Дженнифер Арментроут - Будь со мной

– Ты не сделал ничего плохого, – быстро вставила я, и мой голос сорвался. – Ты все делаешь, как надо.

Недоумение отразилось на его лице.

– Я не понимаю.

Я хрипло засмеялась.

– Все хорошо. – Потянушись к Джейсу, я поцеловала его. Кем бы ни была мама Джека, она много потеряла. – Все замечательно.

– Ты уверена? К черту, что я считаю правильным и неправильным. Потому что я могу раздеться в две секунды и оказаться в тебе еще быстрее.

Я кивнула и снова засмеялась.

Джейс прижался лбом к моему лбу и закрыл глаза. Его теплое дыхание снова играло на моих губах.

– Я хочу пригласить тебя на свидание. Я хочу пригласить тебя покататься на лошадях. Я хочу сказать твоему брату. Я хочу отвезти тебя домой к родителям и представить как свою девушку. Я хочу доказать, что это значит для меня гораздо больше. Я хочу все сделать правильно.

Мое сердце сжалось от наплыва чувств, которые я испытывала к нему в этот миг. Если бы я не была по уши влюблена в него, то, наверное, влюбилась бы сейчас, но я уже давно потеряла от него голову. Три коротких слова вертелись на языке, но я сохранила их для себя, когда крепче прижалась к нему, закрыла глаза и позволила себе просто наслаждаться его близостью и его почти отчаянным желанием сделать это правильно.

Джейс ушел, и, несмотря на бурю переживаний, я уснула как убитая, а проснулась на удивление бодрой и посвежевшей. Я боялась, что утро среды станет для меня тяжелым испытанием – встречей с будущим, которое я не планировала, – но если я что-то и почувствовала, так это странный азарт предвкушения.

Собираясь на занятия, я получила эсэмэску от Джейса. Он сообщил, что его не будет на музыке, но он приедет за мной после класса. Когда я спросила, все ли в порядке, он ответил коротким текстом, что все круто.

Радостное оживление, почти осязаемое, царило в залах Уайтхолла. Я совсем забыла, что у нас нет занятий в четверг и пятницу. Осенние каникулы – четыре дня выходных. На лекции по истории свободных мест в аудитории прибавилось, но маневрировать на костылях все равно было чертовски неудобно.

Сочувствие омрачило лицо Каллы, когда она увидела меня такой жалкой и беспомощной.

– Что случилось?

Неуклюже усаживаясь на скамейку, я повторила байку про неудачное воскресное приземление. И ни словом не обмолвилась об Эрике или Дебби. Не потому, что заботилась о репутации этого говнюка, просто не хотелось подставлять Дебби. В какой-то момент между вчера и сегодня я твердо решила, что мы поговорим с Деб по душам, как только та вернется в общежитие. Я собиралась рассказать ей правду – о том, что когда-то произошло со мной. Возможно, это ничего не изменит – ну а вдруг?

– И как же теперь с танцами? – спросила Калла, и я поморщилась.

– Мое колено слишком нестабильно, и, скорее всего, таким и останется. – Сердце екнуло от этих слов, как будто, произнесенные вслух, они стали еще более реальными. – Оно не должно было меня подвести в воскресенье, но…

Она наклонилась вперед, понизив голос:

– Значит, с танцами – все?

Не в силах повторить это, я покачала головой.

Она заметно сникла.

– Я так сожалею.

– Спасибо, – просипела я.

После такого вступления пускаться в длинные разговоры уже не хотелось. «Посвежевшее» настроение и вовсе улетучилось, когда мы опоздали на автобус до западного кампуса, и мне пришлось тащиться туда на костылях. Когда мы доковыляли до центра искусств, подмышки нещадно жгло, и боль не утихала до конца занятий.

Одному богу известно, сколько мне предстояло мучиться с этими костылями. Мое лицо исказила гримаса отвращения, когда я попыталась удержать равновесие, одергивая сзади рубашку. Мне было бы гораздо легче, если бы занятия не проходили в разных концах кампуса. Можно бросить музыку. Или отказаться от истории, тогда прямо из общаги на музыку, а потом в восточный кампус…

Стоп, сказала я себе. Не смей даже думать об этом. Отказаться от классов – это значит сдаться. Ни за что. Каких бы страданий это ни стоило.

– Вон твой парень, – сказала Калла, и я едва не рухнула вместе со своими подпорками.

Я уже хотела спросить, откуда она знает, но потом сообразила, что она попросту меня дразнит. Мне не терпелось рассказать Калле о нас с Джейсом, но первым об этом должен был узнать Кэм. Странно, что до разговора с Кэмом все происходящее казалось лишь моей фантазией. Как любое событие, о котором не объявлено на Фейсбуке.

Я закатила глаза и повернулась к ней.

– Ладно, увидимся.

Она махнула на прощание, и я, превозмогая боль, потащилась к джипу, который урчал на холостом ходу в зоне, запрещенной для парковки. Джейс выскочил из машины и подбежал ко мне. Каштановые волосы выбивались из-под серой вязаной шапочки. Я решила, что она ему очень идет.

Он открыл пассажирскую дверь, взял у меня костыли, сложил их сзади и, когда повернулся ко мне, чуть наклонил голову, словно собирался поцеловать. Сердце ухнуло вниз. Он замер на полпути к моим губам, шумно выдохнул и подхватил меня под локоть.

– Забирайся, – произнес он глубоким голосом, и легкий озноб прокатился по моей коже.

Как только мы оказались в машине, я повернулась к нему.

– Все успел сделать сегодня утром?

– Да. – Его взгляд скользнул к зеркалу заднего вида. Из-за поворота показалась патрульная машина полиции кампуса. С удовлетворенной ухмылкой он вырулил со стоянки, прежде чем его успели оштрафовать за неправильную парковку. – Мама позвонила сегодня рано утром. Джеку нездоровилось всю ночь. Тошнило.

– О нет. Надеюсь, ничего страшного?

Он кивнул.

– У него вирус. Врач сказал, что нужно обильное питье и покой. До конца недели придется побыть дома. Он ужасно расстроился.

– Правда?

– Да. Он обожает свою учительницу, и ему нравится ходить в школу. – Джейс сделал паузу, потирая подбородок. – Будем надеяться, что это не пройдет.

Я наклонилась к нему.

– А тебе нравилось ходить в школу, когда ты был маленьким?

– Да.

– И это осталось с тобой до конца?

Он рассмеялся.

– Черт, нет. Я прогуливал чаще, чем бывал в классе, – впрочем, Джек другой. Он вырастет не таким оболтусом, как я.

Я улыбнулась, мысленно пожелав ему удачи.

– Если ему станет лучше в эти выходные, я подумал, мы могли бы… не знаю, съездить с ним куда-нибудь пообедать или еще что?

Вот это да. Я охотно кивнула, хотя и нервничала в душе. Что, если Джек проснется однажды утром и решит, что ненавидит меня? Малыши так непостоянны в своих привязанностях.

– Хорошо. – В голосе Джейса послышалось облегчение.

Поскольку большинство студентов уже отчалили на длинные выходные, у нас не возникло проблем с парковкой у кафе, и в обеденном зале тоже было немноголюдно. Джейс нес мою сумку и старательно замедлял шаг, чтобы сравняться со мной.

За столом сидели только Кэм и Эвери, с куском пиццы на двоих. Я выбрала хот-дог и жареную картошку – нарушая монодиету из жирных гамбургеров, – а Джейс взял, похоже, целую пиццу – судя по количеству ломтиков на тарелке.

Усевшись напротив влюбленных голубков, я вытянула вперед правую ногу.

– Я удивлена, что вы здесь. Кажется, вы собирались ехать в Пенсильванию?

– Мы и едем. – Кэм сгреб с моей тарелки пригоршню картошки и даже не сделал виноватое лицо. – Сегодня в ночь выезжаем.

– Волнуешься? – спросила я Эвери.

Подруга брата закивала головой, отчего запрыгал ее хвост.

– Я там никогда не была, поэтому жду не дождусь.

– И что вы там собираетесь делать? – Джейс оперся локтем на стол и, подавшись вперед, схватил второй кусок пиццы, опуская свободную руку вниз. – Я имею в виду, что будете делать в Поконосе? Глазеть на деревья?

Кэм фыркнул.

– Нет. Пешие прогулки, сауны, вино, рыбалка – возьму Эвери на рыбалку. Она никогда не…

Пока мой брат увлеченно рассказывал, Джейс придвинулся ближе, прижимаясь ногой к моей левой ноге. В следующее мгновение его рука легла чуть выше моего колена. Мои глаза расширились, и хот-дог завис на полпути ко рту.

– А в субботу мы арендуем лодку, – продолжал Кэм, посылая Джейсу многозначительный взгляд, который заставил меня выронить хот-дог.

Неужели он видел, чем занимается Джейс? О боже…

Кэм нахмурился, глядя на меня.

– Тебе там удобно?

– Да, – пропищала я и схватила упавший хот-дог, пока рука Джейса пробиралась выше по моей ноге. – Ну, и… лодка?