Но к концу года тем не менее он по-прежнему собирался положить этим отношениям конец.
Другого выхода попросту не было. Настоящий брак, с детишками, Ник для себя не предусматривал. Но сейчас вместо того, чтобы бороться с взаимным влечением, они могли открыто наслаждаться друг другом. Ник ничуть не сомневался, что Алекса пойдет ему навстречу: она ведь хорошо его знает, и ей известно, что он никогда не возложит на себя бремя семейных обязанностей, зато она наверняка отдает себе отчет в том, что его отношение к ней гораздо серьезнее, чем обычная любовная интрижка.
Такой ход мыслей показался Нику вполне приемлемым, и он кивнул сам себе. Да, в ближайшие месяцы они непременно извлекут пользу из их непреодолимой тяги друг к другу. Упустить такую возможность было бы чистейшим безумием…
Довольный своей логикой, Ник налил кофе для Алексы и поднялся в ее спальню.
Алекса втиснула лицо в подушку. Реальность накатила на нее с неумолимостью товарного поезда.
Она переспала с собственным мужем.
И даже не один раз. И не два. А не менее трех. Для бредовой ошибки многовато… И слишком пылко, чтобы счесть, будто они просто взяли и перепихнулись…
Боже, как ей теперь обходить его стороной, даже не притронувшись?
Тихо застонав, Алекса попыталась взглянуть на вещи непредвзято. Это далось ей с трудом, потому что ее бедра ныли, простыни пропахли сексом, во рту она все еще ощущала вкус Ника, а ее кожа хранила воспоминание о его прикосновениях. Как ей теперь быть? Неужели притворяться, что эта ночь ничего не значит?
Нет, невозможно… Значит, нужно выработать новую стратегию.
Почему бы не оставить все как есть?
Алекса тяжело вздохнула и постаралась проанализировать свои чувства с беспристрастностью хирурга, делающего предварительный надрез. Да, их пакт отрицает секс, но изначальной его целью была защита их обоих от связей на стороне. Что, если они сохранят нынешнее положение вещей? И выдержит ли его Алекса?
Ведь они желают друг друга. Теперь Алекса не сомневалась в страсти Ника. Его тело воочию показало ей то, что упорно отвергал ее рассудок. Прошлой ночью они не просто занимались сексом — возник удивительный союз дружбы, уважения и вожделения. И еще…
Алекса стремительно опустила шлагбаум перед ужасным словом и вернулась к прежнему потоку мыслей.
Итак, что, если она предложит Нику и дальше спать вместе вплоть до истечения года их брака? Они смогут остаться друзьями и еще несколько месяцев будут наслаждаться друг другом, положив конец невыносимому сексуальному напряжению. Правда, ее безмерно страшили зародившиеся к мужу глубокие чувства. Конечно, в результате она после его ухода останется с разбитым сердцем… Но Алекса доподлинно знала его натуру: Ник окончательно испорчен дурным воспитанием, и нет на свете такой женщины, которая смогла бы завоевать его доверие.
Нет, Алекса не тешила себя иллюзиями, но ей ужасно хотелось рискнуть. Ник был ей нужен в постели. За этот недолгий срок она хотела получить от него как можно больше и по крайней мере сохранить за собой воспоминания. Тут ей ничто не угрожало, ведь она не питала неосуществимых надежд.
При этой мысли все внутри у нее тревожно сжалось, но Алекса прогнала дурное предчувствие.
Приоткрылась дверь.
В нее неуверенно заглянул Ник с кружкой кофе. Покраснев под его откровенным взглядом, Алекса убрала голую ногу под надежную защиту одеяла и перекатилась на свою сторону.
— Привет.
— Привет, — отозвалась она.
Воцарилось неловкое молчание, вполне типичное для случайных любовников. Алекса потянулась к кружке:
— Это мне?
— Ах да… — Ник присел на край постели, так что матрас прогнулся под его весом, и подал Алексе кружку. Она недоверчиво принюхалась — по спальне распространился насыщенный аромат колумбийского кофе. — Пойдет?
— Очень даже. Терпеть не могу плохой кофе.
— Еще бы, — ухмыльнулся он.
Пока Алекса пила, Ник не проронил ни слова, будто выжидая, что она первая нарушит молчание. Алекса рассудила, что он не решается спросить у нее, хорошо ли она выспалась: за всю ночь они оба почти не сомкнули глаз.
Ее чуткие ноздри уловили исходящий от Ника мужской запах, который смешивался с ее собственным. Значит, он не принял душ. Тонкая черная майка не скрывала его обнаженных рук и плеч, а спортивные брюки низко сидели на бедрах, приоткрывая загорелую кожу на упругом животе. Алекса ощутила пробудившийся между бедер ненасытный жаркий зуд и неловко передвинулась на постели. Черт, не хватало только превратиться из-за него в нимфоманку! Если еще раз заняться любовью, то ей потребуется тросточка, чтобы добраться до своего магазина! Впрочем, ее тело такие опасения, вероятно, совершенно не заботили…
— Как ты себя чувствуешь? — спросил Ник.
Алекса, сморгнув, внимательно вгляделась в его лицо. На лоб Нику упала белокурая прядь, на подбородке темнела суточная щетина. Очевидно было, что он всеми силами старается смотреть ей в глаза, а не на простыню, прикрывавшую грудь Алексы и норовившую соскользнуть вниз. В порыве озорства Алекса решила испытать выдержку Ника и отбросила обычную стеснительность. Она демонстративно потянулась к прикроватному столику и поставила на него кружку. Простыня натянулась, а затем упала, более ничем не придерживаемая. Груди Алексы обдало прохладой, и соски тут же затвердели. Она сделала вид, что ничего не замечает, и ответила:
— Хорошо. Правда, все тело немного ломит. Мне бы сейчас под горячий душ.
— Ага, под душ.
— Ты завтракать будешь?
— Завтракать?
— Я сейчас оденусь и что-нибудь приготовлю. Тебе, надеюсь, сегодня не нужно в офис?
— Думаю, нет.
— Хорошо. Так чего тебе хочется?
— Хочется?
— Ну да, на завтрак.
Алекса подперла рукой голову и пристально посмотрела на мужа. Он напряженно двигал челюстью в попытках смочить пересохший рот, вероятно отчаянно пытаясь вникнуть в ее слова вместо того, чтобы пялиться на ее наготу. Она подавила смешок и усугубила ситуацию тем, что высунула ногу из-под одеяла, вытянула ее, поиграв так и сяк пальцами, а затем пикантно согнула в колене. Ник закашлялся.
— Я не голоден. Мне скоро на работу.
— Ты же сказал, что тебе не нужно.
— Верно.
Его сладострастный взгляд едва не обжигал ей кожу. При мысли, что Ник сейчас нырнет к ней под одеяло, чтобы снова заняться с ней любовью, у Алексы неистово заколотилось сердце, вот только она понятия не имела, как этого добиться.
Она собралась с духом и перешла к самому щекотливому вопросу:
— Ну что, мы будем обсуждать то, что случилось ночью?
Ник едва заметно вздрогнул и кивнул. Видя, что Алекса не прерывает молчания, он с усилием выдавил из себя:
— Мне понравилось.
Алекса приподнялась, оперлась на локоть и, отведя свисавшие на глаза пряди, перекинула волосы на одно плечо. Ник издал какой-то неопределенный звук, но Алекса, не обращая на это внимания, переспросила:
— Просто понравилось?
— Нет! Нет, не просто… — Ник замялся. — Было очень здорово.
Кажется, его выдержка уже трещала по всем швам. Алекса надавила сильнее:
— Рада слышать. Я тут подумала, как нам с тобой теперь поступить. Мы можем вернуться к прежней договоренности и больше не спать вместе. Чтобы слишком не усложнять, так?
— Так, — с готовностью закивал Ник, пожирая взглядом груди Алексы.
— Или можем продолжить.
— Продолжить?
— Заниматься сексом.
— Мм…
— Что ты об этом думаешь?
— О чем?
Алекса не могла понять, то ли у Ника случилось помутнение рассудка, то ли вся кровь из его головы устремилась в другое место. Одного лишь взгляда украдкой было достаточно, чтобы подтвердить подозрения. Ее стратегия сработала. Теперь оставалось только выудить у Ника признание о его намерении спать с ней и впредь, а за остальным, как предугадывала Алекса, дело не станет.
— Ник!
— А?
— Ты мне ответишь на вопрос?
— На какой?
— Будем мы заниматься сексом до конца брака или останемся по-прежнему просто друзьями?
— Алекса!
— А?
— Лично я за секс!
Она недолго наслаждалась его мучениями. Миг — и Ник притиснул ее к постели, залез на ее нагое тело и прижался к ее губам. Их поцелуй был похож на пылкое пожелание доброго утра. Ник припал к ее рту и принялся жадно пить. Его язык сновал туда и обратно, шутливо дразня Алексу, а ходивший ходуном жесткий подбородок царапал ей нежную кожу. Ник стянул с нее простыню и принялся ласкать и будоражить ее плоть быстрыми и ловкими прикосновениями. Жар в ней все разрастался, пока наконец она не застонала и не раздвинула ноги.