– Не-а, тебе хочется быть с нами. – Он подходит еще ближе и опускает свои губы к моему уху. Его дыхание щекочет мою шею, но я не чувствую, чтобы от него пахло алкоголем. Похоже, парень еще не успел приложиться к бутылке. – И может, мне хочется побыть с тобой.
Я с подозрением смотрю на него.
– Зачем ты пришел, Истон?
– Потому что мне скучно, а дома только ты. – Он плюхается на мою кровать и ложится, опираясь на локти, бутылка виски падает рядом с ним.
– Валери сказала, что после матча устраивают вечеринку. Ты мог бы пойти туда.
Поморщившись, Истон приподнимает футболку, показывая мне ужасного вида синяк.
– Меня немного потрепали на поле. Не было настроения куда-то идти.
Как-то подозрительно.
– Где Рид?
– На вечеринке. Близнецы тоже. – Он пожимает плечами. – Я же сказал: дома только ты и я.
– Я собираюсь ложиться спать.
Его взгляд задерживается на моих голых ногах, и, уверена, от него не ускользает то, как поношенная футболка натянулась на моей груди. Но он ничего не говорит, а передвигается повыше и устраивается на моих подушках.
Я стискиваю зубы, а Истон берет с прикроватной тумбочки пульт, включает телевизор и переключает на спортивно-развлекательный канал.
– Убирайся, – приказываю я. – Я хочу спать.
– Еще слишком рано. Хватит играть в стерву, садись. – На удивление, в его голосе совсем нет злости. Он просто шутит.
Но меня по-прежнему мучают подозрения. Я сажусь как можно дальше от него, но так, чтобы не упасть с кровати.
Ухмыляясь, Истон обводит взглядом мою розовую спальню.
– Мой папаша – недалекий пень, а?
Я не могу сдержать ответной улыбки.
– Думаю, он не знает, что значит растить девочек.
– Да и мальчиков тоже, – едва слышно бормочет Истон.
– Ясно, а сейчас ты начнешь рассказывать мне о своих проблемах с отцом. Папочки никогда не было дома, папочка не обращал на меня внимания, папочка не любил меня.
Он закатывает глаза, но игнорирует мои подколки.
– Мой брат злится на тебя.
– Твой брат все время злится.
Истон не отвечает и подносит бутылку к губам.
Но любопытство берет надо мной верх.
– Ладно, сдаюсь. Почему он злится?
– Потому что ты подралась с Джордан.
– Она это заслужила.
Парень делает еще один глоток.
– Да, заслужила.
Мои брови взлетают вверх.
– Что, и никаких лекций? Никаких этих ваших «Ты позоришь фамилию Ройалов, Элла. Ты разочаровала нас всех»?
Губи Истона кривятся.
– Нет. – На его лице снова появляется ухмылка, на этот раз озорная. – Давно я не видел такого горячего зрелища. Вы вдвоем катались по полу, как… черт. Воспоминаний об этом мне хватит на несколько лет дрочилова.
– Фу, гадость. Слышать ничего об этом не хочу.
– Еще как хочешь. – Сделав еще один глоток, Истон протягивает бутылку мне. – Пей.
– Нет уж, спасибо.
– Блин, да хватит уже все усложнять. Расслабься хоть немного. – Он впихивает бутылку мне в руку. – Пей.
И я пью.
Не знаю, зачем я это делаю. Наверное, потому что мне хочется напиться. Или потому что впервые с тех пор, как я переехала в этот дом, кто-то из Ройалов, помимо Каллума, ведет себя со мной по-человечески.
Истон с одобрением наблюдает, как я делаю долгий глоток. Он проводит рукой по волосам и тут же морщится. Мне его жаль. Синяк у него огромный.
Какое-то время мы сидим в тишине, только передаем друг другу бутылку. Я перестаю пить, как только чувствую легкое опьянение, и Истон пихает меня локтем в бок, несмотря на то, что его взгляд прикован к телевизору.
– Ты мало выпила.
– Я больше не хочу. – Я откидываюсь на изголовье кровати и закрываю глаза. – Мне не нравится напиваться. Предпочитаю состояние «слегка навеселе».
– А ты хоть раз-то напивалась? – с вызовом спрашивает Истон.
– Ага. А ты?
– Никогда, – невинным голосом отвечает он.
Я фыркаю.
– Ага, конечно. Ты стал алкоголиком лет в десять. – Как только эти слова слетают с языка, я вздыхаю.
– Что? – Истон смотрит на меня с любопытством. А он симпатичный, когда не хмурится или нахально ухмыляется.
– Ничего. Просто глупое воспоминание. – Лучше поменять тему – обычно я избегаю разговоров о моем прошлом – но это воспоминание никак не идет из головы, и я невольно начинаю смеяться. – А знаешь, так чудно́ получилось.
– Что ж, я заинтригован.
– Когда я впервые напилась, мне было десять лет, – признаюсь я.
Парень улыбается.
– Реально?
– Ага. Мама тогда встречалась с одним парнем, Лео. – И он был связан с мафией, но об этом я Истону не рассказываю. – Мы жили в Чикаго и как-то раз все вместе пошли на игру «Чикаго Кабс»[12]. Лео пил пиво, и я все умоляла и умоляла его дать мне попробовать хотя бы маленький глоточек. Мама, естественно, была против, но Лео удалось убедить ее, что от одного глотка ничего страшного не будет.
Я закрываю глаза, мысленно переносясь в тот теплый июньский день.
– И вот я попробовала пиво, которое на вкус оказалось омерзительным. Лео посчитал мою гримасу отвращения весьма забавной и, стоило маме отвернуться, протягивал мне бутылку снова и снова, а потом ржал над моим выражением лица. Вряд ли я выпила больше четверти той бутылки, но этого мне хватило, чтобы упиться в хлам.
Истон взрывается от хохота. И мне приходит в голову, что я впервые слышу искренний смех во дворце Ройалов.
– Твоя мама, наверное, взбесилась?
– О, еще как. Видел бы это: десятилетняя девочка, спотыкаясь, ходит вверх и вниз по проходу между рядами и с трудом, как пьяная, выговаривает: «Па-ачему ты не купишь мне хот-дог?»
Теперь мы уже оба хохочем, матрас под нами сотрясается. Мне хорошо. А все хорошее, как обычно, быстро заканчивается.
Внезапно Истон затихает, спустя мгновение он поворачивается ко мне и, глядя в глаза, спрашивает:
– Ты правда была стриптизершей?
Я тут же цепенею от его вопроса. «Нет» уже готово слететь с языка. Но какой сейчас в этом смысл? В школе все равно будут говорить, что я танцевала в стрип-клубе, правда это или нет.
Поэтому я киваю.
Кажется, на Истона это производит большое впечатление.
– Я думаю, это круто.
– Нет, совсем не круто.
Он двигается, его плечо касается моего. Не знаю, специально это или нет, но когда наши глаза снова встречаются, я понимаю, что контакт наших тел не остался для него незамеченным.
– Знаешь, а ты красивая, когда не щетинишься. – Его взгляд останавливается на моих губах.
Я застываю на месте, но мое сердце начинает колотиться не из-за страха. В темных глазах Истона отражается желание. В таких же темно-синих, как у Рида.
– Тебе пора. – Я сглатываю ком в горле. – Сейчас я действительно хочу спать.
– Нет, не хочешь.
Он прав. Не хочу. В голове все смешалось. Я думаю о Риде, о его волевом подбородке, идеальных чертах лица. У Истона точно такая же челюсть. Прежде чем я успеваю остановиться, моя рука поднимается к его лицу.
С его губ срывается хриплый звук. Он прижимается щекой к моим пальцам. Его щетина царапает мою нежную кожу.
Я с изумлением ощущаю прилив жара между ног.
– Тебе обязательно было появляться здесь и все портить, да? – бормочет он.
И тут его губы прижимаются к моим.
Мое сердце начинает биться еще быстрее, пульсирует бегущий по венам алкоголь. Пока поцелуй не затянулся, я, втянув в себя воздух, отстраняюсь.
Быстро выдохнув, я уже готова притвориться, будто сейчас ничего не было, но похоже, я недооценила сексуальную притягательность Истона Ройала. Он неотразим. Эти глаза, взирающие на меня из-под полуопущенных век, и этот волевой подбородок, такой же, как у его брата. Его идиотского брата. Ну почему Рид никак не идет из моей головы?
Истон погружает пальцы в мои волосы и снова притягивает меня к себе. Его губы на мгновение касаются моих, и он отстраняется. В его взгляде читается приглашение.
Я касаюсь его щеки и закрываю глаза. Мой ответ яснее ясного. Я даже не осознавала, как сильно изголодалась по человеческому прикосновению. По губам парня, целующего меня, по его рукам, которые гладят мои волосы. Пусть я девственница, но кое-какой опыт у меня уже имеется, и мое тело помнит, как это здорово. Я падаю на грудь Истона, когда наши рты встречаются вновь.