Маделин Уикхем - Брачная ночь

Я облокачиваюсь на ограждение верхней палубы, где меня бросил Бен, и, глядя вниз, гадаю, сколько футов до воды и что будет, если я прыгну за борт. Почему-то мне кажется, что прыгать все-таки не стоит, поскольку я могу сильно ушибиться о воду, к тому же таким образом мне вряд ли удастся привлечь к себе внимание Бена. Где он сейчас – я не знаю и, по правде сказать, не очень хочу знать, хотя Бен – мой единственный близкий человек на борту. Когда мы прибыли на яхту, его как будто подменили. Он стал невыносимо задаваться, важничать и хвастаться, пытаясь произвести впечатление на Жернакова. Так, он повторил не меньше пятнадцати раз, что тоже хочет приобрести себе океанскую яхту, но не такую, как у Юрия, а настоящую – с парусами, современной компьютерно управляемой оснасткой и всем прочим. Я чуть не брякнула, что эта яхта, скорее всего, будет бумажной, поскольку Бен все-таки владелец бумагоделательной компании, но сдержалась. А потом Жернаков его куда-то увел, и я осталась одна в компании этих кошмарных девиц.

Внезапно я ловлю себя на том, что моя рука сама собой оказывается у меня в кармане. Вот уже некоторое время меня не покидает одна очень простая мысль, которая, как самый терпеливый пациент на приеме у врача, сидит и сидит в уголке мозга, не желая сдаваться. Позвонить Ричарду, думаю я. Я могу позвонить Ричарду… На самом деле эта странная идея появилась у меня уже несколько часов назад, но я упрямо продолжала ее игнорировать, изобретая бесчисленные причины, почему я не должна этого делать. Сейчас я ни одной причины уже не помню, а вот мысль – мысль осталась, а главное – она уже не кажется мне ни безумной, ни дурацкой. Напротив, с каждой минутой мне все сильнее хочется просто взять и сделать это. Взять и позвонить. Прямо сейчас, сию же секунду.

И плевать, что у них в Сан-Франциско, может быть, уже глубокая ночь или раннее утро. Главное, услышать его голос…

Я знаю, Флисс посоветовала бы мне этого не делать, но ведь это моя жизнь, не так ли?

Меня пока удерживает только одно: я еще не знаю, что́ я ему скажу. На самом деле мне не хочется говорить ничего. Только установить с ним телефонное соединение, услышать его голос, его дыхание… В моем представлении это будет что-то вроде молчаливого рукопожатия. Да, я хочу пожать его руку в телефонном эфире. И если Ричард отдернет пальцы, я это сразу пойму.

На палубу снова поднимаются две русские блондинки, которые куда-то исчезали, и я поспешно прячусь за углом, чтобы они меня не заметили. Потом я достаю мобильный телефон, несколько секунд гляжу на него и… нажимаю клавишу быстрого набора (за всеми волнениями и беготней я как-то не успела стереть номер Ричарда из памяти моего телефона и теперь рада этому). В динамике раздаются гудки, и мое сердце вторит им, а голова начинает медленно кружиться.

– Здравствуйте, вы позвонили мистеру Ричарду Финчу. К сожалению, он сейчас не может вам ответить. Пожалуйста, оставьте ваше сообщение после сигнала…

Мой звонок попал на голосовую почту, и я в панике нажимаю «Отбой». Я не хочу оставлять Ричарду сообщение. Голосовая почта – это совсем не то, что молчаливое рукопожатие через тысячи миль. Это просто безличный конверт, в котором может оказаться все, что угодно, а я пока не решила, что в него вложу.

Все еще держа в руке телефон, я пытаюсь представить, чем Ричард может быть так занят. Собственно говоря, я даже не знаю, чем именно он будет заниматься в Сан-Франциско. Кроме того, существует разница во времени. Если у нас сейчас вечер, во Фриско, наверное, уже наступило утро. Ричард встает, чистит зубы, принимает душ… Я не имею ни малейшего понятия, как выглядит его квартира – я не могу ее себе даже вообразить, и от этого мне кажется, будто Ричард уплывает, отдаляется от меня. Непрошеные слезы обжигают мне веки, и я с отчаянием смотрю сквозь их дрожащую пелену на зажатый в руке мобильник. Может, позвонить еще раз? А вдруг он подумает, будто я навязываюсь?..

– Лотти! Вот ты где! – Это Бен и Жернаков незаметно подошли ко мне с другой стороны. Я вздрагиваю и, торопливо пряча телефон в карман, поворачиваюсь к ним. Бен уже изрядно пьян, у него даже лицо покраснело, к тому же он слишком перевозбужден – совсем как ребенок, которому позволили долго не ложиться спать, и я чувствую раздражение и злость. В его возрасте пора научиться контролировать себя.

– Все в порядке, Лотти! Сделка фактически заключена, осталось только спрыснуть ее шампанским. Ну, чтобы все было по всем правилам… У Юрия есть настоящий выдержанный «Крюг». Не желаешь к нам присоединиться?..

Ох уж эта молодежь!

Суетливая, непоседливая, вечно спешащая, требующая немедленных ответов на свои вопросы… У некоторых и вовсе шило в одном месте. От этих надоед нет никакого спасения; они меня утомляют, и в то же время мне их жаль, бедняжек…

Никогда не возвращайтесь назад, говорю я им. Никогда!

Ваша юность навсегда осталась в прошлом, и там ей и следует быть. Все, что могло пригодиться вам на жизненном пути, вы забрали с собой. Зачем оборачиваться назад?

Я твержу одно и то же вот уже двадцать лет, но разве меня кто-нибудь слушает? Как бы не так. Эти упрямцы лезут и лезут, в полной уверенности, что здесь их ждет зарытое невесть когда сокровище.

А вот, кстати, и еще один… Пыхтя и отдуваясь, он карабкается по тропе, ведущей на вершину утеса. На вид ему под сорок, и он довольно неплохо сохранился. Сразу видать, в юности был красавцем. Кто он? Политик? Крупный менеджер? Или даже известный актер? Впрочем, все равно…

Этого парня я не помню. Не помню его лица. Впрочем, это ничего не значит. В последнее время я порой и себя-то не сразу узнаю́, когда гляжу по утрам на свое отражение в зеркале. Взгляд пришельца блуждает по сторонам, пытливо вбирая все детали обстановки, потом останавливается на мне. Я сижу в кресле под своей любимой оливой и смотрю на него.

– Это вы – Артур?

– Виновен, ваша честь…

В свою очередь я тоже окидываю его взглядом. Парень не из бедных: мой наметанный глаз сразу подмечает логотип известной – и дорогой – фирмы на темно-зеленой рубашке поло. Пожалуй, его можно раскрутить на хороший стаканчик скотча. Или даже на два…

– Не хотите ли промочить горло? – вежливо спрашиваю я. Всегда полезно с самого начала направить беседу в сторону бара.

– Я не хочу пить, – отвечает он. – Мне нужно узнать, что случилось когда-то…

Я с трудом подавляю зевок. Так я и думал! Ему нужно знать, что случилось… Очередной банковский менеджер, переживающий кризис среднего возраста, возвращается в места, где прошла его юность. Оставь прошлое в покое, хочется сказать мне. Не буди его, не трогай, и пусть мертвые хоронят своих мертвецов. Да, пусть мертвые хоронят своих мертвецов! Повернись лучше к своим сегодняшним проблемам, к своей нынешней, взрослой жизни, ибо того, что умерло, все равно не оживить.

Впрочем, вряд ли он мне поверит. Они никогда не верят.

– Ты хочешь знать, что случилось?.. – мягко переспрашиваю я. – Ты вырос – вот что случилось.

– Нет!.. – нетерпеливо перебивает он и вытирает вспотевший лоб. – Вы не понимаете. Мне нужно выяснить… Выслушайте меня!..

Он делает несколько шагов вперед. Он довольно высок, и на фоне солнца и света его фигура кажется огромной или, во всяком случае, внушительной. На его лице застыло выражение непреклонной решимости.

– Мне нужно узнать одну вещь, – снова говорит он. – Я не собирался вмешиваться, но обстоятельства сложились так, что я просто вынужден… Мне очень нужно знать, что произошло здесь в ночь пожара…

Когда я веду семинар на тему «Пусть твоя работа работает на тебя» для кадровых сотрудников «Блейз фармасьютикл», я всегда заостряю внимание на одной очень важной проблеме. Если хотите научиться чему-то новому, говорю я, не обязательно посещать специальные курсы повышения квалификации или поступать на вечернее отделение университета. Чтобы что-то узнать, достаточно повнимательнее присмотреться к тому, что происходит вокруг, добавляю я, после чего привожу в качестве примера какую-нибудь стандартную рабочую ситуацию, а мои слушатели пытаются решить, какие полезные уроки можно из нее извлечь.

После двух часов, проведенных на яхте Юрия Жернакова, у меня готов целый список полезнейших выводов и наблюдений.

– Я никогда не буду делать ботокс, особенно на губах.

– Я была бы не прочь иметь собственную яхту.