— Эй, хочешь повеселиться сегодня?
Она бросила свою сумку на пол и подтянула стул, который уже стал ее местом.
— Как?
— Ты когда-нибудь была на лодке?
Глаза Сьерры вспыхнули.
Это было началом многих их приключений вдвоем на воде и на суше. Дамиан обучал Сьерру, как нацепить наживку на крюк удочки, как управлять лодкой, как предсказывать погоду. Она пыталась хитростью заставить его делать за нее задания по математике, пока он не начал отвечать на каждый вопрос неправильно. С тех пор от домашних заданий его отлучили. Дамиан пытался научить ее, как делать бумажных лебедей, но для этого требовалась концентрация и дисциплина, а Сьерра то и дело сползала с перил и ловила божьих коровок или ела мороженое. Ее лебеди были неаккуратными и грязными и падали клювом вниз.
В те два часа, которые были у них после школы, Дамиан и Сьерра ругались, спорили и смеялись. Неделя пролетела, а затем вторая и третья. Понемногу Дамиан начал исцеляться. Его ночи все также были наполнены глубоким чувством тоски по Скай, но у него было что-то, что он предвкушал днем, когда вернется Сьерра. Когда приехал Рафаэль, он обратил внимание на некоторые изменения.
— Нифига себе. Это место выглядит потрясающе, — он прошелся по дому, от комнаты в комнату. — Но ты, — он похлопал Дамиана по спине, — ты выглядишь лучше.
Дамиан потерял бледность, которая появилась у него за годы заключения. Он поддерживал себя в форме в тюрьме, но теперь он обрел устойчивость, пустил корни. Каса Палома была домом, и Дамиан не только восстановил здание, он по-новому узнал счастье, по-новому обрел себя, по-новому смотрел на мир с помощью Сьерры.
— Итак, ты собираешься познакомить меня с этой маленькой девочкой? — спросил Рафаэль, убрав документы по работе, которые Дамиану необходимо было просмотреть.
— Не сегодня. Сегодня — Dia de Los Muertos.
День мертвых — мексиканский праздник, который празднуют на протяжении двух дней, Dia de los Angelitos посвященный душам умерших детей, и Dia de Los Muertos отмечают на следующий день, почитая память взрослым усопшим душам. День мертвых посвящен памяти близких людей, которые перешли в иной мир, и мы чествуем непрерывность жизни. Это был особенный для Дамиана день, поскольку он наконец-то получил новый надгробный камень для МаМаЛу, который на самом деле достоин ее памяти. Ему потребовались недели на изготовление его на заказ, и ему позвонили тем утром, что теперь он установлен.
— Ты все установил? ― спросил Рафаэль.
— Я, — ответил Дамиан.
Они направились в Паза-дель-Мар, отметив новые строения по обе стороны дороги — скромные небольшие дома чередовались с шикарными особняками, отелями, магазинами и ресторанами. Тут все было разделено надвое — до Эль-Чарро и после Эль-Чарро. То, что когда-то было небольшим рыбацким поселком, который служил охраняемым постом для деловых сделок наркобарона, расцвело после его смерти.
Уровень преступности понизился и начался наплыв туристов, следом появились рабочие места, развилась торговая деятельность. Наличие иностранцев препятствовало попыткам картеля заново захватить Паза-дель-Мар.
Турист, попавший под перекрестный огонь, — плохие новости. Это обязательно привлекло бы внимание международной общественности, и capos предпочли оставаться незамеченными. Тень страха медленно отступила. Безжизненная деревенька превратилась в очаровательное, спокойное место для отпуска, ее жители никогда не узнают о двух мальчишках, которые сделали это реальностью, двух мальчишках, которые теперь, будучи мужчинами, припарковались перед кантиной «Камилла».
Рафаэль купил и переименовал «Ла Собра», кантину, в которой работали его родители, и превратил ее в излюбленное место для местных жителей. Он забегал туда каждый раз, когда был в городе, проверяя управление, согласовывал меню и улаживал дела, что нуждались в его внимании. Она теперь была в два раза больше, окрашена в белый, голубой и желтый цвета, с высокими потолками и обвитым зеленью патио. В кухне было свежо и приятно пахло. По выходным все пульсировало в такт живой музыке. Аккордеоны и гитары в сопровождении с холодным cervezas (Примеч.: мексиканское пиво), в то время как на кухне подавали дымящиеся тако с кусками мяса, сыра и халапеньо, и жарящиеся на шампурах гребешки под соусом из тыквенных семечек.
«Камилла» была закрыта на День мертвых, но Рафаэль положил букет cempasuchil — пахучей ромашки — на то место, где умерли его родители. Дамиан вспомнил, как МаМаЛу разъясняла ему смысл праздника.
Она верила, что это время, когда усопшие возвращались к своим семьям и друзьям, когда живые и мертвые воссоединялись хотя бы на некоторое время. Ромашки, как предполагалось, указывали духам их близких дорогу с помощью яркого цвета и аромата.
Дамиан и Рафаэль стояли в тишине, в пустом ресторане, где когда-то Хуан Пабло с Камиллой танцевали под потрескивающие мелодии, звучавшие по радио, каждый почитал их память. Оказавшись на улице, они последовали за толпой людей, направляющихся на кладбище.
Улицы были украшены чередой бумажных черепов, разноцветными фонарями и пластмассовыми скелетами, что кружились на ветру. Рыбаки в канун праздника держали зажженные факелы на своих лодках, и они отражались на воде.
Статуя Архангела Михаила светилась под вечер, охраняя вход в церковь.
Позади нее, на кладбище рядом с могилами сидели семьи на одеялах для пикника и ели любимую еду их близких: множество фруктов, арахиса и индейку-моле (Примеч. блюдо мексиканской кухни), кипы тортильи и традиционного хлеба Дня мертвых под названием pan de muerto. Другие все еще отчищали могилы и устанавливали ofrendas — декоративные алтари, украшенные свечами, ладаном, календулами, сахарными черепами и ярко-красными цветами петушиных гребней. Игрушки, вода, горячее какао и леденцы были предоставлены для ангелочков, а шоты мескаля (Примеч. алкогольный напиток из сброженного сока агавы), текилы и сигареты предлагались для взрослых душ. Повсюду люди ели, пили, играли в карты или предавались воспоминаниям.
Дамиан стоял у подножия могилы МаМаЛу. Новый надгробный камень был простым, не чересчур простым или витиеватым, в точности такой, какой бы хотела она. Им овладело чувство умиротворенности, когда он прочитал надпись. Он убедился, что ее тюремный номер убрали. Она не была воровкой, потому не должна запомниться такой.
Дамиан так и не смог установить точный день, когда она умерла, но теперь дата ее смерти была заполнена. Он выбрал тот день, когда слышал ее пение в последний раз, в тени деревьев напротив Вальдеморо.
— Кто принес свечи и цветы? — спросил Рафаэль.
Могила МаМаЛу была украшена разноцветными бумажными гирляндами и подсвечниками, мерцающими в стеклянных стаканах. По центру на клумбе из ярких ромашек был череп из папье-маше.
— Эй, Бандидо! — Дамиан почувствовал, как кто-то дернул его рукав.
— Сьерра! — он заулыбался и поднял ее на руки.
Она была одета в джинсы, черную толстовку с капюшоном и кеды с зеленой неоновой шнуровкой.
— Опусти меня, пожалуйста, — произнесла она, скорее официально, как будто он только что поставил ее в неловкое положение этим поступком.
— Не вопрос, — Дамиан послушался.
— Все-таки, девочку ты и в самом деле слушаешь, — сказал Рафаэль.
— Ты кто? — покосилась на него Сьерра.
Дамиан представил их, перед тем как повернуться к Сьерре.
― Что ты здесь делаешь?
— Я здесь с моей мамой, — она указала на кого-то в толпе.
— Я думал, что твоя мама в тюрьме. Она уже вышла?
Сьерра почесала голову.
— Ты говорила, что она в Вальдеморо.
— Она работает там.
— Так ты не живешь там… с ней?
— Живу в Вальдеморо? — хихикнула Сьерра.
— Но твои волосы. Вши. Я думал, ты нахваталась их в тюрьме.
— Это потому, что я иногда хожу туда вместе с ней. И иногда я забываю ее слушаться. Я разрешаю там одной из девочек заплетать мне волосы, а я заплетаю ей, и мы использовали одну и ту же расческу.
Дамиан совсем не представлял себе, насколько его неуместное предположение о Сьерре волновало его, пока не почувствовал, как тяжесть спала с его плеч. Маленькой бьющей по яйцам девчушке удалось пробраться в его сердце.