Дженнифер Арментроут - Будь со мной

Животный страх сковал тело, и мой истошный крик резко оборвался, когда руки Эрика сомкнулись на моей шее.

Дверь вздрогнула на петлях.

– Тесс! Какого черта? Тесс!

Паника все глубже впивалась в меня острыми ледяными когтями. Пальцы Эрика сильнее сдавили горло. Я открыла было рот, чтобы снова крикнуть, но звуку не хватило воздуха. Мне нечем было дышать! С бешено бьющимся сердцем я замахнулась и ударила его по щеке, а потом заехала кулаком в челюсть. Он взвизгнул, но не ослабил хватку.

– Тесс! – кричал Джейс. Дверь качнуло, как будто он протаранил ее плечом. – Проклятье!

Звезды вспыхнули перед глазами, и я почувствовала, что задыхаюсь. Я зверски царапала руки Эрика, ощущая под ногтями его кожу. Дверь снова содрогнулась, но, похоже, не собиралась сдаваться.

– Прекрати! – Эрик приподнял меня и со всей силой ударил головой об пол. – Прекрати, я сказал!

Тьма постепенно сгущалась перед глазами. Огненное пламя занялось глубоко в груди, быстро поднимаясь к горлу. Мне нужно чем-то дышать!

– Тереза! Детка! – крикнул Джейс, и его голос наполнил меня отчаянной решимостью. Дверь затряслась и застонала. – Давай же…

Собрав остатки сил, я кинулась на Эрика с кулаками, молотила его по груди, лицу, плечам. Я брыкалась, пытаясь сбросить его с себя, но он упорно толкал меня куда-то вниз, и я чувствовала, что проваливаюсь сквозь пол, медленно погружаясь в бездну. Я знала, что не должна сдаваться, но мои руки соскользнули и безвольно раскинулись по бокам.

Я смутно слышала какой-то треск. Наверное, так погибали мои лишенные кислорода клетки. Темные глаза Эрика вцепились в меня, и я уже знала, что это конец. Мои ресницы захлопнулись. Кажется, для меня он тоже станет последним, кого я увижу перед смертью. Но это несправедливо. Я еще даже не начала жить полной жизнью, в которой есть будущее и есть Джейс, потому что, если выживу, больше никуда его не отпущу. Не позволю ему уйти. Но… сейчас это уже не имело значения. Все звуки стихли, и в ушах лишь шумела кровь.

Сдавившие мое горло железные тиски вдруг разжались, и воздух хлынул обжигающим потоком. Мучительный хрип наполнил комнату. Что-то сломалось – хрустнуло, как старые сухие ветки, – но звуки доносились издалека, как будто с улицы.

Ладони прижались к моим щекам, а потом чьи-то руки оторвали меня от пола. Мне казалось, что голова, налитая свинцом, болтается отдельно от меня. Как будто что-то не так с шеей.

– Господи, открой глаза. Давай, детка, открой глаза. – Возникла пауза, и его большое тело содрогнулось. – Прости. Черт. Открой глаза. Пожалуйста.

Мои веки склеились намертво, но я все-таки разлепила их. И увидела перед собой серые глаза Джейса, в которых сгустились самые темные тучи.

– Наконец-то. Ты очнулась, – простонал он, крепче прижимая меня к груди. – Останься со мной. Тесс! Господи, не оставляй меня. Пожалуйста. Я…

Его губы двигались, но слова не доходили до меня, и я уже не могла держать глаза открытыми. В следующее мгновение не стало ничего, кроме бесконечно глубокой темноты.

Устойчивое пиканье мониторов медленно прорывалось сквозь слои дымки и сна, пока я не почувствовала, как моя грудь поднялась от глубокого судорожного вздоха.

– Тереза. – То, на чем я лежала, сдвинулось, опускаясь под чьей-то тяжестью. Ладонь прижалась к моей щеке, прохладная и успокаивающая. – Ты пришла в себя?

Так ли это? Наверное. Окружающие предметы постепенно приобретали очертания и наполнялись смыслом. Я лежала на жесткой кровати, и голос, который я слышала, принадлежал моему брату. Однако голова казалась отяжелевшей и неподъемной, словно приклеенной к матрасу.

Я медленно распахнула глаза и поморщилась от яркого света. Когда зрение прояснилось, до меня дошло, что я в больничной палате. Белые стены, настенный телевизор, занавески в зеленый горох – ошибиться невозможно.

– Привет, – нежно произнес Кэм. – Как ты себя чувствуешь?

Слегка повернув к нему голову, я провела языком по небу.

– Я чувствую… странно. – Мой голос звучал хрипло, а произнесенные три слова отдались болью в челюсти.

– Ты спала достаточно долго, чтобы сюда успели примчаться родители, ну и потом еще немного. – Кэм улыбнулся устало, потянулся за кувшином и налил воды в пластиковую чашку. – Мама и отец в коридоре, беседуют с полицией.

Полиция? Я тупо смотрела на него, пока он играл в медбрата, бережно приподнимая мне голову и помогая сделать глоток. Прохладная вода дарила такой же кайф, как прыжок в бассейн в жаркий душный день.

Он поставил чашку на тумбочку. Понимающий взгляд неожиданно промелькнул на его лице.

– Ты не помнишь, да?

Я покачала головой и скорчила гримасу, когда острая боль в висках опоясала голову. Кэм взглянул на дверь, будто хотел бежать за помощью, но вместо этого положил мою руку себе на ладонь, и тогда я увидела костяшки своих пальцев.

Красные, содранные, опухшие.

Я невольно дернулась вверх, и мои мышцы и кожа сразу запротестовали против резкого движения. Туман в голове рассеялся.

– О боже…

Беспокойство вспыхнуло в глазах Кэма.

– Ты помнишь?

– Эрик. Он…

– Я знаю. Мы все знаем. Тебе больше не придется беспокоиться на его счет, – сказал Кэм, нежно прижимая руку к моему плечу, чтобы я снова не дернулась. – Тебе нужно лежать. У тебя сотрясение мозга – небольшое, но все равно нельзя много двигаться. Ладно?

Мое сердце заколотилось, когда я увидела капельницу, подключенную к руке, перекачивающую прозрачную жидкость. В памяти ожил этот ужасный хруст, с которым ломаются кости.

– Он мертв?

– Черт. Если бы. – Его лицо вспыхнуло гневом. – Джейс сломал ему челюсть и вырубил, но этот ублюдок жив. Хотя и сядет за решетку. Когда туда приехали полиция и «скорая», он уже очухался и болтал всем подряд о том, что сделал с Дебби. Твердил, что… – Он не договорил, и его губы сжались в жесткую линию.

– Он сказал, что это я виновата, – закончила я за него, зажмуриваясь, когда в памяти возникло перекошенное от ярости лицо Эрика. Но мною овладело беспокойство иного рода. – Где… где Джейс?

Кэм отвел взгляд, когда я открыла глаза.

– Последний раз, когда я видел его, он общался с полицией.

– Что? – Я снова попыталась сесть, но он остановил меня. – Что ты имеешь в виду?

– Успокойся, с ним все в порядке. Он должен был побеседовать с ними, так же как, я уверен, придется и тебе, когда они узнают, что ты очнулась. – Он помолчал. – Им нужно заявление.

– Как давно все это было?

Кэм заерзал, словно ему было неудобно сидеть.

– Его задержали, когда тебя увезли в больницу. С тех пор я его не видел. Я приехал прямо сюда, как только узнал.

Он что же, вообще не виделся с Джейсом? Который даже не пришел проведать меня? Я закрыла глаза, ругая себя за бесполезные эмоции. Джейс сказал, что хочет поговорить. Он приехал и спас мне жизнь. То, что он не пришел в больницу, еще не повод закатывать истерику. Тем более что впереди у меня серьезные испытания.

Когда я открыла глаза, Кэм пристально смотрел на меня. Повисла пауза.

– Ты действительно его любишь?

Я вздохнула.

– Да.

Он опять заерзал и выругался себе под нос.

– Я знаю, ты не хотела слышать это раньше, но придется выслушать сейчас. Джейс, конечно, придурок, но этот придурок тебя любит.

Я открыла рот.

– Да, я знаю, что он отталкивал тебя и все такое, но он – парень, а все мы, парни, придурки. Честно признаюсь. Мы часто совершаем идиотские поступки. – Кэм наклонился ко мне и понизил голос. – Знаешь, он чем-то напоминает мне Эвери. Она поначалу была такой же. По другим причинам, но у нее… короче, у нее были свои проблемы, в которых ей нужно было разобраться. И я думаю, то же самое происходит с ним. Не знаю. Я не могу лезть ему в душу, но Джейс – парень с заморочками.

– Я знаю, – тихо сказала я, сглатывая слезы. Все в Джейсе сложно. Так было всегда, и я не могла сказать с уверенностью, что ему необходимо лишь разобраться со своими проблемами. Некоторые люди просто не могут расстаться с прошлым.

Кэм опустил глаза и глубоко вздохнул.

– Знаешь, не так давно он сказал мне, что ты чувствуешь вину за то, что я сделал с Джереми.

Мои глаза расширились от удивления.

– Ты не должна так думать. – Брат поднял голову и посмотрел мне в глаза. – Я сделал это с Джереми и сделал бы это снова. Твоей вины здесь никогда не было. Договорились? Неважно, что ты молчала столько времени. Поверь мне, я знаю, как люди держатся за свое дерьмо, хранят его в себе годами, пока молчание все не разрушит. По сути, ты была ребенком, а я полностью отдавал себе отчет в своих действиях. И единственное, о чем я сожалею, так это о том, что ты чувствуешь себя виноватой в том выборе, который сделал я.