен. Добрый викарий позанимался с ним, и он добился успеха. В этом не было ничего необычного. В университете такое со многими случается.

За исключением того, что в его случае успешная сдача экзамена была поворотным пунктом. Он уже не мог вернуться к прежнему. Не то чтобы он стал прилежным студентом, но что-то изменилось у него внутри. Он начал стремиться к успеху и, как правило, достигал его.

Доктор Бранс-Хилл сказал ему, что так и будет.

Да, Джек чувствовал себя обязанным отцу Робби и Элли, хотя, возможно, и не столь сильно, как сэр Чарлз. Теперь Робби в том же возрасте, в каком он сам попал под влияние викария. Кто повлияет на Робби? Кто проследит за его интересами?

Элли?

Он сам?

Джек не думал, что это должен был делать он. Но если он этого не сделает, этого не сделает никто другой.

Лондон

Не обращая внимания на требования жены, лорд Кард-вейл собирался уехать в клуб. Доротея изучала свое отражение в зеркале, стоявшем на туалетном столике. Ее черты неприятно исказились.

— Когда я просила снять дом в городе, — сказала она, — я, естественно, имела в виду Мейфэр. Ханс-Таун — это район для юристов, врачей и прочих людей подобного сорта. Мне будет стыдно принять здесь своих друзей. Дом слишком маленький, обивка потертая, а мебели место в музее. У тебя нет вкуса, Кардвейл?