ГЛАВА ВТОРАЯ
Первая искра
Кристина резко обернулась и встретилась со взглядом холодных светло-зеленых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, что совсем не свойственно мужчинам. В этих омутах плескались настоящее презрение и свирепость. Крепкий высокий лоб, аристократический нос, тонкая линия твердо очерченных губ, волевой подбородок с обаятельной ямочкой, покрытый темной щетиной. Каждая деталь его лица придавала облику магнетическую привлекательность, а всю картину дополняла подтянутая мужская фигура с крепкими мускулами, скрывающимися под деловым серым костюмом. Пиджак, застегнутый на верхнюю пуговицу, и накрахмаленные белоснежные рукава рубашки с золотыми запонками выдавали аккуратность хозяина.
Но сильнее прочего её привлекли поджатые губы. Они приковывали внимание своей запретностью и таинственностью. Кристина просто не могла отвести от них взор Интересно, они умеют расплываться в улыбке или постоянно сжаты и напряжены?
Боже, да какая ей разница? Возможно, стоящий вблизи мужчина и есть ее опекун. И настроен он сейчас далеко не дружелюбно, хотя его можно понять: не каждый день застаешь в собственном кабинете мнимую интимную сцену.
Вспыхнув до корней волос, Кристина опустила глаза, мысленно ругая себя за то, что не догадалась попросить у адвоката фотографию Адриана Николя Дюмона. Или, по крайней мере, не порылась в Интернете, где наверняка есть информация о нем. Конечно, после неожиданной смерти отца ее мозг отказывался быстро соображать, а разум не хотел принимать серьезные решения и просто не был способен четко воспринимать информацию. Наверное, поэтому после оглашения завещания Кристина горько рассмеялась над незавидной участью вернуться в Монако, откуда она сбежала с таким трудом, уговорив покойного отца отправить ее учиться во Францию.
С Монако девушку связывали печальные воспоминания о матери, не приносящие ничего, кроме съедающей изнутри боли. Она ненавидела Монте-Карло и не понимала, почему ее отец, прекрасно знавший о том, по какой причине дочь так редко навещала его, внес в завещание пункт об обязательном проживании Кристины в этом проклятом городе до ее совершеннолетия.
Жестоко. Безжалостно. Совсем не похоже на него.
Но условие есть условие. Если она не хочет лишиться семейного капитала, исчисляемого миллионами, дома, возможности обеспечить себя и осуществить свою давнюю мечту, то должна молча подчиниться последней воле папы.
Надо прожить всего-то один невыносимый и полный загадок год в особняке Адриана Николя Дюмона, который, похоже, не очень хорошего мнения о ее поведении и воспитании. Как же ему все объяснить? Или его братец сам расскажет, почему он оказался… лежащим прямо на ней? От последней мысли Кристину передернуло, и она неуверенно посмотрела на хозяина кабинета, который властной походкой пересек комнату и отодвинул свое кресло.
— Ты свободен, Рауль, — отрывисто бросил Адриан, указав длинным смуглым пальцем на дверь. — Мне предстоит серьезный разговор с моей подопечной… Кристина, если не ошибаюсь?
Осознав, что мужчина обратился к ней, девушка рассеянно кивнула. Про себя она отметила, что виновника её неприятностей, который в данный момент выглядел смущенным, зовут Рауль. Его манеры вызывали у нее исключительно отвращение. А вот Адриан, наоборот, поднял в ней непонятную волну страха. Он так высокомерно и презрительно оглядывал ее, словно она сотворила нечто греховное.
— Адриан, я должен объяснить тебе, — неловко пробормотал Рауль. — Я искал тебя, вошел в кабинет, а здесь она… Я принял ее за секретаршу нашего филиала банка в Париже. Не знаю, как так получилось, но я нечаянно споткнулся и…
— Меня это не интересует, — мрачно прервал его Адриан. — Тебе пора уйти. Похоже, я и так потеряю драгоценные минуты моего времени с этой… с Кристиной.
Кристина вздернула подбородок от столь возмутительного обращения к ней. Этот мужчина всем видом показывал, как его угнетает ее присутствие здесь. И это при том, что они встретились всего несколько секунд назад! Что он за человек такой? Куда она вообще попала? Сначала его ненормальный братец флиртует с ней, а теперь ее же опекун открытым текстом намекает, что отнюдь не рад ее прибытию!
Рауль поспешно ретировался, оставив их одних. Кристина завороженно уставилась на зеленые глаза мужчины напротив. В них одновременно отражалось столько эмоций, сколько нельзя было выразить простыми словами. Сердится? Раздражен? Мужчина так же неотрывно изучал ее, и со стороны создавалось впечатление, что они, как обыкновенные парень и девушка, рассматривали друг друга на первом свидании. Краска прилила к ее щекам от подобного сравнения, и она, облизнув внезапно пересохшие губы, попыталась заговорить:
— Папа настаивал на том, чтобы я обязательно вернулась в Монако и жила… у вас.
Похоже, ее фраза вывела его из задумчивости. Адриан хмыкнул и вздернул левую бровь.
— Признаюсь, я был удивлен намного больше, чем ты! Назначить меня опекуном… Такого бреда я в жизни не слышал и сначала решил, что это шутка. Но это правда. Ты будешь жить в моем особняке в качестве подопечной в течение года. Надеюсь, мы найдем общий язык.
— Наверное, — согласилась Кристина, но следующая фраза Адриана выбила ее из колеи.
— В принципе, оставим формальности… Будет лучше, если ты не станешь мелькать перед моими глазами очень часто и надоедать глупой болтовней. Я не любитель вести дискуссии.
— Как и я, — отпарировала Кристина, взбешенная грубостью и откровенно хамским тоном опекуна. — У меня нет ни малейшего желания разговаривать с вами без повода, Ваше Величество.
Кристина заметила, как угрожающе замелькало пламя назревающей ярости в его взгляде. Ему не понравилось то, что она упомянула его титул? Однако адвокат дважды предупредил Кристину об употреблении «Ваше Величество» в обращении к опекуну.
— Ты ознакомлена с условиями завещания? — перевел тему мужчина, закинув ногу на ногу. — Знаешь, что требуется от тебя?
— Да, адвокат огласил условия, но я не особо вникала в смысл, — честно призналась Кристина и мгновенно смутилась. В те минуты она находилась в таком ужасном состоянии, что любая поступающая информация натыкалась на мощную стену горя и скорби, затем отталкиваясь обратно и рассеивалась, как туман. Поэтому Кристина практически не имела представления о том, что говорилось в завещании.
— С завтрашнего дня с тобой будет заниматься педагог, — оповестил ее Адриан. — По окончании года у тебя будет красный диплом магистра, и ты станешь квалифицированным юристом.
— Что? — чуть ли не выкрикнула Кристина, ошарашенная этим заявлением. Она и не думала о профессии адвоката или кого-то в этом роде. Её жизнь была полностью посвящена музыке, да и отец был осведомлен. Он разрешил ей самостоятельно делать выбор. — Кто вы такой, чтобы решать за меня?
— Твой законный опекун, — последовал незамедлительный и исчерпывающий ответ. — Откажешься — потеряешь деньги, заработанные твоим покойным отцом с таким трудом. Надеюсь, на том свете он обретет покой, которого лишил меня, когда решил усадить тебя мне на шею.
— Нет! Вы не можете запретить мне заниматься тем, что я люблю! — затрясла головой Кристина, и черный платок соскользнул вниз, дав Адриану возможность увидеть заплетенные в косу волосы, переливающиеся разными оттенками под лучами солнца, которые пробивались в окна сквозь шторы.
— Господи, да мне абсолютно все равно, чем ты хочешь заниматься. Твой любимый папочка четко и ясно указал в одном из пунктов завещания, что я должен повлиять на твой выбор профессии. Другими словами, дистанционно уже более двух лет ты учишься на юридическом факультете в Париже. Хотя тебе об этом, конечно, неизвестно, так как твой отец предпочёл все скрыть до определённого момента. Так что через год, получив диплом и став совершеннолетней, ты можешь катиться к черту! Финансово я тебя обеспечу, но появляться или жить у меня я тебе категорически не советую.
— Вы лжёте! — закричала Кристина, в недоверии уставившись на него. — Папа поддерживал моё решение стать учителем фортепиано! Мы говорили о строительстве музыкальной школы. Вы просто наглый и бессердечный человек, решивший командовать мной и моей жизнью! У вас ничего не выйдет!
Адриан, до сего момента сидевший вразвалку в кресле и наблюдавший за происходящим с равнодушием и без малейшего интереса, мгновенно выпрямился, принимая суровый вид. Желваки заходили на его скулах от едва сдерживаемого гнева, а глаза опасно сузились, предвещая нечто недоброе. Кристина тоже вскочила на ноги и инстинктивно попятилась назад, напуганная враждебным выражением на его лице.