Надежда Духовная - Бугенвиллея цвета фуксии

Запах метро! С каким забытым удовольствием вдохнула Таня этот полузабытый запах! Она наткнулась на него случайно, носом, как будто нырнула в знакомый мир. В Израиле не было метро. Она помнила этот запах ещё по Ташкенту.

– Что это? Где-то рядом метро?

– Ну да, станция Восстания, – ответил Славик с удивлением.

Таня не знала, стоит ли говорить Славику о её ночных бдениях и их причине, и потом решила промолчать. Она рассудила, что вдруг совсем скоро, когда она уедет, а может даже раньше, Славик с Машей снова помирятся, и тогда уже Маше будет очень неудобно за то, что она в отчаянии писала Тане ночью.

Они стояли и смотрели по сторонам, и совершенно пропустили Женю, пока та хохоча и взвизгивая не обняла Таню сзади за плечи. В скайпе Женя казалась взрослее и серьёзнее, но вживую оказалась совершенно такой же, как была раньше – высокой, улыбчивой, немного полноватой, только волосы отросли. В школе Женя всегда носила очень короткую стрижку, под мальчика, но выйдя замуж, отпустила каре. Это каре ей очень шло и делало её похожей на младшую сестрёнку Ксюшу.

С неё Женя и начала рассказ. Оказывается, Ксюша тоже в Москве, она мечтает о карьере то ли манекенщицы, то ли актрисы – ещё пока не решила. Пока она закончила курсы маникюра. Таня улыбалась, слушая её рассказ, вспоминая Ксюшу, Жениных родителей, их дом в Ташкентской махалле.

– Кстати! Вот новость – Ксюша выходит замуж! И знаете за кого? За Артёма!

– За нашего Артёма? – удивилась Таня.

Они все переглянулись.

– Да, они уже давно встречаются, – продолжала Женя. – Если хотите, приезжайте на свадьбу в феврале!

Таня не верила своим ушам! Артём женится на Ксюше! А она привыкла представлять её себе маленькой сестрёнкой Жени с таким же круглым лицом, полными губами и каре!

Славик тоже внимательно слушал. Потом он рассказал про себя. Про Таню они оба всё знали. Похоже, Женя всё-таки была удивлена тем, что Таня приехала к Славику в гости, хотя во время разговора в скайпе не подала виду. Может, дело было в том, что Славик изменился после школы? Он уверенно шагал рядом с Таней, а на светофоре даже взял её под локоть. Женя наблюдала за ними с интересом.

Она была в светлом длинном плаще и сыпала историями про маленькую дочку. Этим она казалась Тане и Славику намного старше их самих. Впрочем, Женя же вышла замуж сразу же, как закончила в Ташкенте пищевой техникум, она была кондитером. Тане тогда казалось, что лучше бы Жене поступить в университет, получить высшее образование и стать, например, учительницей. С её лёгким терпеливым характером и любовью к детям это было бы самое то. Но Женя ушла от них в девятом классе, познакомившись с Сеней.

Таня не знала, кем он был по профессии. Он был старше Жени, и у них была пасека. Оказывается, в Москве Сеня тоже открыл своё дело – он продавал мёд, который собирал отец. Они с Женей собирались открыть свою кондитерскую и кафе.

Это были удивительные планы. Тане казалось, что Женя очень уверенно чувствует себя в Москве. Они с Сеней были такие простые и такие свои, что она поняла, что соскучилась, о чём сразу же и сказала ей. Женя засмеялась и пригласила Таню в гости в Москву.

– Может быть, в следующий раз, – благодарно улыбнулась Таня.

В этот день они решили пойти в Эрмитаж. Выяснилось, что Женя в Эрмитаже тоже не была.

Подходя к огромному, величественному зданию музея, они увидели Петра и Екатерину, которые позвали их фотографироваться. Сначала сфотографировались все вместе, а потом, когда августейшие особы удалились мерным шагом, держась за руки, они фоткали друг друга, и Таня подумала, что у неё появилась первая фотография в Питере вдвоём со Славиком.

Они прошли внутрь, полюбовались роскошной лестницей, и пошли по залам. Все было интересно Тане – и макеты рыцарей в полный рост в Рыцарском зале, и уютная, вся из дерева, библиотека Петра, и предметы быта древних племён Алтая, и, конечно, Малахитовая гостиная.

Будучи на три четверти русской, воспитанная на русской культуре, Таня впервые попала на историческую родину.

Она привыкла к тому, что исторической родиной евреи называли Израиль, но раз в ней течёт и русская кровь, то она тоже имеет прямое отношение к этому городу Пушкина и Достоевского, где старина на каждом шагу, и все так знакомо по книжкам, по фильмам. Таня заново влюблялась в эту культуру и в свой родной язык. Она осталась очень довольна этой прогулкой и про себя улыбалась, видя как Женя всё порывается спросить о том, какие отношения у неё со Славиком, но не решается сделать это в его присутствии.

В обед они вышли перекусить и зашли в ресторан прямо на Невском. Там поддерживалась атмосфера советской эпохи, звучали песни в исполнении Муслима Магомаева и Анны Герман, в общем, это было отличное место поностальгировать. Видимо, поэтому было так много людей пожилого возраста. Их же привлекло меню, обещавшее бефстроганов и блины с красной икрой.

Они сидели, болтали, вспоминали школу, уплетали блинчики, и жизнь казалась такой простой и понятной, потому что уехав в другую страну они попали в ту же среду, в которой выросли.

Вечерело, и Таня со Славиком проводили Женю до метро – ей нужно было вернуться к тёте за вещами и уезжать обратно в Москву.

По дороге обратно, в молчании перебирая воспоминания уходящего дня, Славик вдруг нарушил тишину:

– Кажется, Женя была немного удивлена тем, что решив приехать в Россию, ты остановилась у меня, а не у неё.

– Ну, мы же всегда дружили, – ответила Таня. – Нет ничего удивительного в том, что я приехала тебя навестить. К тому же, у неё небольшая квартира, в которой они живут вдвоём с маленьким ребенком.

Славик помолчал. Потом, видимо, решился, наконец:

– Таня, я начал тебе рассказывать вчера о том, что расстался с Машей.

– Да, я помню, – спокойно ответила Таня.

– Я хотел сказать тебе, что очень скучал по тебе ещё в Ташкенте, когда ты уехала.

Таня молчала, она смотрела на него во все глаза. Ей очень не хотелось услышать, что если бы она не приехала так неожиданно, Славик был бы счастлив с Машей.

– Так вот, я хочу продолжать с тобой общаться. Может, мы сможем встречаться чаще. Как ты думаешь?

– Я думаю, что это непросто – мы живем в разных странах. Послушай, – сказала вдруг Таня. – Мы не должны торопиться. Может быть, твоё расставание с Машей было импульсивным и слишком быстрым.

Вспомнив ночные сообщения, Таня добавила:

– Мне кажется, Маша любит тебя. Мне бы очень не хотелось думать, что мой приезд как-то повлиял на ваши отношения. Я не хочу вставать между вами. Ведь мы с тобой друзья. Я хочу, чтобы ты был счастлив.

Славик смотрел на неё как-то ошарашенно. Он даже остановился на минуту. Тане тоже пришлось остановиться.

– Таня, мое расставание с Машей было абсолютно трезвым и обдуманным поступком. Я расстался бы с ней в любом случае, неважно, как повернулись бы события. Я хочу, чтобы ты знала, что даже когда ты скоро уедешь, я всё равно буду надеяться, что мы больше не будем теряться.

– Конечно, мы больше не потеряемся. Я просто не хочу мешать твоей жизни.

Он ещё сказал что-то о том, что хочет, чтобы они встретились опять, но Таня уже приняла решение. Она скоро уедет, именно тогда и будет понятно, расстались ли Славик с Машей из-за неё, и тогда они снова продолжат общаться, или же их отношения естественным образом достигли своего финала.

Наутро, проснувшись, он обнаружил несколько сообщений от Маши. Первое гласило: "Я знаю, что ты это не всерьёз". Второе было такого содержания: "Она вскружила тебе голову, но я люблю тебя по-настоящему". И третье было уж совсем жалким, Славик аж поморщился, когда прочитал его: "Мне приснился сон, что ты уходишь, и это было ужасно". Сообщения были получены поздно ночью, когда Славик уже спал. Он всегда выключал звук у телефона, когда ложился. Только экстренные звонки с номеров родителей могли разбудить его.

Отвечать или не отвечать на эти полные отчаяния сообщения – вот та мысль, что не оставляла Славика, пока он был в душе, и потом, когда в задумчивости пришёл на кухню заварить себе чаю.

Мама зашла, румяная со сна. Он поцеловал её в щёку. Потом пришёл папа. Таня появилась через несколько минут. Они договорились ещё накануне, что встречаются с Женей, которая специально приедет для этого из Москвы.

Они гуляли с Женей весь день, а к вечеру проводили её, и она уехала.

Когда они шли обратно, Славик, наконец, заговорил о том, что его так волновало. Он сразу же объяснил Тане, что расстался с Машей, потому что уже давно должен был это сделать. Она не сразу поверила ему. Похоже, она считала себя виноватой в этом расставании. Она так и сказала: "Я не хочу вставать между вами". Славик с минуту молчал. Он даже остановился на эту минуту, хотя вокруг шли люди, и толпа начала плавно обтекать их своим потоком, как река.