Владимир Яцкевич - Бродяга

Судья хотел навести справки об этом человеке – и не нашел никаких следов. Он будто не существовал на свете. Такая странность показалась подозрительной судье, привыкшему доверять только фактам, документам. Дело в том, что судья не там искал его. Он но рассчитывал, что слова Риты окажутся правдой и Радж действительно вор, отсидевший в тюрьме. Он искал его среди приличного общества.

Судья насторожился: если Радж не существует, значит, он либо мошенник, либо таинственный махараджа, скрывающий свое имя. В любом случае Рагунат не собирался сдаваться без боя, у него был свой план.

Радж взобрался на высокую веранду, перелез через перила, стараясь не шуметь, и увидел свою любимую, задремавшую на кушетке после бессонной ночи.

Юноша был счастлив просто смотреть на нее, быть рядом. Он приблизился к девушке, отвел от ее лица прядь упавших волос. Он не решался разбудить девушку, он любовался спящей красавицей и не знал, что и на этот раз им помешает грозный соперник.

Радж думал, что же сказать ей, как объяснить то, что с ним случилось, и вдруг в дверь постучали.

Одним движением он отскочил к перилам и спрятался за колонной.

Дверь открылась – это был Рагунат. Он посмотрел на спящую девушку.

– Рита. Рита! – повторил он строже.

Девушка подняла голову и увидела опекуна.

Бледное лицо Рагуната, мрачное, с горящими глазами, с недавних пор вызывало у нее страх.

– Вот приглашения.

– Приглашения?

– Да, у тебя же завтра день рождения, разошли эти билеты друзьям.

Рагунат подошел к ней и положил на кушетку конверт с толстой пачкой билетов, отпечатанных в типографии на плотной глянцевой бумаге с цветными вензелями.

– Всем друзьям? – переспросила Рита, делая ударение на первом слове.

– Да, всем, – Рагунат помедлил и добавил: – всем, кто имеет право называться другом.

Радж, спрятавшийся за колонной, внимательно слушал. Он знал, что теперь ему делать.

Вернувшись домой, Радж долго смотрел на фотографию Риты, вновь услышал ее слова, которые она говорила в детстве, на том единственном дне рождения, на которое он был приглашен.

«Я не смог купить тебе подарок, у меня нет для этого денег». «Ну что ты, Радж, ты думаешь, что дарить можно только то, что продается в магазинах? Дарить можно даже вот этот цветок». «Хорошо, Рита, я подарю тебе этот цветок, но когда-нибудь я подарю тебе настоящий дорогой подарок».

Радж понимал, пришло время выполнить обещание. Он со страхом ждал почтальона, который должен будет принести ему приглашение. В другое время он был бы счастлив прийти на день рождения любимой девушки, но как пойти сейчас?

Мало того, что у него нет денег на дорогой подарок, у него нет даже приличного костюма. Ведь на дне рождения наверняка будут сокурсники Риты – богатые, обеспеченные студенты, будущие юристы. У них нет проблем не только с костюмами, но и с подарками. Радж не хотел выглядеть среди них, словно бедный родственник, он хотел выглядеть достойно, чтобы Рите не было стыдно за своего избранника. Конечно, его денег не хватит даже на приличную рубашку, заработать нужную сумму за один день он не сможет, ведь ему надо не меньше тысячи рупий.

И вот наступила минута, которой он так боялся.

– Радж! Радж, – кричала Лиля с улицы, – тебе письмо! Почтальон принес письмо от Риты!

Юноша вышел на улицу. Перед ним стоял почтальон, радостно улыбающийся, с письмом в руках.

– Письмо от девушки, – сказал он, – я люблю разносить хорошие письма.

Поблагодарив почтальона, Радж дал ему мелкую монету и вернулся в дом.

Лиля заметила, как омрачилось лицо сына, и ничего не могла понять – ведь письмо от Риты, которую она уже считала его невестой, почему же он так расстроился?

А тот открыл конверт, оттуда выпал квадрат глянцевой бумаги: «Уважаемый господин Радж, приглашаем Вас…» На обороте летящим почерком Риты была написано: «Любимый, где ты? Я жду тебя, приходи скорее».

– Что случилось, сынок? – спросила мать. – Может быть, вы поссорились?

– Нет, мама, все хорошо, не волнуйся, пожалуйста.

Но мать трудно обмануть, она поняла, что у сына опять неприятности.

Надо было найти деньги, и Радж отправился на поиски. Он шел по улице, представляя в мечтах, что нот он находит бумажник, а в нем толстая пачка рупий или ему на глаза попадается оброненный перстень с изумрудами, но никаких бумажников и драгоценностей на улице не валялось. Все это было в карманах прохожих, и Радж уже с трудом сдерживался, чтобы не взяться за старое.

И тут ему в голову пришла мысль испытать судьбу, ведь должно же ему когда-нибудь повезти, надо поставить все на карту и довериться слепому случаю, другого выхода нет.

Он вернулся домой и взял деньги, которые еще оставались. Пересчитал, оказалось около пятидесяти рупий. Такая жалкая сумма все равно его не спасла бы.

Юноша быстро направился в одно из заведений, в котором играли на деньги.

Его встретили радостными возгласами:

– Здравствуй, приятель, что-то ты давно к нам не захаживал, садись к столу. Ты будешь играть?

– Да, – небрежно ответил Радж, – хочу поставить немного денег.

– Карты? Рулетка?

Радж решил не садиться за карточный стол с такими деньгами, это было бы не солидно для человека с такой репутацией, как у него.

– Я выбираю рулетку, – ответил он.

Ему уступили место. Крупье в белой рубашке, черном жилете и галстуке-бабочке принял ставки.

– Ставлю на красное, – сказал Радж.

Крупье завертел рулетку, бросил шарик, выточенный из слоновой кости. С легким треском вращались спицы, постукивал прыгающий шарик, и вот наконец он застыл на цифре «шесть» на черном поле.

– Не повезло, – сочувственно сказал кто-то за спиной.

Крупье сгреб лопаточкой ставку Раджа. Тот достал сигарету, нервно закурил. Он разделил свои деньги на две части, и теперь у него оставалась последняя надежда.

– Делайте ваши ставки, господа, – невозмутимо сказал крупье.

Юноша задумался. Надо было рисковать, на цвета много не выиграешь, надо ставить на числа.

«Ты разве не знаешь, что у девушки неприлично спрашивать, сколько ей лет? – услышал он голос Риты. – Двадцать один!»

– Двадцать один! – произнес Радж, как завороженный, и поставил свои деньги.

Пачка рупий легла на клетку с выписанным белой краской числом «21». Крупье равнодушно бросил шарик, игра началась.

Радж не был любителем азартных игр, он надеялся только на себя, но сегодня особенный случай. Он всегда со смехом смотрел на застывших у карточного стола или у карт игроков, на их напряженные лица, но сейчас он сам застыл, словно изваяние, вцепившись окостеневшими пальцами в край стола, его глаза неотрывно следили за прыгающим шариком, который решал его судьбу. Рулетка остановилась, шарик замер, замерло и сердце Раджа, прыгающее в груди.

– Зеро, – объявил крупье.

Казино забирает весь выигрыш. Радж не поверил своим глазам, не может быть! Но нет, шарик лежал на отметке «ноль». Этот ноль завертелся в его голове, превратившись в ослепительное, сверкающее колесо. Все его надежды рухнули в один миг.

Пошатываясь, он вышел.

– Эй, приятель, ты куда? – кричали ему вслед. – Оставайся, сыграем еще!

Он поднялся по выщербленным ступеням и оказался на улице, щуря глаза от беспощадного солнца.

Оставалась только одна дорога, только один человек мог дать ему деньги – Джагга.

На мучном складе работа была в самом разгаре. Голый по пояс Джагга расхаживал среди рабочих, подгоняя их окриками, хотя они и без того старались изо всех сил, чтобы угодить грозному хозяину.

– Джагга, ты здесь? – раздался радостный крик.

По лестнице в подвал с грохотом скатился Китаец, ему не терпелось принести приятную весть.

– Радж объявился, – крикнул он, увидев Джаггу, – играет в рулетку у кривого Басанта.

Джагга не скрывал своего удовлетворения, оскалив в усмешке острые, как. у тигра, зубы.

– Видно, дела его совсем плохи, раз уж он пустился в игру. Это очень хорошо, пускай. Когда проиграется, а он обязательно проиграется, придет ко мне.

– Точно, – захихикал Китаец, – он ставит по двадцать пять рупий, совсем обнищал.

– Я ведь говорил, все пути у него отрезаны. Он вор и бродяга и должен воровать, а не вкалывать на заводе за жалкие гроши. Ладно, иди, я подожду его здесь.

Радж шел по трущобным улицам, ведущим к складу. Здесь ничего не изменилось. Нужда крепко держала в своих лапах тех, кто хоть раз попал к ней. Все так же копошились в пыли голые дети, предоставленные самим себе. Они росли, словно придорожная трава, которую в любую минуту могло смять колесо проезжающей телеги.