– Все совсем не так. – Перехватив ее недоверчивый взгляд, я пригубила приторного кофе и с трудом удержалась от того, чтобы спросить, в каких таких «неожиданных местах» она встречала Джейса. – Я серьезно. Мы с ним давно знакомы. Ты же знаешь, что они с моим братом близкие друзья?
– Я знаю, кто твой брат. Все его знают. – Она смахнула со лба челку. – Но я никак не думала, что вы с Джейсом тоже близкие друзья.
Я пожала плечами.
– Джейс был пьян, не могла же я позволить ему сесть за руль. Он вырубился на диване. Вот, собственно, и все. Не сказать, чтобы очень уж захватывающая история.
Соседка выгнула темную бровь.
– А почему он оказался здесь, если был пьяный?
Че-е-ерт. Хороший вопрос. Я, как могла, тянула время, делая вид, что смакую кофе.
– Он, кажется, встречался с кем-то или что-то еще. Пьяный, прислал мне эсэмэску с приветом.
Дебби сморщила носик.
– Ну, это неинтересно.
Я засмеялась.
– Извини.
– Черт, я так надеялась услышать какие-нибудь грязные подробности и пережить их вместе с тобой. – Она засмеялась, когда я выпучила глаза. – Ну, правда, Джейс, он… я не знаю, в нем есть какая-то сила. Он из тех парней, кто трахает тебя и переворачивает твою жизнь.
– Трахает и переворачивает жизнь? – тупо повторила я. Мой небольшой опыт секса не принес столь впечатляющих результатов. – Для этого, наверное, нужен пенис-виртуоз.
Дебби расхохоталась, заваливаясь на спину, при этом умудряясь не пролить ни капли кофе.
– Пенис-виртуоз? О боже…
Я усмехнулась, крепче прижимая к себе чашку.
– Надеюсь, Эрика при этом не было?
– Не-а.
Я мысленно выдохнула. Если бы сюда притащился Эрик, уверена, он бы уже растрепал Кэму или кому-то еще из их компании.
– Могу я попросить тебя об одолжении? Пожалуйста, не говори Эрику, что Джейс был здесь. Не хочу, чтобы подумали черт знает что…
– Так и подумают, – поддразнила она.
– Вот именно. И мне совсем не хочется, чтобы Кэму трепали нервы без всякого повода.
Она перекатилась на бок и поставила чашку на тумбочку.
– Кэм – чересчур заботливый брат?
Я фыркнула.
– Ты даже не представляешь насколько.
– На самом деле это здорово, когда кто-то за тобой присматривает, – проговорила Дебби, вытягивая ноги. – Впрочем, когда дело доходит до бойфрендов, Кэм уж точно настоящая заноза в заднице.
Я сделала еще глоток и решила, что пора сменить тему разговора.
– Кстати о бойфрендах. Странно, что ты вернулась без Эрика.
Соседка закусила нижнюю губу.
– Он захотел остаться на вечеринке, поэтому…
Желание Эрика – закон. Так же было и с Джереми. Я уставилась в чашку, не решаясь сказать то, что хотела. Мне казалось, что я вторгаюсь в чужую жизнь. Но и молчание убивало. Никто в школе не задавал мне вопросов, когда видел, как Джереми с силой хватает меня за руку или отчитывает за самые незначительные проступки. Все предпочитали закрывать глаза. Так легче.
Я крепко зажмурилась, когда чувство беспомощности вернулось ко мне, как старый назойливый приятель, от которого невозможно отвязаться. Я уже не та, что раньше. Я больше не жертва.
Заверещал телефон Дебби, и я открыла глаза, наблюдая, как соседка поспешно достает его из кармана.
– Привет, малыш, я была… – Ее как будто резко перебили, и я сразу напряглась. – Я знаю, да. Да! Я просто отлучилась, чтобы приготовить кофе. Ты… – Она спрыгнула с кровати, и, когда встала передо мной, наши глаза встретились. Багровые пятна расползались по ее щекам. Она тотчас отвела взгляд и поспешила из комнаты. – Эрик, детка, прости. Я не знала…
Она остановилась у двери и нагнулась, чтобы подобрать скинутые босоножки. Ее хлопковые шортики задрались, обнажая кожу чуть ниже бедра. Я ахнула, но мой возглас, видимо, утонул в потоке брани, изливаемой Эриком.
Синяки самых разных форм и цветов, от желтого до фиолетового, усеивали ее кожу. Некоторые из них явно давнишние. Но были и свежие, пурпурные, и уж я-то знала, что они появились в последние сутки.
Дебби выпрямилась, сжимая в руке ремешки босоножек.
– Я сейчас приеду. Мне только нужно заправиться… я знаю, ты просил, чтобы я это сделала еще вчера, но было уже поздно… – Она глотнула воздуха. – Прости.
Когда она вышла за дверь, у меня сжалось сердце. Я закрыла глаза, но все равно не могла стереть из памяти то, что увидела, понимая, что это значило. Все синяки и ссадины были оставлены там, где их обычно не видно.
Их старались скрыть от чужих глаз.
Рубашка уже липла к спине, и правое колено ломило от боли. В такую жару добраться из Уайтхолла, где я слушала лекцию по истории, до музыкального класса в западном кампусе оказалось настоящим испытанием. Хуже того, если бы я захотела перекусить, мне бы пришлось тащиться обратно в восточный кампус.
– Надо было ехать на автобусе, – вздохнула Калла Фритц, перекидывая сумку-почтальонку на другое плечо. – Тебе совсем ни к чему такие марафоны.
– Я в порядке.
– Не болтай ерунды – я все вижу. – Калла освободила застрявшие под ремнем сумки затянутые в хвост золотистые волосы.
Я познакомилась с ней только на прошлой неделе, когда начала посещать занятия. Мы вместе ходили на историю и музыку, но даже за столь короткое время я успела обнаружить, что иногда она режет правду-матку прямо в глаза.
Если не считать Дебби, Калла, наверное, была моей единственной подругой. Я не брала в расчет Эвери, потому что девушка моего брата не могла не относиться ко мне с симпатией. Напутствуя меня перед началом учебного года, мама сказала, что самая долгая дружба завязалась у нее на первом курсе колледжа.
Но вряд ли со мной произойдет то же самое.
Даже моя дружба с Сади – а мы танцевали вместе с пяти лет – не выдержала испытание временем.
– Ты начала хромать еще у футбольного поля, – добавила Калла.
Солнцезащитные очки скользнули вниз по взмокшей переносице. Я вернула их на место и улыбнулась подруге. Невысокого роста, с аппетитными формами, Калла Фритц напоминала мне одну из тех пинап-герлз[11] пятидесятых годов – девушек, которые танцевали бурлеск[12] и зарабатывали на этом кучу денег.
Но, как и я, Калла была далека от совершенства.
На ее левой щеке от уголка губ до уха тянулся шрам. Под слоем мейкапа он не бросался в глаза. Я не знала, откуда он взялся, и не задавала вопросов, решив, что она сама когда-нибудь расскажет, если захочет.
– Я всегда хромаю, – сказала я. Покалеченную ногу выдавал ярко-розовый рубец, украшающий мою коленную чашечку. Я бы предпочла спрятать его под брюками, но жара стояла невыносимая, и утепляться совсем не хотелось. – К тому же мне необходимы физические упражнения.
Она фыркнула.
– Это моим бедрам нужны упражнения. А тебе необходим гамбургер.
– Ты видела мою задницу? Она лично знакома со многими гамбургерами. И на дружеской ноге с жареной картошкой.
– Ладно. Тогда мои бедра дружат с молочными коктейлями.
Я рассмеялась и вздохнула, когда мы вошли в туннель, соединяющий две части кампуса. Поскольку проход шел под землей и освещался трековыми светильниками,[13] здесь было гораздо прохладнее.
– Интересно, кто-нибудь заметит, если я разлягусь тут поперек дороги? – спросила Калла.
– Наверное, заметят, но я буду валяться рядом с тобой.
Остаток пути Калла ворчала, возмущаясь тем, почему она – будущая медсестра – должна изучать музыковедение. И я не осуждала ее. Это был достаточно легкий класс, но не самый интересный. Наш преподаватель не особо и выкладывался. В конце концов, все студенты приходили на занятия не по зову сердца, а по обязанности.
Колледж вообще казался мне странным. Он напоминал школу, разве что без родительского присмотра. Мы по-прежнему должны были посещать занятия, которые нам не нравятся, только теперь, что самое обидное, за них приходилось платить.
Аудитория оказалась заполненной лишь наполовину, и мы заняли места в последних рядах. Усевшись возле прохода, я сдержала стон облегчения. Колено тотчас отозвалось благодарностью. Я водрузила темные очки на голову, брезгливо смахнув со лба капли пота. Ничего себе – пришла в класс вся в мыле. Краше в гроб кладут.
– Разбуди меня минут за десять до конца, – сказала Калла, сползая вниз на сиденье. Она даже не стала снимать солнцезащитные очки. – И я сразу сделаю вид, что внимательно слушаю.