День благодарения. Он сидел в шкафу со своими приемными братом и сестрой. Один кусочек индейки лежал перед ними. Хлеб. Полстакана молока.

- Ты собираешься попасть в беду, - прошептал Дэнни, его глаза жадно смотрели на мясо. – Ты украл его?

- Да. Но мне все равно. Это День благодарения, и мы должны праздновать. В школе говорили об этом. Я узнал о Пилигримах и прочее, но другие дети говорили об индейке, начинке и клюкве. Как она начинена?

Его сестра дотронулась до индейки, будто она исчезнет.

- Мы должны вернуть ее. – Беспокойство кружилось в ее голосе. – Тебя побьют.

- Меня это не волнует. Он не узнает. Я был очень осторожен. Вот, я отрежу кусочек для каждого из нас.

Он удостоверился, что дал им больше и взял небольшой кусочек себе. Они ели в тишине, наслаждаясь каждым кусочком всего, что имело реальную структуру и хороший вкус. Еда была еще одним способом контролировать их и их поведение, наряду с избиениями и одиночеством.

- Мы должны сказать, за что мы благодарны.

Сойер сдержал свой горький ответ, и отчаянно старался думать позитивно ради брата и сестры.

- Конечно. Ты первый, Дэнни.

Его брат отнеся к этому серьезно, его брови свились вместе, пока он думал.

- Я благодарен тебе, за то, что ты дал нам эту еду.

Сойер улыбнулся.

- Я тоже. Как насчет тебя, Молли?

Девочка была более торжественной, ее зеленые глаза были запоминающимися на бледном лице.

- Я благодарна, что у нас есть руки и ноги. Я видела человека на улице, у которого не было этих частей тела. Я очень рада, что у меня они есть.

- Я тоже.

- А ты, Сойер? За что благодарен ты?

Напряженность сжала его горло. Путь впереди был бесконечен, усыпан болью, пустотой и борьбой, чтобы прожить еще один день. Его свобода маячила перед ним как Святой Грааль. Восемнадцать. Если он сделает это. Если он сможет помочь другим. Он выдавил из себя улыбку.

- Я благодарен за вас, ребята. Мне было бы ужасно скучно без вашей компании.

- А что это у нас здесь?

Дверь резко раскрылась. Сойер толкнул этих двоих за себя, когда его приемный отец маячил как сатана, блокируя единственный выход на небеса. Его взгляд упал на пустую тарелку с крошками от индейки, и он протянул руку с мясистым кулаком и выволок Сойера.

- Думаешь, что можешь перехитрить меня, мальчик? Украл комбинацию к замку на холодильнике, да? Думаешь, ты очень умный?

Он сохранял яростное молчание, зная, что от слов будет гораздо хуже.

- Нечего сказать, да? Это нормально. Я уверен, что ты заговоришь позже. Начнем с выпрашивания прощения.

- Пошел ты.

Он знал, что сделал большую ошибку в тот момент, когда поймал удовлетворенный блеск в глазах Ублюдка.

- Милый рот. Поскольку тебя, кажется, не волнует, что случиться с тобой, возможно в следующий раз ты подумаешь, перед тем как делать трюки вроде этого.

Сойер сражался с ним, но большой мужик набросился на него с кулаками и ремнем, и быстро привязал его к спинке кровати.

Его брат и сестра были вытащены из шкафа и положены перед ним. Сойер встретился с ним взглядом, холодная черная пустота зла и жажды боли, и понял, что за его ужасную тактическую ошибку, заплатят они.

- Хотел дать им хорошего Дня благодарения, да? Жаль, что теперь они должны заплатить за твои ошибки. Ты будешь смотреть, пока я наказываю их, мальчик, и ты будешь просить прощение до тех пор, пока твое горло не охрипнет.

Страх на лицах его брата и сестры привели его в ярость, и еще один урок был усвоен. Он не мог спасти никого, и своим присутствием он приносил боль тем, кого любил больше всего.

Он провел День благодарения, не сидя вокруг стола с индейкой и начинкой. Он провел его, наблюдая, как его брата и сестру избивали, пока он молил о пощаде.

- Сойер? Ты в порядке?

Голос прорубил воспоминание, но было уже слишком поздно.

Тошнота скрутила живот, и пот выступил на его коже. Он смотрел на Джульетту расфокусированным взглядом, и понял, что должен был выйти из этой комнаты в течение минуты.

- Просто надо в туалет. Сейчас вернусь.

Он почти вывалился из кресла и понесся по коридору. Сойер запер дверь ванной позади него дрожащими пальцами, перегнувшись через унитаз, он позволил тошноте выйти. Боже, даже после всех этих лет боль все еще добиралась до него. Он был в безопасном месте, в окружении людей, которые заботились друг о друге. Он был не один. Он был в безопасности.

Он открутил кран и плеснул холодной водой в лицо.

Сделал глубокие неровные вдохи. Он обманывал себя. Он играл в нормальную жизнь, которой у него никогда не было. Каждый человек, который был рядом с ним, в конечном итоге, разрушался, и он сделает то же самое с Джульеттой. Он хотел дать ей то, что ей нужно, но он был оцепеневшим в течение стольких лет, что не знал, как чувствовать какие-либо мягкие эмоции. Особенно любовь.

Ему нужно было выбраться отсюда. Получить некоторое пространство. Он сошлется на болезнь и пойдет домой, подумает о том, что делать, бежать, выбраться, заблудиться.

Сойер вышел.

Вульф стоял перед ним.

Парень переступил с ноги на ногу и поковырял кутикулу.

- Ты в порядке, мужик?

Сойера бросило в дрожь.

- Да. Конечно. Просто ел слишком быстро, ты знаешь. Не очень хорошо себя чувствую. Мне нужно уйти.

Острые голубые глаза, которые измельчили его ложь и видели слишком много, пригвоздили его.

- Я тебя понимаю. Там слишком много. – Он ткнул пальцем в сторону кухни. – Они все остаются собой. Я имею виду, серьезно, мы застряли в итальянском спиноффе шоу Косби? Такого дерьма не бывает. Это не реально. Воскресный обед с домашней едой. Люди милы друг с другом. Смеются. Веселятся.

Сойер хватался за свой контроль, чтобы не броситься к двери и не оставить все это позади.

- Да. Я знаю.

Челюсть парня напряглась, и темная тень пересекла его лицо.

- Я общался с шайкой, которая знала хороший способ, как развлечь себя в воскресенье днем. Мы играли в игру «Выберите Пэтси». Мы все делали это поочередно. Выбирали парня на улице. Следовали за ним. За тем, кто хорошо выглядел, с деньгами. Хорошая работа. Была отличная отвлекающая тактика, такая как использование малолеток. Просили помочь больному щенку внизу переулка. Парни всегда велись на это. – Сойер следил за работой его горла, он будто бы отчаянно пытался сглотнуть. – Мы выбивали дерьмо из него. Забирали деньги, плевали в лицо, закладывали его ценности. Смеялись и покупали себе что-то отличное поесть. Забавно, однако, когда мы были в закусочной или Макдональдсе, и вся эта еда была перед нами, я ел только кусочек. Все, что я мог видеть, было лицо бедного Пэтси, окровавленное, интересуясь, что, черт возьми, он сделал, чтобы заслужить это. Да, это был тот тип воскресных обедов, который мы знали.

Этот парень цеплялся за свое собственное здравомыслие каждую секунду. Было ли это тем, чему Сойер хотел научить его? Бежать, когда что-то хорошее приходит к тебе? Избегать и не доверять людям, которые были добры и хотели только помочь?

Вульф должен знать, что есть что-то еще. Что-то хорошее, целое и чистое. Что-то, ради чего надо бороться. Жить.

Осознание прошло сквозь него. У него был выбор.

Но еще более важно то, что он держал оба их выбора в своих руках и будь он проклят, если позволит другому человеку сбиться. Он больше не был тем мальчиком. Он не был беспомощным или испуганным, и он не собирался отказываться от Вульфа из-за нескольких ночных кошмаров.

Глубокий покой накрыл его и сгладил неровные края. Сойер кивнул и сжал плечо парня. Вульф подпрыгнул, пораженный своим собственным воспоминанием, и стал ждать.

- Я думаю это лучший способ провести воскресенье, не так ли? – Он не отпустил его, чувствуя, что сейчас это прикосновение было необходимо, чтобы приземлить их обоих. – И я думаю, что смогу съесть сегодня больше, чем ты. Похоже, я смогу обскакать тебя.

На губах Вульфа появилась улыбка.

- Ерунда. Я уже съел две тарелки против твоей одной.

- Тогда я лучше верну свою задницу назад и приступлю к работе.