— Фу, — сообщил появившийся в ее кабинете Миша. — Ты бы еще лук посадила и огуречную рассаду. Без стаканов они смотрелись бы намного эффектнее.

— Не знаю, не знаю, — неопределенно протянула Лена, борясь с желанием похвастаться, что это подарки от неизвестного воздыхателя. Причем страшно хотелось сказать, от какого именно.

— Тебе ничего знать и не надо. Главное, слушай меня, — Мишаня поерошил волосы и сообщил: — Слишком много пастельных тонов. Нужен красный. Для контраста.

К безумному Лениному удивлению, следующий букет состоял из крохотных рыжевато-красных розочек. Пятница начиналась странно и необъяснимо. Каким образом Вадим угадал цвет, востребованный дизайнером, Лена не понимала. Зато почти следом за ней прибежал довольный Миша с немыслимо кривой вазой, похожей на палитру для красок и гнутую корягу одновременно.

— Вот это я понимаю, теперь цвета бьют, — довольно бормотал он, рассовывая букетики по вазе. — Молодец!

— Кто молодец? — потребовала пояснений Лена.

— Ты! — сбить Мишу с толку оказалось не так-то просто.

— Я-то само собой, а еще кто?

— А еще — я, — не стал скромничать Мишаня. — Но меня здесь не ценят.

— Цветы чьи? — наплевав на дипломатию, поинтересовалась Лена.

— Точно могу сказать, что не мои, — проникновенно зашептал дизайнер. — Я бы тебе цветов дарить не стал.

— Это еще почему?

Не люблю делать авансы, — заржал Миша. — Я на цветы потрачусь, а вдруг ты опять откажешься у меня ночевать? Где гарантии?

Дать гарантии разъяренная Лена не успела, поскольку Миша юркнул в дверь и быстро унесся вдаль по коридору.


На юбилее фирмы Вадима не было. Когда к середине вечера до одиноко стоящей в углу Лены дошел этот прискорбный факт, большая часть публики уже насытилась фуршетом и отрывалась по полной программе. Коллектив действительно оказался дружным и родным, поскольку все обнимались, лобызались и вели себя как одна большая семья с общим супружеским долгом.

— Леночка, — задорно блестя глазами, к ней подошла Брусникина. — Готовься, сейчас я тебя представлю.

С этими словами Марина неловко полезла на сцену, где ее принял в свои объятия тощенький Мишаня, избранный ведущим праздника.

— Минуточку внимания, — заорала она в жалобно загудевший микрофон.

— Марина Игоревна, — Миша попытался отобрать у нее инвентарь. — Чего ты вопишь, как белуга. Нежнее, еще нежнее…

— Родные мои, — со слезой в голосе продолжила Марина. — В нашем коллективе появился новый член!

Подвыпившая часть дам радостно захихикала, мужики подхватили.

— Его зовут Лена!

Зал дружно всхлипнул и полег от хохота. Лена замерла и оцепенела от ужаса.

— Так, Марине больше не наливать! — радостно потребовал Миша. — Лена, ау! Просим сюда! Мы все желаем посмотреть на это чудо природы!

На негнущихся ногах она пошла к сцене. Ее появление в разноцветных лучах прожекторов было встречено овациями.

— Итак, объявляю конкурс! — Миша неожиданно крепко ухватил ее за локоть. — Победитель получает приз — танец с нашей очаровательной Леночкой.

Перед Леной колыхалась пестрая темнота, зал веселился и сверкал голыми плечами женщин, бокалами и улыбками.

— Передо мной стоят 10 бутылок пива. Тот, кто выпьет быстрее всех, получит право на ламбаду с нашей новой сотрудницей!

Лена в ужасе дернулась со сцены, но навстречу ей уже валила толпа желающих попить пива.

— Приз, а ну стой где стоишь, — примирительно зашептал Миша. — Дай людям жизни порадоваться.

Лена в тоскливом ужасе оглядела шумно радующихся неизвестно чему мужиков.

— Так-так, — голосом Деда Мороза на елке в детском саду проговорил массовик-затейник. — Итак, кого мы здесь видим. Цвет общества. Особенно радостно наблюдать нашего бухгалтера Юрочку, который стоит в очереди двенадцатым, хотя бутылок всего десять, как уже было объявлено ранее. Конечно, кому как не бухгалтеру-экономисту знать, что итог зависит не от арифметических действий, а от мастерства считающего! Но с пивом, Юрик, не тот случай. Уж извини!

На дрожащих ногах Лена дождалась окончания пытки и пошла танцевать ламбаду с маленьким толстячком, деликатно отошедшим от нее на метр и медленно вращающим огромным круглым тазом. Сбежать не было никакой возможности, поскольку коллеги тесным кругом обступили танцующих и подбадривали их аплодисментами. Еле живая от стыда Лена топталась до самого конца танца, пока все не отвлеклись на новый конкурс.

— Потрясающе, — защебетала какая-то блондиночка. — Вы так здорово танцуете. Пойдемте к нам!

Лена послушно двинулась за ней, как коза на веревке. Ей что-то наливали, она пила, потом танцевала, а в голове, периодически сталкиваясь, катались две тяжелые свинцовые мысли: почему Вадим не пришел и как прошло ее знакомство с коллективом.

Ближе к ночи и эти две мысли куда-то пропали, оставив в сознании приятную пустоту. Она лихо отплясывала все мыслимые и немыслимые танцы, пока не почувствовала легкую дурноту.

— Где удобства? — навалилась она на Марину, изумляясь неровности звуков, извлекаемых из одурманенных алкоголем связок.

— Направо по коридору, — нечетко проинформировала ее Брусникина.

С трудом сориентировавшись, где в коридоре «право», Лена пошла вдоль стены, ощущая себя матросом на корабле в сильнейший шторм. Где-то впереди тихо ругались два голоса.

— …отстань! Да, я такой, уже не переделаешь!

— Почему бы тебе просто не подойти к ней? Она же даже ударить тебя не сможет, не допрыгнет, — легкий смешок и покашливание.

— И что сказать?

— Веришь? Сейчас — что угодно. Она уже чуть теплая. Бери в охапку и вези домой. Я специально с девчонками договорился, они ее до полной отключки напоили. Не вращай глазами. Уже весь центр в курсе, почему ты в отпаренных брюках ходишь и кому цветочки носишь. Я им обещал, что ты только поговоришь, а руки распускать не будешь, так что не подведи меня.

— Рехнулся?! — выкрик был настолько возмущенным и резким, что Лена едва не споткнулась.

— Ну и дурак. Куй железо не отходя от кассы. Проворонишь, уведу твою зазнобу.

— Я таких шуток…

— Все-все. Умываю руки. Ты просил совета, я тебе его дал. Но тебе он не подходит. Прощевай, коллега.

— Миш!

— Все, дальше сам. Я танцевать хочу. Из-за угла вывернул дизайнер Миша:

— О, Леночка! На ловца и зверь бежит. Что ты делаешь сегодня вечером?

Ответом ему был тягостный вздох. Лена не то что не могла красиво и остроумно ответить, она вообще утратила способность говорить. Ощущение было такое, словно кто-то протер мозг тряпочкой и распрямил извилины. Она одобрительно улыбнулась и похлопала Мишу по плечу, после чего попыталась обойти его, но не рассчитала кривую поворота и повисла у обрадованного дизайнера на шее. Здравый смысл подсказывал, что как раз в этом месте ей должно было стать стыдно, но было почему-то очень весело. Она отлепилась от тщедушного Миши и снова налегла на стену, приятно холодившую разгоряченный лоб.

— Стас, — крикнул Миша. — Освободи помещение, тут девушка твоей мечты ползет.

Лена печально помахала сисадмину рукой и захлопнула у него перед носом дверь. Умыв лицо, она почувствовала себя значительно лучше. Мыться пришлось долго, поскольку водостойкая тушь оказалась не такой уж стойкой и тут же перекочевала на щеки. Решив, что жидкое мыло для рук — не хлорка и особого вреда физиономии от него не будет, Лена, громко фыркая, начала смывать остатки макияжа. Руки слушались плохо, поэтому к концу водных процедур она умудрилась забрызгать блузку и основательно намочить волосы.

— О! — обрадовался ее появлению Миша. — Как парок? Чего веник не взяла? Гляди-ка, молодец какая — голову даже помыла!

Стас сумрачно смотрел на молчащую Лену.

— Ну, я пошел, — Миша со всей силы треснул сисадмина по спине. — Не скучайте тут.

Лена с интересом разглядывала понурого Стаса. Когда молчание стало совсем уж неприличным, он пробормотал:

— Пойдем потанцуем.

Лена изумленно хлопнула мокрыми ресницами:

— Потанцуем?!

Вопрос прозвучал так, словно он предложил нечто немыслимое, например, помочь поменять колесо или почитать вслух «Капитал» Маркса.

Стас растерялся и залился краской. А Лена начала хохотать. Смех был горьким и почти истеричным: вместо широкоплечего красавца Вадима ее приглашает на танец этот похожий на больного журавля компьютерщик.

Потоптавшись рядом с веселящейся из последних сил Леной, он вдруг резко развернулся и пошел в зал.