— А почему «праздники»? — спросил Дима, не понимая логическую связь. Он заметил как в её глазах мелькнула полуулыбка, но она поспешно отвернулась от него, пожав плечами. Воспоминания о том, почему они с подругами начали называть так этот малоприятный промежуток времени, всегда вызывали у неё улыбку. Но все же этот вопрос вызвал у неё удивление: неужели это единственное, что удивляет его.
— Не важно, — холодно сказала она. И тут только Диму озарило, почему несмотря на ужасное смущение, она завела этот разговор. Он выругался: значит, сегодняшняя ночь отменяется. Да и ближайшие несколько тоже. По его реакции она поняла, что суть ситуации дошла и до него. Кажется, сама природа против их отношений. На долю секунды он увидел в её глазах еле сдерживаемый смех, хотя она и старалась не смотреть до него. Вздохнув, чтобы успокоиться, она посмотрела ему в глаза и сказала. — И так как я тебе в ближайшее будущее не понадоблюсь… — она пожала плечами. — Не вижу смысла мне находиться здесь. — она смотрела на него, ожидая его согласного кивка, но он никак не реагировал на эти слова. — Кто-нибудь отвезет меня домой?
— Нет, — тихо, но твердо ответил Дима.
— Нет?! — удивленно переспросила Лина. — Хорошо доберусь сама. — она направилась к шкафу, куда бросила свой рюкзак.
— Нет, ты не поедешь домой, — остановил её Дмитрий. Лина обернулась и удивленно посмотрела на него. Она открывала и закрывала рот, не зная что сказать.
— Но почему? — наконец, выдавила она. Дима и сам не мог понять, почему хочет, чтобы она осталась. Просто не хотел её отпускать, по крайней мере сейчас. Мужчина не спеша подошел к девушке и пожал плечами. Лина лихорадочно пыталась понять отказ Димы отпустить её домой. Неожиданно её озарило: — Ты боишься, что я сбегу? Уверяю, что нет. Как только ты за мной приедешь, я сразу соберусь и поеду с тобой.
— Ты не поедешь домой. — решительно сказал он, дотрагиваясь до её лица.
— Какого черта? — взорвалась Лина, отталкивая его.
— Подумай сама. Так у тебя будет время привыкнуть ко мне.
— Я не хочу к тебе привыкать!!! — яростно воскликнула Лина.
— Чтобы мои прикосновения не были чужими, — продолжил он, как будто не слыша её слова. Положив руки на её талию, он притянул её к себе. Совершенно не веря этому объяснению, она пыталась высвободиться из его объятий, когда её озарило. Неужели он хочет, чтобы они занимались сексом при менструации? Она слышала, что некоторые пары не обращают на это внимание.
— Я не пойду ни на какие извращения… — покраснев, тихо сказала она. Дима недоуменно смотрел на неё, не понимая о чем она. — Это же не гигиенично… — Наконец, он понял, о чем она говорила.
— Успокойся, я не буду принуждать тебя к сексу в этот период. — заверил он её.
— Тогда почему ты не отпускаешь меня домой?
— Я уже сказал. — Лина недоверчиво посмотрела на него. Но понимая, что ничего не может с этим сделать, раздраженно вздохнула.
— Мне надо в магазин или аптеку. Здесь есть что-то неподалеку?
— Зачем? — не понял он, удивленный от такой резкой смены разговора.
— Мне нужны средства гигиены. — раздраженно сказала она. — Я же говорю, совершенно забыла об этом.
— А! Не беспокойся! Я скажу Грише, он обо всем позаботиться. — Лина в шоке смотрела на него.
— Ты что? Совсем с ума сошел?! — воскликнула она. — Мало того, что всем растрепал, что я была девушкой. Хотя это лично мое дело. Так ещё теперь ты хочешь, чтобы все узнали…
— Успокойся, Гриша никому не скажет. — остановил он её. — А то, что ты была невинна, я не мог скрыть. Я же должен был узнать, как ты попала в мою постель. Кстати, а почему у тебя до сих пор не было мужчин? Не было подходящей кандидатуры?
— Я же сказала, это никого кроме меня не касается. — она отвернулась и вышла в коридор, не желая вообще с ним разговаривать. Все равно он делает всё только, как ему хочется. Уже через полчаса Гриша принес ей пакет, где помимо прокладок были противозачаточные таблетки.
Лина в одиночестве гуляла по саду. Уже начало темнеть, но возвращаться в коттедж она не хотела. Она пыталась придумать выход из всей этой ситуации. Точнее девушка понимала, что выхода нет и ей просто надо смириться, что ближайшее время она проведет в этом чужом доме, в окружении посторонних и неприятных ей людей. Постой, а сколько продлиться это ближайшее время? Елина, конечно, надеялась, что это продлиться не дольше недели, но… это зависит от желания Димы. А если сделать его жизнь невыносимой? Но как?
Заметив качели в тени деревьев, девушка улыбнулась. Интересно для кого они? — подумала она, приближаясь к ним и рассматривая их. — Вроде должны выдержать меня. Поддавшись искушению, она села на них и стала потихоньку раскачивалась, стараясь отогнать все грустные мысли. Но несмотря на её усилия, она вновь задумалась о своем положении. И что ей сказать родителям? Это уже не просто выходные. А если они тоже надумают поехать к бабушке? Про Олега она вообще не хотела вспоминать, зная, что может расплакаться. Первый раз он признался ей в любви, а следом обвинил бог знает в чем. Ведь она вообще могла ехать в маршрутке!!! Лина глубоко вздохнула, заставляя себя успокоиться. Неожиданно она уловила какое-то движение сбоку. Оглянувшись, она увидела прелестную девчушку лет шести. Со светлыми волосами, в миленьком платьице и прижимающая к себе плюшевого мишку, она была просто очаровательна.
— Привет! — улыбнулась Лина девочке.
— Здравствуйте! — немного настороженно ответила она.
— А как тебя зовут? — ласково произнесла Лина.
— Маша, — робко улыбнувшись, сказала девочка. — А тебя? Ой, то есть вас? — Маша смутилась и отступила на шаг. Эта незнакомая тетенька вела себя совершенно ни как остальные взрослые, которые обычно просто не обращали на неё внимания или начинали сразу воспитывать.
— Ну не такая я старая, чтобы называть меня на вы. Я просто очень высокая. А так… — она с улыбкой посмотрела на подошедшую девочку, которая недоверчиво смотрела на неё. — Видишь, я все ещё качаюсь на качелях, а так взрослые не делают. Меня зовут Лина, но ты можешь звать меня Ли. Так меня называют все друзья. Ты же будешь моим другом? — Маша неуверенно кивнула и лучезарно улыбнулась. Лина сама себе удивилась: почему она вдруг захотела так подружиться с этой девочкой? Может быть, потому что Маша выглядела такой одинокой, да и сама Елина испытывала тоску в этом чужом месте. Должно же у неё быть хоть одно дружеское лицо в этом доме! — Наверное, ты хотела покачаться на качелях? — Соскочив с них, предположила Лина. Маша пожала плечами, но все же залезла на качели, все также прижимая медвежонка к себе, и начала раскачиваться. Лина рассмеялась и сама начала её качать. — Держись крепче!!!
— Ли, я умею качаться, — рассмеялась девочка.
— Но так намного прикольнее, главное держись! — возразила Лина. Она не стала сильно её раскачивать, боясь за девочку. Ведь Маша держалась практически одной рукой, второй она одновременно и держалась и прижимала мишку к себе. Видя это, Лина ностальгически улыбнулась. У неё тоже была любимая игрушка — пес Барбос, с которым она всюду таскалась. — Как зовут твоего друга? Мишка?
— Ага, Михаил Дмитриевич, для друзей просто Миша, — важно сказала Мария, но потом испортила впечатление, прыснув со смеху. Елина тоже рассмеялась. Неожиданно она подумала: чей же это ребенок? Может внучка домработницы? Когда Лина проходила мимо кухни, та бросила на неё недоброжелательный взгляд и что-то пробурчала в ответ на приветствие.
— А почему Дмитриевич, а не Потапыч? — шутливо спросила Лина.
— Он же не просто мне друг, он мой братишка, поэтому у него мое отчество, — серьезно ответила малышка.
— Мария Дмитриевна? — пробормотала Лина, догадываясь теперь кто эта девочка. — Ты — дочь Димы… Жигунова? — неожиданно она вспомнила его фамилию. Маша кивнула. Лина даже перестала раскачивать Машу, настолько ошарашена была этим известием. Значит, он женат?! И при этом привозит её сюда?! Она закусила губу, чтобы не выругаться и шепотом спросила, боясь, что может сорваться на невинном ребенке. — А где твоя мама?
— Она на небесах, — просто сказала девочка. Почувствовав, как огромный груз свалился с её плеч, Лина выдохнула.
— Мне жаль, — автоматически пробормотала она.
— Кого? — воинственно спросила Мария. Лина немного удивленно посмотрела на ребенка, который обиженно смотрел на неё. Наверное, ей постоянно говорят это. И ей уже надоело, что все её жалеют, по крайней мере, на словах.