— На этом я могу сделать историю, — сказал Брэнд, — ели Кардвейл захочет сотрудничать. От него не требуется ветвистых и эмоциональных слов. Ему просто нужно издоить факты, признав, что Луиза Доде — его сводная сестра и то она намеревалась оставить Францию и поселиться в Хампстеде. Что касается остального, то я не упомяну никаких имен. Но сообщу, что полицейские Англии и Франции уверены, что убийца покончил с собой, опасаясь ареста. Как ты думаешь, Джек, Кардвейл мне поможет? Джек с сомнением посмотрел на него.

— Возможно. Если решит, что это обелит доброе имя Луизы. Эш насмешливо фыркнул.

— Леди Кардвейл тоже может кое-что сказать об этом!

— Нет, — ответил Джек. — Она не представляет проблемы. Кардвейлы решили расстаться.

— Что? — в унисон спросили Эш и Брэнд.

— Леди Кардвейл внакладе не останется, — сухо ответил Джек. — Ей достался дом на Кавендиш-сквер плюс средства, необходимые на привычный ей образ жизни.

— А что получил взамен Кардвейл? — спросил Эш.

— Душевный покой, — решительно ответил Джек. — Хотя Кардвейл старается говорить сдержанно, перемену в нем нельзя не заметить.

Джек не уточнял, но думал о Кардвейле, о его визите, когда тот приехал сообщить о расставании с Доротеей. Нельзя сказать, что Кардвейл был счастлив, но чувство удовлетворения не оставляло его. Его глаза заблестели, голос стал тверже, он словно помолодел лет на десять.

Джек и Элли показали ему памятный ключ Луизы. Как они и предполагали, именно Кардвейл подарил его ей, когда она получила ведущую роль в театре. Кардвейл был благодарен за то, что ключ ему вернули. Элли опасалась, что это станет для кузена печальным напоминанием, но ключ произвел на Кардвейла противоположное впечатление. Он подробно рассказывал о сестре, которая принесла ему столько счастья.

После его ухода Элли погрузилась в размышления.

— Кардвейл стал таким, каким я когда-то его знала, — наконец сказала она. — Мне не жаль, что он расстался с женой. Он слишком ранимый для брака с такой особой. Не знаю, что сказал бы по этому поводу мой отец, но уверена, что мама бы со мной согласилась.

На том и порешили.

— А как насчет бриллиантов? — спросил Брэнд. — Как Милтон узнал о них?

— Все о них знали, — напомнил Эш. — Леди Кардвейл приложила немало усилий, чтобы все знали, как бесценны ее украшения. Я всегда задавался вопросом, не надевает ли она их, отходя ко сну.

Джек улыбнулся:

— Брэнд имел в виду, как Милтон узнал, где их хранят. Элл и винит в этом себя. Она рассказала Милтону, что когда Кардвейлы прибыли в отель, Доротея устроила страшный скандал, узнав, что им предназначены апартаменты под номером тринадцать. В предыдущий приезд в Париж Милтон останавливался в этом отеле и должен был знать о служебной лестнице и о двери в гардеробную.

— Вероятно, он обладал стальными нервами, — сказал Эш.

— Что у него было, — ответил Джек, — так это самонадеянность и высокомерие, которые не поддаются описанию.

— Как ты нашел бриллианты? — спросил Брэнд.

— Робби сказал мне, что все ценности Милтон хранил в шкатулке, замаскированной под греческий словарь. Он держал шкатулку в своей комнате в Оксфорде. — Джек покачал головой. — Никто не сомневался, что он талантлив, но ему недоставало яркости. Я отдал бриллианты Кардвейлу вместе с другим похищенным. Вернет ли он их леди Кардвейл — увидим.

— Значит, — сердито сказал Эш, — Милтон остается чистым и невиновным.

Брэнду и Эшу принесли сдобные батские булочки, Джеку — простые лепешки без изюма. Следующие пять минут друзья неспешно попивали кофе.

Но Брэнд не унимался. Смакуя сдобную булочку, он спросил:

— Чем Милтон себя выдал? Что навело тебя на мысль, что он убийца?

Джек сконфуженно улыбнулся:

— Отсутствие подозрений. Пола Дерби я всерьез в расчет не принимал, потому что, когда произошли эти драматические события, его в Париже не было. Я решил, что если поверенный и работает на кого-то, то на Кардвейла. Но оказалось, все было наоборот — Дерби действовал в интересах леди Кардвейл. — Джек усмехнулся. — Мы коротко поговорили, и он мне все рассказал. Доротея хотела, чтобы он вернул ее бриллианты, но они думали, что ожерелье у Робби, а не у Элли. Это Дерби обыскал комнату Робби в Оксфорде.

— И много синяков он заработал во время разговора с тобой? — поинтересовался Брэнд.

Джек не потрудился ответить на этот вопрос.

— Все это привело к тому, что оставался только один ключ к этой загадке. Ты понимаешь, о чем я говорю, Брэнд. Ведь ты постоянно напоминал мне о сомнениях моего адвоката. Он считал, что показания Робби и Милтона совпадают до мелочей, значит, они что-то скрывают.

— Да. Но я подозревал Робби. Я думал, Милтон повторяет его историю, выгораживая друга.

— Честно говоря, — решительно сказал Джек, — я тоже так думал, но не признался бы в этом даже самому себе. Мне не давал покоя вопрос, почему убийца не прикончил Робби. Случалось, что преступник сам наносил себе рану, чтобы доказать свою невиновность.

— Но после того как на Робби покушались в парке, ты убедился в его непричастности? — спросил Эш.

— Вполне. Но я знал, что он что-то скрывает, и боялся, что на него снова нападут. — Джек коротко рассмеялся. — Робби — верный друг, но эта преданность едва не стоила ему жизни. Он пообещал Милтону, что ничего не расскажет, и мне пришлось хорошенько его встряхнуть, чтобы узнать о ключе. Это подстегнуло ход моих мыслей. Я впервые начал подозревать Милтона. А когда Робби рассказал мне, что они встретились в кафе, прежде чем отправиться в театр, я сообразил, как все произошло. Кафе совсем рядом. Милтон мог убить Луизу, пока Робби его ждал. — Его голос посуровел. — Потом он пришел за Робби, чтобы отвести его на заклание. Эш поежился.

— Чего я не понимаю, так это почему Милтон взял ключ. И почему вернулся за ним, когда понял, что уронил его в борьбе? Он мог выйти сухим из воды.

— Случается, преступник хочет иметь сувенир, напоминающий о преступлении, — сказал Брэнд. — Я сталкивался с этим всякий раз, когда мои газеты писали о преступлениях. Я уверен, Милтон, глядя на него, вспоминал бы, что Робби обожал Луизу, а он ее отобрал. — Он посмотрел на Джека. — Вероятно, Милтон отчаянно ненавидел Робби.

Джек кивнул:

— Элли считает, что Милтон ревновал. Он — блестящий ученик, а популярностью пользуется Робби. Милтон чувствовал себя ущемленным. Люди к нему не тянулись, не обращали на него внимания. В Париже все повторилось. Луиза тоже выбрала Робби.

После долгого молчания Эш спросил:

— Если ключ Луизы так много для него значил, почему он использовал его, чтобы обмануть Элли? Почему расстался с ним? Почему не воспользовался другим ключом, который не навел бы на его след?

— Этого мы никогда не узнаем, — сказал Брэнд. — Но могу судить по газетному опыту: убийцы не допускают мысли, что они могут совершить ошибку. Если бы в Пале-Рояле не завязалась потасовка! Если бы Элли осталась там, где ей полагалось находиться! Если бы он воспользовался другим ключом! По моему мнению, Милтона толкало на риск высокомерие. Даже в самом конце он пошел на отчаянный риск и поплатился за это жизнью. Но судьба пощадила его родственников — они не узнают, что он убийца.

— Я бы предпочел, чтоб его повесили, — произнес Эш. — Слишком легкая у него была смерть.

Брэнд слабо улыбнулся:

— А ты, Джек? Ты как считаешь?

— О, я не против, если бы его повесили, четвертовали и колесовали. Моя жена вечно тревожится, что я мало чем отличаюсь от варвара.

Двадцать минут спустя Джек прибыл домой. Встретивший его в холле Уиган сообщил, что ее сиятельство желает поговорить с ним.

— Она в желтой гостиной, милорд.

На тонких губах Уигана мелькнула улыбка? Если так, то это обнадеживающий знак. В последнюю неделю дом был погружен в уныние, главным образом потому, что Элли была подавлена и настроение хозяйки передалось слугам.

Бабушка, Каро и Робби делали все, чтобы развеять гнетущую атмосферу. О Френсис можно не упоминать, она редко покидала свою комнату. Элли исполняла обязанности хозяйки дома, но была удручена и необщительна. Она ни с кем не делилась своими чувствами, даже с ним. Она редко выходила и потеряла интерес к успехам Робби в греческом. Это, как ничто другое, свидетельствовало об охватившем ее унынии.

Но красноречивее всего о ее состоянии говорило отсутствие у нее интереса к супружескому ложу.

Джек вошел в гостиную. Элли шагала по комнате, сердито нахмурив брови. Странно, но это заставило его в голос рассмеяться. Казалось, ледяная скульптура, в которую превратилась Элли, начала таять изнутри.